Европейский суд по правам человека зарегистрировал жалобу на неоказание медицинской помощи инвалиду в колонии. Инвалид-колясочник из Твери Игорь Пресняков страдал от трофических язв, нуждался в операции и особенном уходе. Не получив должной помощи от врачей в тюремной больнице, он скончался от инфекционно-токсического шока.
Интересы осужденного, а теперь его гражданской жены, представляет директор "Зоны права" Сергей Петряков. По его словам, о проблеме с содержанием инвалидов в колониях известно давно, и большинство осужденных с ограниченными возможностями находятся в бесчеловечных условиях.
Зачастую места лишения свободы не приспособлены для людей с ограниченными возможностями: инвалиды-колясочники не могут самостоятельно добраться до туалета, их сложно выводить на прогулку, а носить таких людей в баню приходится другим заключенным. Нередко уход за инвалидами перекладывается на осужденных, которые в экстренных ситуациях ничем не смогут помочь человеку. Об этой проблеме активно заговорили в 2012 году, когда жалобы на условия содержания стали поступать в ЕСПЧ в большом количестве.
– Тогда с жилым фондом в колониях дела обстояли значительно хуже, чем сейчас, – говорит директор "Зоны права" Сергей Петряков. – Естественно, все места общего пользования не были оборудованы под нужды инвалидов и инвалидов-колясочников, то есть тех людей, которые не могут передвигаться самостоятельно. Во многих учреждениях до сих пор ситуация осталась такой же. Там есть люди с ампутацией одной нижней конечности, соответственно, они могут передвигаться на костылях, но и у них тоже возникают проблемы с доступом в туалет, с самостоятельным осуществлением помывки в бане и так далее. Основная проблема в том, что изначально колонии не были приспособлены под нужды инвалидов-колясочников, а сейчас переделать эти фундаментальные постройки зачастую либо сложно, либо невозможно в принципе.
По словам Петрякова, в открытых источниках очень мало упоминаний о нормативно-правовых актах, которые защищали бы права инвалидов в колониях.
– Скорее всего, есть ведомственные приказы для служебного пользования, где прописано, что рекомендуется организовывать отдельные отряды инвалидов, делать это на первых этажах зданий с соблюдением определенных норм: должны быть пандусы, поручни и прочее. Но, как правило, такие рекомендации существуют только на бумаге, и зачастую они не исполняются. Как говорит руководство ФСИН, ввиду отсутствия целевого финансирования на данные мероприятия. То есть нам не хватает на обеспечение качественным питанием, у нас проблемы с обеспечением трудозанятости осужденных, а тут еще встает вопрос с обеспечением прав инвалидов, и на это у нас не хватает ни времени, ни сил, ни денег.
Не каждый инвалид может выжить в нынешних условиях колонии, особенно если болезнь прогрессирует. Осужденный из Твери Игорь Пресняков продержался в колонии два года, но из-за тяжелых условий жизни и отсутствия полноценной медицинской помощи скончался. Сейчас его семья пытается добиться справедливости в российских судах и ЕСПЧ.
Игоря Преснякова приговорили к 8,5 годам лишения свободы за покушение на сбыт наркотиков. К тому времени он уже 11 лет был прикован к инвалидному креслу: в автомобильной аварии он получил травму позвоночника, после чего Игорю присвоили первую группу инвалидности бессрочно. Практически сразу после аварии у него образовались трофические язвы 4-й степени, из-за чего он периодически находился на стационарном лечении в больнице. Врачи рекомендовали Игорю сделать операцию по пластике язв, сами раны приходилось регулярно обрабатывать и делать перевязку.
После вынесения обвинительного приговора Игоря этапировали в СИЗО-1 по Тверской области, где не было никаких условий для содержания инвалидов.
"Помещения СИЗО совершенно не приспособлены для инвалидов-колясочников: нет ни пандусов, ни подъемников, дверные пролеты узкие. Чтобы довести меня до камеры, осужденные, которые там работают, таскали меня на руках в коляске, чем причиняли мне как физические страдания, так и моральные. В камере также не было ничего, что предусмотрено для инвалида-колясочника. Ни умыться, ни справить естественные нужды я не мог в местах, для этого предназначенных. Все приходилось делать на кровати на глазах у сокамерников. Санитария полностью отсутствовала. Перевязки мне приходилось делать самому на кровати", – писал об условиях содержания в СИЗО Игорь.
По словам гражданской жены осужденного Екатерины Урюпиной, несмотря на полную неприспособленность СИЗО для инвалидов, там было на удивление лучше, чем в Областной больнице УФСИН РФ по Тверской области, где Игорь провел следующие полгода.
– В больнице творилось безобразие, там нет никаких условий для содержания больных. За полгода его там чуть не угробили: занесли какую-то инфекцию, из-за чего началось рожистое воспаление.
