23 августа 1939 года состоялось последнее крупное историческое событие перед началом Второй Мировой войны: Германия и СССР подписали в Москве Договор о ненападении. Свои подписи поставили народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов и министр иностранных дел Йоахим фон Риббентроп. Сложно найти более противоречивый документ той эпохи. Одни называют это сговором двух тоталитарных режимов, другие – вынужденным шагом Сталина, желавшего обезопасить западные границы перед лицом очевидной войны.
Особенно ожесточенные споры вызывает секретный дополнительный протокол, существование которого СССР не признавал до конца 80х годов. Именно эта часть Пакта Молотова-Риббентропа стала причиной его сурового осуждения со стороны западных стран. Причем скандал вокруг секретного протокола не утихает и по сей день: в 2009 году Европарламент объявил 23 августа Европейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма. Процитирую этот лаконичный, но такой влиятельный в истории протокол:
«1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете».
При анализе последствий подписания Пакта необходимо, очевидно, отталкиваться от причин, побудивших два государства пойти на этот шаг. В советско-российской и реже западной историографии упоминаются советско-британско-французские переговоры о подписании трехстороннего соглашения о коллективной обороне. Однако Антанта-2 так и не появилась на свет.
Даже Уинстон Черчилль признает провал британско-французской политики по достижению соглашения с Советским Союзом. Герцог Мальборо был яростным противником коммунизма, но еще больше он ненавидел нацизм, справедливо видя в Гитлере угрозу британским интересам. Черчилль жестко раскритиковал Мюнхенское соглашение 1938 года и отказ Британии и Франции от заключения соглашения с Советским Союзом летом 1939 года. В своих мемуарах британский премьер назвал Пакт Молотова-Риббентропа «противоестественным», но значительную часть вины за его появление возложил на Лондон и Париж.
В свою очередь, член Политбюро ЦК ВКП (б) и на тот момент народный комиссар внешней торговли СССР Анастас Микоян тоже объяснял сближение с Германией реакцией на отказ британцев и французов от сотрудничества. «Я считал тогда и считаю сейчас, что заключение этого договора было неизбежным, вынужденным, а потому правильным действием перед лицом отказа Англии и Франции от серьезных переговоров об антигитлеровской коалиции с участием СССР, - писал Микоян в мемуарах. – Было очевидно, что целью этих двух стран было толкнуть Гитлера к «Drang nach Osten», т.е. поощрить Гитлера к нападению на СССР».
Между тем, основные претензии к Пакту относятся не к нему самому, а именно к дополнительному секретному протоколу. В частности, когда второй Съезд народных депутатов СССР в 1989 году осудил Пакт за секретную часть, он, тем не менее, привел аргументы в его защиту: «договор с Германией о ненападении заключался в критической международной ситуации, в условиях нарастания опасности агрессии фашизма в Европе… и имел одной из целей отвести от СССР угрозу надвигавшейся войны».
«Съезд считает, что содержание этого договора не расходилось с нормами международного права и договорной практикой государств, принятыми для подобного рода урегулирований, - отмечалось в Постановлении, подписанном Михаилом Горбачевым. – Однако как при заключении договора, так и в процессе его ратификации скрывался тот факт, что одновременно с договором был подписан «секретный дополнительный протокол», которым размежевывались «сферы интересов» договаривавшихся сторон от Балтийского до Черного моря, от Финляндии до Бессарабии».
Весной-летом 1939 года Великобритания и Франция вели довольно вялые переговоры с Москвой, направив туда неуполномоченных лиц и создавая видимость заинтересованности в заключении соглашения с Советским Союзом. Переговоры закончились ничем – собственно, на это и указывает Черчилль. А чтобы понять исторический контекст того времени, достаточно прочитать исторические материалы советских и западных авторов – война считалась делом решенным. Лето 1939 года неумолимо вело Европу к войне. Сталин хотел обезопасить свои западные границы, а Гитлер спешил сделать то же самое на своих восточных рубежах, готовясь напасть на Польшу.
15 августа 1939 года Гитлер отправил в Москву министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа для подписания соглашения о ненападении. СССР в ответ потребовал вначале заключить экономическое соглашение, а затем уже пакт. 19 августа экономический договор был подписан, а Риббентропу предложили приехать в Москву 26-27 августа, однако фюрер в личной телеграмме Сталину попросил ускорить процесс. Риббентроп прибыл в Кремль 23 августа, и в 2:00 ночи 24-го числа документ был подписан, но было решено его датировать 23 августа.
Как пишет киевская газета «Новое время», немецкий оригинал пакта был уничтожен во время бомбардировок Берлина в конце войны, но его копия на микрофильме сохранилась в архиве документов МИД Германии. Именно эту копию мир увидел в 1948 году, когда она была опубликована в сборнике Госдепартамента США «Нацистско-советские отношения в 1939-1941 годах».
Продолжение следует