Суммарное состояние людей, входящих в так называемый "личный круг" президента России Владимира Путина, составляет 24 миллиарда долларов. Об этом говорится в новом расследовании, опубликованном Центром по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP).
Владимир Путин любит похвастать собственной скромностью – "миллиарды в гроб не положишь", сказал он однажды, комментируя слухи о своем баснословном состоянии. По мнению авторов расследования из OCCRP, это лукавство: просто российский президент предпочитает записывать свои активы на "номинальщиков" – людей, которые порой сами не ведают, какими богатствами располагают зарегистрированные на их имя компании. Двое таких "номинальщиков", которых еще часто называют "кошельками Путина", – виолончелист Сергей Ролдугин и друг детства Путина Петр Колбин – хорошо известны авторам многочисленных расследований об активах российского президента и его ближайшего окружения. В новом расследовании отдельная роль отведена еще одному такому человеку – Михаилу Шеломову, сыну двоюродной сестры Путина Любови Шеломовой.
Авторы доклада OCCRP также включили в "личный круг" российского лидера других его родственников и крупных бизнесменов, которых в средствах массовой информации неоднократно называли "друзьями Путина". В список, в частности, вошли Николай и Юрий Шамаловы, Игорь, Роман и Михаил Путины, а также Борис и Аркадий Ротенберги. В расследовании подчеркивается, что наиболее успешные бизнесы предпринимателей из "личного круга" связаны с крупными государственными предприятиями, в том числе нефтегазовыми.
О работе над расследованием в интервью Радио Свобода рассказывает один из его авторов, журналист "Новой газеты" и региональный директор OCCRP Роман Шлейнов.
– Как долго шла работа над этим расследованием? Содержит ли оно какие-то новые факты об активах ближайшего окружения Владимира Путина или это некое подведение итогов и собирание воедино ранее найденных сведений?
– Это то, что мы нашли с начала года, но есть и некоторые новые моменты. Первое – это то, что господин Шеломов, дальний родственник Путина, существенно нарастил свои активы. "Новая газета" занималась этим расследованием с начала года, и публикация там уже вышла. Сейчас мы перевели ее, чтобы наши иностранные читатели поняли, о чем мы говорим, и сделали подробную схему этого круга Путина.
Кроме того, там появилась дополнительная информация о некоторых людях из круга Путина. Что нового стало известно о дальнем родственнике Владимира Владимировича Путина Михаиле Шеломове и почему мы, собственно, обратили на него внимание? Под Санкт-Петербургом с начала года идет большое строительство гоночной трассы, которая может быть усовершенствована до уровня "Формулы-1". Спроектировал ее известный немецкий архитектор. Эта трасса не дешевая, она обойдется, как предполагается, в сумму порядка в 11 миллиардов рублей. Мы выяснили, что, видимо, этой трассой занимается российская компания "Игора-драйв". Стали смотреть, кому она принадлежит, и выяснилось, что половина этого проекта принадлежит фирме Михаила Шеломова, дальнего родственника Путина.
Совладельцами там являются известные люди. Один из крупнейших подрядчиков – РЖД, чья строительная компания сейчас и ворошит это поле, готовя его для гоночной трассы. Возглавляет ее Владимир Васильев, который получает от РЖД контракты на миллиарды долларов. В прошлом он являлся партнером по охоте господина Якунина, друга Путина и бывшего главы РЖД. Другим совладельцем проекта является компания, связанная с господином Ковальчуком, это тоже ближайший человек из окружения Путина, совладелец банка "Россия".
Еще одна половина в этом проекте – у господина Шеломова. Господин Шеломов, и мы очень давно уже об этом знаем, был до недавнего времени всего лишь главным специалистом в петербургском офисе "Совкомфлота", это дочерняя фирма государственной компании "Совкомфлот", "Совкомфлот-Арктика". Я дозвонился до него по его офисному телефону, у него нет секретаря. Он вежливый человек, хорошо отвечает на вопросы, несколько стесняется говорить с журналистами, поскольку фигура не публичная. И, собственно, из разговора я понял, что он не совсем все знает о тех проектах, в которых участвует его фирма. Что удивительно, поскольку, если человек владеет компанией, занимается бизнесом, он, наверное, должен знать, во что инвестирует его компания, чем она владеет, чем она занимается? И из разговора я понял, что, видимо, господин Шеломов не совсем в курсе, что происходит. Для начала он вообще меня спросил: "А почему вы мне звоните?" И мне пришлось объяснять ему: "Ваша компания владеет половиной, видимо, такого проекта..." Он сказал: "Да-да-да! Но я об этом знаю не больше, чем вы. Я слышал об этом, но не больше". Если бы он что-то смог объяснить, я бы понял, что он этим занимается, но он объяснить не может. Видимо, это не совсем те проекты, которые ему, на самом деле, принадлежат. Тем не менее, мы увидели, что на нем достаточно много активов, на этом человеке и на его компаниях. Мы насчитали там активов более чем на полмиллиарда долларов: это доля в страховщике "Газпрома", компании "Согаз", доля в "России", "банке друзей Путина", доля в компании "Согаз-Недвижимость", есть еще компания, которую он получил от Ротенбергов, у нее крупные контракты с "Газпромом". Эта компания досталась Шеломову с активами больше 300 миллионов долларов.