Чтобы этапировать Игоря в больницу, другие осужденные затащили его в автозак, взяв за руки. Игоря посадили на деревянные скамейки, а чтобы он не упал, осужденные прижимали его своими телами и держали руками.
"Вытаскивали меня так же, как куклу, взявшись за руки и за ноги. При моем заболевании это приносило мне нечеловеческие физические страдания", – писал Игорь.
Тюремная больница также не была оборудована для инвалидов-колясочников. Есть и справлять нужду Игорю приходилось на своей кровати, потому что в туалет он проехать не мог. Чтобы принять ванну, он раздевался догола в умывальнике, а двое осужденных, взяв его за руки и ноги, затаскивали в ванную комнату, так как коляска не проходила в дверной проем. Мыться приходилось сидя на стуле, так как никаких приспособлений для инвалидов не было. Все это происходило на глазах других осужденных.
"При осмотре меня врачом, выслушав мои жалобы на здоровье, врач сказал, что лекарств для моего лечения нет, если есть родственники, то пусть привозят, тогда будем лечить. По поводу пролежней (трофических язв 4-й степени) врач сказал, что ничего мне не поможет, кроме операции – так называемой пластики. В больнице ФКЛПУ ОБ, кроме перевязок, меня ничем больше не лечили, необходимые мне лекарства начали давать только после того, как их мне привезла моя гражданская жена Урюпина Екатерина Владимировна. У меня стало в связи с этим ухудшаться здоровье. Появились заболевания, которых до этого не было. Два раза возникало рожистое заболевание на правой ноге, над артериальной веной... Была постоянная отечность конечностей, на что я обращал внимание врачей, но ничего не менялось".
Екатерина покупала мужу лекарства на его пенсию в 12 тысяч рублей и дважды в месяц привозила ему в больницу все необходимое вплоть до перевязочных материалов. Однако состояние Преснякова продолжало ухудшаться. Медицинская комиссия выявила у него помимо трофических язв еще и гипертоническую болезнь, хронический пиелонефрит, вторично сморщенную почку и анемию. В таком состоянии осужденного могут освободить от отбывания наказания. Однако Торжокский городской суд Тверской области отказал Преснякову, так как на момент вынесения приговора у него уже была спинальная травма, и наказание было назначено с учетом его состояния здоровья. Также суд отметил, что Игорь может передвигаться на коляске и совершать активные действия. К тому моменту он уже 5 месяцев не был на прогулке, потому что в тюремной больнице нет пандусов и спуститься со второго этажа он не мог. Начальник хирургического отделения тюремной больницы Рочева также подтвердила в суде, что в больнице нет необходимых условий для содержания инвалидов.
– Мы прошли все инстанции, – говорит Екатерина. – А когда дошли до президиума Тверского суда, там, можно сказать, суда и не было. Когда началось заседание, судья сказал – встаньте, осужденный. Я подумала, что на этом можно закрывать заседание. Не понимаю, как они там вообще готовятся. В суде я много наговорила о том, что ему требуется уход. И через 5 минут нам отказали.
Директор "Зоны права" Сергей Петряков считает, что у суда были все основания освободить Преснякова.
– Его основное заболевание, то есть спинальная травма, породило возникновение трофических язв, избавиться от которых можно было лишь проведением специальной корректирующей пластической операции, а это дорогостоящие манипуляции, и за ним нужно было осуществлять уход. У него обострились на фоне того, что он постоянно ведет сидячий образ жизни, другие заболевания, в частности, гипертоническая болезнь. Он начал слепнуть, у него появилась катаракта обоих глаз. То есть очевидно, что, учитывая его срок (начало срока у него в 2016 году, а выйти на свободу он мог бы только в 2024-м), весь этот отведенный ему срок он отбывал в условиях, которые мало того что создавали угрозу его здоровью и жизни, эти самые условия также являются бесчеловечными.
В практике Сергея Петрякова уже были случаи, когда удалось добиться освобождения инвалида из колонии.
– У нас был парализованный осужденный. Он рассказывал истории, как его несли в баню, к примеру. Его поднимают на матрасе четверо осужденных и тащат зимой по морозу из здания барака в здание бани. Для этого нужно преодолеть три или четыре локальных участка, все они запираются, этот осужденный на матрасе лежит на морозе минус 25 и ждет, пока все эти двери откроются, а потом за ними закроются. Его приносят в баню, которая выглядит как большая душевая комната, кладут его на железную панцирную койку, включают сверху душ, немного потерли, перевернули, потом замотали в полотенце, положили на матрас и обратным ходом возвращают в отряд. И таких историй много, но не все они становятся достоянием общественности, потому что у осужденных зачастую нет возможности привлечь к себе внимание с помощью прессы, у большинства нет адвокатов, которые могли бы хоть как-то повлиять на ситуацию. Они просто сидят в этих бесчеловечных условиях, страдают, и ждать им помощи неоткуда, ни от государства, ни от общества.
