- 5G, формат связи нового поколения, в ближайшее время изменит привычный быт людей за счет более высокой скорости передачи данных.
- Мы уже отчасти живем в эпоху интернета вещей, который ставит новые задачи перед кибербезопасностью: вся инфраструктура становится более уязвимой.
- Развитие глобального спутникового интернета – серьезный технологический прорыв, но его могут использовать и злоумышленники.
- Доступ к всемирной паутине получает все большее количество людей; одновременно многие государства стараются регулировать интернет.
- Отключить интернет в отдельно взятой стране вполне возможно, пример тому – "великий китайский файервол".
Сергей Медведев: Будущее наступило буквально пару дней назад, когда в Барселоне состоялся Всемирный конгресс мобильной связи. Практически все панели этого конгресса были о формате связи нового поколения — 5G. Что она принесет человечеству, что будет из себя представлять новый стандарт коммуникаций? И главное, какие технологические и политические изменения может принести с собой этот формат? Подробности в сюжете нашего корреспондента Александра Соболева.
Александр Соболев: Пятое поколение мобильных сетей уже в самое ближайшее время способно изменить привычный нам быт. Благодаря более высокой скорости передачи данных появится возможность снизить риск при использовании беспилотного транспорта - информация о дорожной обстановке будет обновляться оперативней. Развлечения, вроде игр в Виар, просмотр потокового видео в формате 4К и выше, интернет вещей — вот то немногое, с чем уже скоро мы будем сталкиваться постоянно.
Кроме бытового применения, 5G дает возможность увеличить эффективность бизнеса за счет унификации инфраструктуры и моментального доступа к любому участку производственного цикла, будь то сельское хозяйство или нефтяные разработки. Но смогут ли новые коммуникационные стандарты улучшить качество жизни, отдав покупку продуктов на откуп умному холодильнику, а путь на работу - автоматизированной машине или даже автобусу, как когда-то автоматические стиральные машины заменили ручные? Потенциал у 5G огромен, осталось лишь найти ему достойное применение.
Сергей Медведев: У нас в гостях Павел Новиков, руководитель группы исследований безопасности телекоммуникационных систем Positive Technologies, и Леонтий Букштейн, шеф-редактор портала "Мобильные телекоммуникации". Я так понимаю, что 5G уже фактически существует, это формат связи был опробован на Олимпиаде в Пхенчхане и будет в России на Чемпионате мира?
Леонтий Букштейн: Его пробуют давно. Серьезные участники — это "Эриксон", "Хуавей". Это длинный процесс, который связан с технологией, стандартом и так далее. Каждые десять лет новый стандарт: от G1 1984 года и до 5G в 2020 году.
Сергей Медведев: Это революционные изменения - 5G по сравнению с 4G, или, в принципе, все то же самое, только быстрее: например, быстрее будет скачиваться фильм?
Павел Новиков: Часто появление новых G - не совсем настоящее, оно маркетинговое. Вот взять, например, 4G, который появился с внедрением LTE: на самом деле LTE-сеть не выполняла требования четвертого поколения, но маркетологи сделали свое дело и назвали ее сетью 4G. Требование к сети четвертого поколения выполняется только с группировкой каналов.
Сеть 5G - это все-таки эволюция. Там требования - гигабит для пользователя. Но если прочитать спецификацию, на самом деле этот гигабит не предполагается отдавать одному пользователю. Но, с другой стороны, что в этом плохого? Я не встречал ни одного человека, которому на мобильном телефоне мало того, что предоставляют LTE-сети. Телефон не способен обрабатывать сто мегабит, нет практически ничего такого, что можно использовать с такой скоростью.
Основное предназначение 5G - раздавать интернет большему количеству абонентов с одной базовой станции
Основное предназначение 5G - раздавать интернет большему количеству абонентов с одной базовой станции: это уже 65 тысяч абонентов (а у 4G - примерно тысяча абонентов). При этом заявленная скорость канала - гигабит, но это на базовую станцию, а не на каждого пользователя. А на пользователя это будет оказывать мало влияния.
Сергей Медведев: Россия готова к сетям 5G?