У нас, конечно, возникает вопрос: что это такое? Почему человеку дают такие прекрасные возможности, как это все оказывается у него в руках? Он не может на эти вопросы ответить, он предпочитает это все не комментировать. На наши запросы в банке "Россия", в банке Ротенбергов, тоже ничего не хотят отвечать по этому поводу. "Согаз" мы спрашивали, там ничего тоже нам не отвечают. Тем не менее, ситуация нуждается в каком-то пояснении, поскольку, если человек работает в должности главного специалиста, он не олигарх, ведет скромный образ жизни, кому принадлежат все эти суммы, кому принадлежат все эти активы на самом деле? Есть еще два человека в окружении Владимира Путина, которые тоже не являются крупными предпринимателями, но являются владельцами больших состояний или через них проходят достаточно большие суммы.
Один человек – это господин Петр Колбин. Телеканал "Дождь" выяснил не так давно, что это друг детства Владимира Путина, а мы в свое время выяснили, что он был третьим владельцем и имел 10 процентов знаменитой компании Gunvor, которая в прошлом торговала примерно третью российской нефти и нефтепродуктов. Колбин был и совладельцем некоторых других интересных компаний, от которых он получал достаточно большие прибыли. У него официальное состояние, он входит в список "Форбс", это полмиллиарда долларов, но тем не менее, когда мы дозванивались до него (я на тот момент работал в газете "Ведомости"), он мне сказал: "Я не такой уж и крупный, вас ввели в заблуждение, я не крупный и не бизнесмен". Это его прямая цитата. И как же это понимать? Человек не является бизнесменом, по свидетельству его друзей, ведет скромный образ жизни, вовсе не роскошный, никаких яхт, дорогих автомобилей, ничего у него такого нет, он обычный человек, в прошлом работавший мясником, а на нем числится такой актив. И ему дается возможность получать акции и продавать их за баснословные деньги. Вопрос: что это такое, как это возможно? Кому на самом деле принадлежат эти деньги?
И третий человек известный, который отметился и в "панамских файлах", это Сергей Ролдугин, музыкант, тоже давний друг Владимира Путина, крестный отец его дочери, который тоже всегда говорил, что не является предпринимателем. Корреспонденты "Новой газеты" были свидетелями того, как он объяснял, что он далек от финансов и вообще от бизнеса: "Вот, у меня даже виолончель старая, я вообще в бизнесе ничего не понимаю и не занимаюсь им". Но тем не менее, через компании, связанные с ним, как показывают "панамские файлы", прошло порядка 2 миллиардов долларов. Что это за деньги? Все это очень интересно и нуждается в каком-то объяснении.
Нам пока внятного объяснения этому всему не дают. По поводу Ролдугина президент Путин был вынужден выйти на экран и сказать, что он обычный человек, действительно, его друг, но он купил музыкальные инструменты и импортировал их в страну. Но на 2 миллиарда долларов невозможно купить музыкальных инструментов. У нас весь импорт в Россию музыкальных инструментов был в десятки раз меньше этой суммы, как установила опять же газета "Ведомости". То есть логических объяснений того, что это за деньги, кому они на самом деле принадлежат, нет. И у нас только одно предположение. Если это ближайшие друзья и родственники президента, и они владеют такими активами, им предоставляются такие возможности, то это, наверное, деньги, связанные непосредственно с президентом. Почему их оформляют на этих людей? Ну, зато Владимир Путин может всегда показывать карманы и говорить: "Смотрите, карманы-то пустые, у меня ничего нет, на мне ничего не числится, у меня нет счетов в банках, у меня нет никакой дорогой собственности..." Ну, объясните нам тогда, кому принадлежат на самом деле эти активы!
Путин может всегда показывать карманы и говорить: "Смотрите, карманы-то пустые"
– Как авторы расследования получили итоговую сумму состояния Путина в 24 миллиарда долларов?
– Это весь круг президента. Это люди, которые занимаются реальным бизнесом, они входят в список "Форбс". Мы посчитали все их состояния и посмотрели еще дополнительно на состояния Шеломова и некоторых других людей. Там есть еще, например, другие люди, которые не так заметны. Тот же господин Тимченко, самый богатый человек из окружения президента, давно занимается бизнесом, с ним все понятно. Вот недавно он избавился от доли в "Согазе". "Согаз" – это большой страховщик "Газпрома", и кому досталась эта доля? Он долгое время не говорил об этом вообще. "Новая газета" в конце прошлого – начале этого года выяснила, что эта доля, оказывается, досталась дочери Тимченко. После того, как он попал под санкции, доля куда-то перекочевала, и мы сейчас выяснили, что эта доля у его дочери. Господин Тимченко всячески старался сделать так, чтобы об этом никто не узнал, он даже в интервью ТАСС, информационному российскому агентству, когда его спрашивали о том, как поживают его дети, сказал, что детям ничего не нужно оставлять, нужно дать им образование, а дальше "они сами". Но вот мы видим, что, видимо, долю в "Согазе" детям оставить можно. (Смеется.)