Как рассказал Сергей Петряков, у Игоря Преснякова в колонии обострилась мочекаменная болезнь, он начал очень сильно отекать, ему была рекомендована консультация врача-уролога, которую своевременно не провели из-за того, что колония не могла его из тюремной больницы вывезти в гражданскую больницу и почему-то не могла обеспечить приезд этого самого уролога в тюремную больницу.
– Мы считаем, что тюремные врачи имели все возможные законодательно установленные права и полномочия лечить у себя, а при недостатке средств, специалистов, медикаментов и так далее направить его в гражданскую больницу. Но они своими полномочиями не воспользовались, и в результате наступила смерть.
Гражданская жена осужденного Екатерина работает медиком, и, изучив медицинские документы Игоря, она поняла, что его просто никто не лечил.
– Я запросила выписку о его состоянии после обследования, и там показатель креатинина был 235. Не обязательно быть медиком, чтобы понять диагноз. Это значит, что в почке идет воспалительный процесс. При таких показателях обязательно нужно провести УЗИ контрастным веществом. Тем не менее ему просто делали капельницы, от которых стало только хуже, потому что источник заражения не был удален. Сначала нужно было удалить почку, а потом уже лечить его антибиотиками. А так они ему просто гоняли инфекцию по всему организму. За пять дней до смерти он умудрился мне позвонить. Но он уже очень плохо говорил, еле дышал. Он сказал, что у него наверно рак. Самое ужасное, что была возможность его госпитализировать в областную больницу и спасти. Насколько я понимаю, что у него был гной в почке, и пошло воспаление. Нужно было это удалить, и человек остался бы жив. А он мучился все время, ему вообще никак не помогали.
Сейчас жена и адвокат Преснякова добиваются возбуждения уголовного дела по 2-й части 293-й статьи УК "Халатность", то есть ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей, повлекшее смерть. Ранее Следственный комитет отказался возбуждать дело в отношении тюремных медиков. По словам Сергея Петрякова, в мотивировочной части не было никакой логики. Тюремные врачи, которые были опрошены, говорят, что вся помощь была оказана в полном соответствии с нормативно-правовыми актами и смерть Преснякова наступила в результате естественных причин.
– Вообще, оценку качества медицинской помощи должны были давать, конечно, судебные медики, которые должны были провести по указанию следователя судебно-медицинскую экспертизу, – говорит Петряков. – Эта экспертиза не была проведена, потому что следователь ее не назначил. Не назначил он ее по простой причине – он не хочет возбуждать это уголовное дело, что вынуждает нас обращаться уже в национальный суд, для того чтобы побудить следователя возбудить дело или хотя бы мотивированно нам отказать в этом.
Параллельно этому ЕСПЧ зарегистрировал жалобу на неоказание медицинской помощи в колонии. Практика вынесения решений в подобных делах уже есть. ЕСПЧ уже озвучивал мнение, что, если власти принимают решение о размещении и содержании лица с ограниченными возможностями в продолжительном заключении, они должны продемонстрировать особую осмотрительность в гарантировании условий, соответствующих особым нуждам, возникающим в результате ограниченных возможностей такого лица.
– ЕСПЧ уже выносил несколько ключевых решений по условиям содержания колясочников, – говорит Петряков. – В частности, обращал внимание на то, что вне зависимости от финансовой обеспеченности Федеральной службы исполнения наказаний она должна обеспечивать такие условия, которые не создавали бы ущемления прав осужденных с определенными ограничениями подвижности, чтобы они не чувствовали себя ущербными по отношению к другим, относительно здоровым заключенным. И Европейский суд в своих постановлениях также возмущался тем фактом, что за колясочниками, как правило, ухаживают другие осужденные, которых иногда трудоустраивают официально санитарами, а иногда и этого не происходит. Но в любом случае ЕСПЧ говорит, что это не равноценная замена медицинскому работнику с соответствующим образованием. Потому что, условно говоря, осужденный без медобразования в нужный момент не сможет отреагировать и оказать даже элементарную первую медицинскую помощь.
Обычно в таких случаях ЕСПЧ присуждает выплатить компенсацию морального вреда. Если осужденный дожил до вынесения решения, то он получает эти деньги. Если осужденный умирает, то заявителем может стать близкий родственник или иное лицо, которое участвовало в судьбе первого заявителя. Таким образом, смерть осужденного не избавляет государство от ответственности. В деле Преснякова новым заявителем будет его гражданская жена.