Леонтий Букштейн: Усиленно готовимся. Были такие шапкозакидательские мысли: дадим 5G к Чемпионату по футболу, но это все-таки вряд ли. Операторы у нас опытные (большая тройка), они давно работают на рынке, знают об этом, готовятся. 5G - это оборудование, затраты, но оставаться позади наши операторы не хотят. Все-таки у нас один из самых недорогих интернетов в мире, у нас есть возможности, резервы, тем более, что четвертый плюс к большой тройке — это оператор, у которого хорошие корни в Швеции: Теле-2 — они начинали на своем оборудовании. Сейчас, во всяком случае, в московском регионе хорошо развивается конкуренция, заставляет немного снижать тарифы, придумывать новые пакетные предложения.
У меня есть данные прошлого или позапрошлого года: 147 сим-карт на сотню человек, то есть у многих не по одной сим-карте - куда дальше-то? Рынок хорошо насыщен, и снимать с него маржу очень непросто.
Сергей Медведев: А как связана сеть 5G с интернетом вещей?
Леонтий Букштейн: Интернет вещей — это 50 миллиардов устройств, которые будут без нас общаться между собой. Без 5G беспилотный автомобиль просто врежется, тут должна быть моментальная реакция, а для этого нужна 5G и никак не ниже.
Сергей Медведев: Это все совершенно разные частоты и способы связи: LTE, блютус и вай-фай? То есть каждое устройство может каким-то образом комбинировать вот эти три способа передачи, и они все существуют в разных диапазонах?
Павел Новиков: Блютус и вай-фай существуют в диапазоне 2,4 - там каждый может вещать, что хочет, там не только блютус и вай-фай, но и всякие беспроводные клавиатуры, мышки. Они используют свои протоколы, свои чипы.
Диапазон достаточно забит: включите вай-фай на телефоне дома – и увидите огромное количество сетей вокруг. Но только три сети могут одновременно находиться рядом, не мешая друг другу. Именно диапазон 2,4 очень показателен в этом плане: там намешано огромное количество всего, и при этом вай-фай у нас все еще продолжает работать. Даже микроволновая печка, работая, мешает им всем, но они все равно продолжают работать. Приходится усложнять радиотракты, технологии подавления помех, но это, в принципе, решаемый вопрос.
Операторы, когда им выдают определенный диапазон, точно знают, что только они смогут вещать в этом диапазоне. Другой вопрос: для того, чтобы дать как можно больше пропускной способности, им нужно сделать диапазон как можно шире: чем шире он будет, тем больше они смогут дать.
Сергей Медведев: А кто дает диапазон?
Леонтий Букштейн: Государственная комиссия по радиочастотам - подразделение, входящее в Минкомсвязи.
Павел Новиков: Государство регулирует все частоты, просто есть не лицензированные частоты. Государство постановило, что в диапазоне 2,4 - 2,48 может вещать кто угодно и как угодно, но не мощнее ста милливатт.
Сергей Медведев: Если придет Большой брат и будут глушить частоты, будут глушить спутниковый интернет, можно ли обеспечить независимую от него связь при помощи этих малых частот, в которых все устройства будут соединяться друг с другом, и миллиарды устройств будут передавать информацию по своим маленьким местным протоколам?
Павел Новиков: У беспроводной связи есть проблема: ее фактически всегда можно заглушить.
Сергей Медведев: И пока государство в состоянии контролировать весь этот огромный частотный диапазон?
Леонтий Букштейн: Конечно, оно должно это делать – прежде всего, в наших интересах. Если не будет хозяина, каждый будет играть в свою игру, и будет какофония, а не музыка.
Сергей Медведев: А вдруг все заиграют одну мелодию - гимн России?
Леонтий Букштейн: Это уже давно отшлифовано. Взять и объявить молчание в радиоэфире, в принципе, возможно, потому что техника есть техника: вы придумали нечто, а я придумаю против. Такая необходимость может возникнуть в каких-то чрезвычайных обстоятельствах. В прошлом году глушили на ЕГЭ, не хотели допустить, чтобы дети пользовались подсказками с телефона.
Сергей Медведев: 5G или не 5G, интернет вещей, но государство может просто заглушить радиоэфир?
Леонтий Букштейн: Зачем глушить? Просто оператор отключит сеть - и все, наступает молчание.
Сергей Медведев: Насколько уже состоялся интернет вещей: мы уже отчасти живем в нем?
Леонтий Букштейн: Да, отчасти. Этим занимаются серьезные компании, для этого готовятся всевозможные программы. Сбор информации с разных датчиков — это интернет вещей. Подключение вашей квартиры к системам охраны и контроля — это интернет вещей. Сам датчик и оператор, который принимает сигнал — их техника работает без вмешательства.
