Поражение лояльной Макрону партии на выборах в Сенат 24 сентября имеет вполне логичное объяснение: популярность самого президента заметно снизилась. Так, уже после выборов были опубликованы итоги социологического опроса «Элаб»: 68% респондентов считают, что политика исполнительной власти соответствует электоральным обязательствам Эмманюэля Макрона, а противоположного мнения придерживаются 32% людей.
Однако лишь 31% опрошенных считают трудовую политику Елисейского дворца «справедливой и предполагающей равное распределение усилий сообразно способностям каждого». Зато 69% видят негативную сторону в этом деле. Кроме того, 40% считают реформы Макрона слишком быстрыми, 42% полагают, что «всё идет как надо», еще 18%, наоборот, думают, что «слишком медленно». Наконец, 45% французов считают преждевременным оценивать политику Макрона, 32% называют ее «обманывающей ожидания» и лишь 16% - удовлетворительной.
Месяцем ранее были опубликованы итоги опроса Ifop, проведенного для Journal du dimanche. Августовское исследование показало, что недовольство политикой Макрона выразили 57% респондентов, а положительную оценку дали только 40%, хотя в июле их было 54%. А с момента прихода нового хозяина Елисейского дворца его рейтинг упал на 22%. Как сообщает Radio France Internationale, одновременно падает популярность премьер-министра Эдуарда Филиппа: с 56% в июле до 47% в августе.
Наблюдатели отмечают, что предвыборная программа президента (точнее, начало ее реализации) вступила в противоречие с бюджетной политикой. Например, в июле министр общественных средств Жеральд Дарманен объявил, что новое правительство в 2017 году сократит расходы бюджета на 4,5 млрд. евро, а бюджет армии – на 850 млн., хотя план Макрона предусматривает, наоборот, рост военных расходов и доведение их до стандарта НАТО – 2% ВВП. Президент, правда, обещал, что в 2018 году сокращения расходов на армию не будет, и они вырастут на 6%, до 34 млрд. евро.
Между тем, за 2017 год экономика Франции, как ожидается, вырастет на 1,4% против 1,1% в 2016 году. В то же время авторитетное издание Politico предупреждает, что благоприятная картина в экономике может быть нарушена из-за борьбы реформаторов со сторонниками экономии и из-за новых реформ. Новое трудовое законодательство призвано сделать рынок труда более гибким, но число рабочих мест может сократиться, что не поможет в борьбе с безработицей, заявил один из экономических советников Макрона на условиях анонимности (агентство РБК).
Так или иначе, основная битва разворачивается вокруг трудовой реформы, проект которой еще 31 августа представил премьер-министр Эдуард Филипп. «Никто не может утверждать, что наш Трудовой кодекс помогает борьбе с безработицей. Наш Трудовой кодекс у инвесторов и небольших компаний считается препятствием для найма», - цитирует хозяина Матиньонского дворца агентство Bloomberg. Во французском Трудовом кодексе содержится 3,3 тыс. страниц и более 10 тыс. статей, и в случае успеха реформы документ пополнится новыми статьями, пишет РБК.
Эксперты Организации по экономическому сотрудничеству и развитию указывают в качестве главного препятствия для развития французской экономики именно чрезмерное регулирование трудовых отношений. «По сути, за послевоенные десятилетия Франция построила свою версию социализма, и в трудовых спорах закон практически всегда стоит на стороне работников», - отмечает агентство.
По данным ОЭСР, только один из четырех принимаемых на работу французов оформляется по бессрочному трудовому договору, все остальные – по срочным контрактам, что ограничивает доступ сотрудника к социальным программам. Такая политика объясняется сложностью процедуры увольнения. Налогообложение и обязательства перед работниками растут по мере роста численности персонала, поэтому не каждая компания, в которой работают 48 человек и есть необходимость увеличить штат до 50, идет на это. Например, в компаниях численностью от 50 человек обязательно должна быть профсоюзная ячейка, и работодатель вынужден все вопросы найма/увольнения или поощрения/наказания сотрудников решать с профкомом, продолжает РБК.
Трудовая реформа Макрона предполагает установку предельных объемов выплат при неправомерном увольнении, под которым понимаются причины, не связанные с проступками работника, понесенным от него ущербом или экономическим состоянием компании. Работники, по действующим законам, могут оспаривать такое увольнение в суде, который чаще всего встает на их сторону. Высокие суммы компенсаций за увольнение вынуждали компании уклоняться от найма нового персонала, чтобы не обречь себя на проблемы при возможных увольнениях, и это, по мнению авторов законопроекта, подстегивало безработицу.
Продолжение болезненной трудовой реформы очень нужно Франции. «Это будет непопулярный шаг. Однако это очень важный этап, без которого вся дальнейшая программа Макрона становится бессмысленной, - сказал «Газете» руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН Юрий Рубинский. – Эта реформа может стать столь же непопулярной, как меры, принятые при президенте Жаке Шираке в 1995 году. Тогда попытка провести реформы привела к всеобщей забастовке, и Ширак отступил. Для Макрона это вопрос сопротивляемости и решимости – он не отступит».
Один из ведущих российских специалистов по Франции Игорь Бунин отмечает масштабность преобразований, задуманных Макроном. Это трудовые отношения, реформа система пособий по безработице с вовлечением «независимых» занятых (ремесленников, торговцев и фермеров), государства как третьего участника; это жилищная и пенсионная реформа, реформа системы образования и правил введения режима чрезвычайного положения. Как пишет эксперт на сайте Московского центра Карнеги, главный лозунг этих изменений: «Освободить энергию, защитить французов, инвестировать в экономику».
Между тем, реформа почти не затрагивает гигантов французской промышленности – те 250 компаний, которые производят около трети добавленной стоимости французской экономики. С другой стороны, она «дает прекрасные возможности для развития мелких фирм, которые создают менее 15% ВВП страны». «Она не приносит особых плюсов и для среднего бизнеса, по показателям которого Франция отстает от многих других стран Запада», - отмечает Бунин. Приведу еще одну его мысль. Макрон, по словам российского политолога, создал принципиально новую по идейному содержанию партию, которая объявлена и левой, и правой, поскольку «традиционный конфликт между трудом и капиталом заменен на отношение к глобализации и национальному суверенитету».
Пожалуй, это подойдет в качестве эпилога. Во Франции уже давно не скрывают, что национальная экономика нуждается в масштабном оздоровлении. Но точно так же, как лечение запущенной болезни приносит немало страданий, лечение второй экономики ЕС будет долгим и болезненным, а посему – безотлагательным. В конце концов, в условиях глобализованной мировой экономики положение Франции более не может являться ее внутренним делом.
Принципиальная «несистемность» Эмманюэля Макрона (при всей условности понятия) дает ему определенные политтехнологические преимущества перед обществом и политическими оппонентами (да и соратниками, чего скрывать). Но подчеркнутая «особость» молодого президента может сыграть с ним злую шутку, если его импульсивность, помноженная на сравнительно скромный государственный опыт, ударится о традиционную нелюбовь французов к ущемлению их права на, откровенно скажем, не слишком тяжкий труд. В конце концов, Пятая Республика должна поставить вопрос ребром: или «зона комфорта» в виде затратной экономики и громоздкой бюрократической машины или повышение динамизма с одновременным размыванием истинно французского образа трудовой деятельности. Ведь 7-часовой рабочий день – такое милое дело, что не всякий захочет с ним распрощаться даже во имя процветания родной экономики.