Сергей Медведев: В каких областях наиболее очевидно будет присутствие интернета вещей?
Павел Новиков: Возьмем, допустим, нефтедобывающую промышленность: существуют датчики давления, различные клапаны, которые перекрывают трубы, и они уже давно работают без прямой связи, используя мобильные сети. Сейчас активно развивается сфера логистики. Самое близкая к людям сфера — это каршеринг: каждый автомобиль подключен к системе, она знает, где он находится, можно посмотреть, сколько вы наездили, сколько бензина сожгли.
Сергей Медведев: Тут возникают серьезные проблемы безопасности. Сейчас уже передовой фронтир хакинга - это взлом интернета вещей, взлом холодильника, чайника?
Павел Новиков: Зачастую производители интернета вещей не совсем добросовестно относятся к производству своих девайсов. Их основная цель - чтобы работало и стоило подешевле, ведь заказчики таких вещей покупают их сотнями, тысячами, у них каждая копейка на счету. Поэтому зачастую в таких вещах забывают фрагмент безопасности: забыли сменить пароль, остался дефолтный - допустим, 123...
Леонтий Букштейн: У меня мультиварка с подключением к интернету, и если я ее подключу, а злоумышленник возьмет и запустит ее без меня всухую - представляете, что может быть? Вот это проблема - как защитить подключенные устройства от хакеров, киберпреступников?
Сергей Медведев: Может быть, это и будет сингулярность, когда интернет вещей соединится с искусственным интелектом?
Леонтий Букштейн: Это уже есть. Не знаю, сможет ли искусственный интеллект бороться с кибернападениями, но это очень серьезная работа.
Сергей Медведев: Помните дурацкий ролик: у человека умный дом, интернет вещей, и постепенно чайник решает скооперироваться с остальными вещами в этом доме и юридически оформляет дом на себя, а человека выселяют.
Леонтий Букштейн: Есть концепция умного города, а не просто дома.
Сергей Медведев: Это, наверное, общественный транспорт, освещение, направление потоков, светофоры, отопление.
Леонтий Букштейн: Если система не закрыта от внешнего воздействия, может быть очень и очень сложно защитить людей. Ты можешь направить машину под управлением искусственного интеллекта или интернета вещей в толпу. К сожалению, зло инициативно и креативно.
Павел Новиков: Самая большая сложность - как контролировать такое огромное количество устройств.
Сергей Медведев: Как изменится наша жизнь, если реализуется обещание Илона Маска, Гугла по поводу того, что будет глобальный спутниковый интернет, всеобщая проницаемость для всеобщего бесплатного интернета? Об этом рассуждает эксперт в области интернет-коммуникаций Александр Астафьев.
Интернет — это не только информация, но еще и возможность коммуницировать, узнавать и сообщать о событиях, искать для себя какие-то возможности в жизни
Александр Астафьев: Технически это не такое сложное решение. Мы умеем запускать спутники в космос, мы предоставляем спутниковую связь - почему бы не покрыть весь Земной шар, наконец-то дать всем возможность быстрого доступа к относительно дешевому или бесплатному интернету?
С другой стороны, за этим технически простым решением кроется некая сложность. Сейчас в мире есть две противоположные тенденции. Первая: концепция устойчивого развития ООН говорит нам: желательно, чтобы как можно больше людей имели доступ к информации, к интернету. С другой стороны, есть тенденция регулирования интернета. Это происходит во всех странах мира: любое государство чувствует некое посягательство на свои полномочия и старается, так или иначе, зарегулировать интернет.
Интернет — это не только информация, но еще и возможность коммуницировать, узнавать и сообщать о событиях, искать для себя какие-то возможности в жизни. И, предоставляя это всем семи с лишним миллиардам человек, мы потенциально раскрываем всю эту энергию, скрытую во всех нас.
Сергей Медведев: Давайте поговорим об этой идее Маска: как я понимаю, сначала запускаются четыре тысячи спутников на очень высокую орбиту: тысяча — тысяча триста километров, затем второй этап — еще семь тысяч спутников на высоту триста километров. Весь мир будет покрыт этой сетью беспроводного спутникового интернета. Это утопия, маркетинговый проект или действительно возможность?
Павел Новиков: На самом деле это возможно. Как это будет работать — это уже немножко другой вопрос. Это традиционная спутниковая связь, там есть достаточно приличная задержка. Конечно, нельзя сказать, что это панацея, и других средств связи не будет. Такая спутниковая группировка может решать проблемы удаленных регионов, где весьма проблематично дать традиционный интернет, но полностью заменить его она все-таки не сможет.
Леонтий Букштейн: Маск — человек не от мира сего, хоть он и изобретатель. Он предлагает очень привлекательную идею. Я думаю: а что будет, когда все до всех смогут дойти, достучаться и добиться? Знаете, это идея всеобщего коммунизма на земле.
Сергей Медведев: По-моему, это прекрасно — интернет как глобальное общественное благо!
Леонтий Букштейн: Готовы ли к этому те 200 государств, которые сейчас есть? Это ведь опережение на слишком много лет вперед. Мы говорим о нормальных людях, у которых нет дурных помыслов, но, к сожалению, параллельно с ними живут люди, которые могут превратить нашу жизнь в кошмар. Сегодня интернет используют все — террористы, злоумышленники, и государства предъявляют друг другу претензии в попытках влиять на жизнь друг друга через интернет.
Сергей Медведев: Это как с телевидением: когда-то казалось, что есть рубильник - вот тебе три канала государственного телевидения, и все. А тут появляется спутниковое телевидение, которое неожиданно перешибает все границы, и, пожалуйста, хочешь - смотри "Аль-Джазиру", хочешь - CNN. Может быть, интернет повторит судьбу телевидения, и это будет действительно всеобщее доступное благо: даже бедуин, туарег в своей хижине сможет смотреть спутниковое телевидение и получать такой же спутниковый интернет?
Павел Новиков: Даже сейчас к интернету подключено большинство человечества. Но государства действительно могут оказаться здесь препятствием. Мы недавно говорили о частотах, которые должны выделяться, когда Китай запускает свою спутниковую систему навигации. У них есть проблема: не все страны готовы идти на выделение им части спектра именно под их систему.
Сергей Медведев: А у китайцев есть своя суверенная система навигации?
Павел Новиков: Сейчас у нас есть российский Глонасс, американский GPS, есть еще индийская система, есть различные части группировок у японцев, еще у кого-то.
Сергей Медведев: Китай вообще уже за Великой Китайской стеной, у них стоит "Великий китайский файрвол". Тот же самый глобальный интернет означает, что неожиданно миллиард с лишним человек в Китае смогут выйти в Фейсбук, Твиттер и Википедию.
Леонтий Букштейн: Здесь технология очень плотно переплетается с политикой. Мы не можем сделать вид, что это совершенно разные сегменты жизни землян. Если бы это не использовали в политических целях, проблемы не было бы, но ведь многие развитые страны это делают.
Сергей Медведев: Должны быть какие-то конверторы, или простой мобильный телефон сможет поймать спутниковый сигнал?
Павел Новиков: Может быть, это будет не мобильный телефон: двусторонняя спутниковая связь — это все-таки уже не такие миниатюрные устройства. Еще есть ограничения: спутниковая связь чаще всего работает на открытой местности. Возможно, будут стоять какие-то конверторы, мини-спутниковые передатчики, которые будут транслировать вай-фай. Но основная проблема все-таки в государственном регулировании. Кто и как будет регулировать эту спутниковую группировку? Маск? Я думаю, многие на это не согласятся.
Сергей Медведев: Об этом рассуждает интернет-исследователь Полина Колозариди.
В России не так много организаций, которые отстаивали бы права пользователей и пытались контролировать развитие технологий
Полина Колозариди: Кто будет заниматься развитием этой технологии и контролировать ее? Очень важно, как договорятся три основных стейкхолдера интернета — государство, бизнес и общество. Технология в этом смысле похожа на поклажу, которую взялись везти лебедь, рак и щука, и каждый тянет в свою сторону.
Для корпораций, понятное дело, важна прибыль и развитие. Сегодня мы уже начинаем переживать о том, кому мы будем доверять свои данные, зачем, собственно, они будут передаваться через все более совершенные механизмы. Вот Фейсбук сделал программу по распространению интернета в развивающихся странах, но там распространялся не интернет в целом, а Фейсбук и еще несколько приложений. Это значит, что для многих пользователей почти весь интернет сводился к социальным сетям, а это способствует возрастанию и информационных пузырей, и фейковых новостей, и всяких других вещей, которых люди опасаются уже сегодня в связи с тем, что мы проводим в социальных сетях больше времени, чем порой сами хотели бы. Недоверие, которое порождают в отношении себя сами корпорации, уже делает не очень привлекательной идею о развитии всей инфраструктуры только корпорациями.
Государства, в свою очередь, пытаются все это контролировать и не допустить того, чтобы технологии развивались им наперекор. Наконец, третий стейкхолдер — это общество, но его участие не всегда заметно и активно. В частности, в России не так уж много организаций, которые отстаивали бы права пользователей, следили и пытались контролировать то, как будут развиваться технологии.
Мне кажется, каким бы ни было развитие технологий, оно будет происходить с учетом этих трех стейкхолдеров, потому что они нуждаются друг в друге. Скорее, это будет похоже не на то, что они утянут интернет в одну сторону, а на то, что технологии будут развиваться как американские горки, переходить от одного стейкхолдера к другому.
Сергей Медведев: Полина говорит, что нет организаций, которые занимаются правами интернет-пользователей. Зато в России есть интернет-омбудсмен Герман Клименко, который совсем недавно отрапортовал, что российское государство готово к тому, чтобы отключить интернет: "Существуют целые министерства, где чиновники прекрасно живут на наших внутренних сетях без глобального интернета".
Леонтий Букштейн: Не к тому, чтобы отключить, а к отключению интернета кем-то: если нам отключат, то мы к этому готовы.
Сергей Медведев: Технологически можно отключить в России интернет?
Леонтий Букштейн: Можно. Все же проходит через узлы связи.
Павел Новиков: У нас оптоволоконные линии находятся на границах, и вполне возможно каким-то образом их нарушить или просто отключить. Остаются всякие спутники - все-таки спутниковая связь и интернет пока еще живы. Я думаю, даже если это произойдет, все равно останутся лазейки, и отключить на сто процентов сразу не получится.
Леонтий Букштейн: А потом? Вообще, будет прискорбно для всех, если и интернет станет орудием в конкурентной гонке.
Сергей Медведев: Мне кажется, Россия к этому готовится. Они опробовали глушилки, Московский радиотехнический институт разработал новейшую систему радиоэлектронной борьбы с сигналами низкоорбитальных систем спутниковой связи.
Леонтий Букштейн: А что же вы хотите? Это тоже средство ведения информационных стычек.
Сергей Медведев: Страна возвращается в Советский Союз 70-х годов?
Леонтий Букштейн: К сожалению, такова обстановка в мире. Это все делает идею Илона Маска не скоро реализуемой. Это прекраснодушное отношение цивилизованных людей к цивилизованному занятию, каким является интернет. А другие: военные, террористы? Они же будут этому сопротивляться, у них свои цели.
Сергей Медведев: В случае отключения извне или изнутри интернета нет никаких технологических возможностей по-прежнему продолжать пользоваться какими-то форматами связи?
Павел Новиков: Яркий пример – Китай. Там же не просто в один день включили "Великий файервол", все началось с того, что запретили спутниковые тарелки, этот интернет отключили, тот интернет отключили. Рано или поздно все замыкается, но все это невозможно сделать одним щелчком в один день. Если кто-то отключит Россию, какое-то время пользователи еще смогут получать связь, но рано или поздно все остальные методы тоже можно применить.
Сергей Медведев: Спутниковый интернет, как я понимаю, не будет напрямую работать на телефоны?
Павел Новиков: Нужна тарелка.
Леонтий Букштейн: В Китае как будто все закрыто и прикрыто. А на глобальном Мобильном конгрессе китайская "Хуавэй" получила, если я не ошибаюсь, 13 наград за прорывные технологии, то есть одно другому не мешает. Руководство Китая хочет вот так контролировать, а на самом деле продолжает разработки, причем не в одиночку, "Хуавэй" работает с ведущими компаниями мира и Европы. И оказывается, что у них технологии ушли далеко вперед.
Сергей Медведев: Китай - вообще пример того, как тоталитарное правительство сочетается с цифровыми технологиями. Мы думали, будет век интернета, всеобщего освобождения, цифровой анархии, а в Китае все это…
Наш разговор выходит на то, что, невзирая на все новые технологии, форматы и поколения связи, будь то 5G, а может быть, в будущем 6G, будь то глобальный спутниковый интернет, все равно мы живем во власти государств, которые действительно могут отключить рубильник и заглушить весь наш цифровой эфир. Так что в этом отношении глобальная информационная криптоутопия до сих пор не реализовалась.