– Можно ли говорить о том, что эти 24 миллиарда – это своего рода верхушка айсберга? Ранее, например, в эфире Би-би-си со ссылкой на некий секретный отчет ЦРУ звучала цифра в 40 миллиардов долларов, эту цифру называли и некоторые российские исследователи. Некоторые говорят и о 200 миллиардах.
– Мы говорим о том, что можем подтвердить. Мы считаем сами, берем то, что мы можем доказать. Я не знаю, что еще может быть, какие фамилии могут обнаружиться, и какие активы у этих людей, о которых мы еще не знаем. Я думаю, что в ближайшее время найдется что-то новое. Кроме того, там же все в динамике: некоторые друзья становятся родственниками, как это случилось с Кириллом Шамаловым. Сын президентского друга стал мужем дочери Владимира Путина, и тут же у него образовалось состояние, благодаря тому, что ему сначала дали кредит, а потом под этот кредит дали долю в одной из крупнейших химических компаний в России. Продав эту долю, он стал долларовым миллионером. Это все в динамике, все постоянно пополняется. И людей прибавляется. Я думаю, что в ближайшее время мы можем узнать что-то новое, какие-то новые фамилии или что-то еще о тех же людях, какие-то дополнительные подробности, которых мы не знали буквально несколько дней назад.
– Вы рассказываете о так называемых "кошельках Путина", "номинальщиках", на которых записано большое количество имущества и активов. Но у тех же Ротенбергов, например, которые присутствуют в вашем расследовании, тоже, как мы знаем, есть такие "номинальщики". Учитывались ли эти активы "второго ряда" в вашем расследовании?
– Нет, поскольку мы знаем, что Ротенберги – достаточно известная фамилия, Ковальчуки – достаточно известная фамилия, мы уже на них и не смотрим, о них уже очень много всего написано. Это люди, которые занимались бизнесом и до Путина. Да, их бизнес не был так успешен, как он стал после того, как Путин стал президентом, но, тем не менее, они занимаются бизнесом, и бог с ними. Мне интересен сейчас круг людей, происхождение состояния которых невозможно понять логическим путем, и никто не объясняет происхождение их денег. Мы, собственно, пока сконцентрировались на этих трех людях, и хотелось бы посмотреть, может быть, есть и другие фамилии. Почему это важно? Потому что мы видим, как контролируются и как переводятся деньги. Вот окружение Путина, которое давно занимается бизнесом, и они всегда говорят: "Нет, это наши деньги, мы их заработали. Да, мы получаем госконтракты, но мы же работаем". И несмотря на то что они получают госконтракты, они же действительно выполняют какие-то работы. Ковальчуки, несмотря на то что у них есть разные преференции, тем не менее, владеют банком и как-то им руководят, руководят достаточно эффективно, судя по всему. Но вот дальше идет интересная трансформация активов.
Они не могут объяснить, что у них происходит в бизнесе, не всегда вспоминают названия своих компаний
Эти люди из окружения Путина не являются предпринимателями, а являются просто либо родственниками, либо друзьями, либо крестными, а дальше эти деньги, которые они получили в виде кредитов или как-то еще, трансформируются в разные проекты или просто где-то оседают. Эти люди не ведут образ жизни миллионеров. То есть я допускаю, что это бизнес-окружение Путина каким-то образом выделяет эти деньги номинально на этих людей, а на самом деле на то, чтобы Владимир Путин ими распоряжался сам. У меня складывается такая картина, это мое предположение. Как это доказать? Ну, мы видим только то, что эти люди не совсем отвечают за свои активы, они не могут объяснить, что у них происходит в бизнесе, не всегда вспоминают названия своих компаний. Для меня это показатель.
– Вы упомянули слово "санкции". Надеетесь ли вы, что это расследование может привести к каким-то практическим шагам со стороны властей или правоохранительных органов тех стран, которые участвуют в санкциях против России?
– Вы знаете, я первую очередь рассчитываю на то, что это приведет к каким-то шагам в самой России. Мне неинтересно то, какие санкции против российских чиновников выдвигают за рубежом, потому что это заканчивается все равно здесь. Вот ввели санкции против Тимченко, и что, они помогли как-то прояснить ситуацию? Нет, для нас они ситуацию только запутали, потому что он закрывает свои фирмы, избавляется от своих активов, непонятно в чей адрес, и это делает схемы владения всей этой собственностью только сложнее. Появляются новые фигуры, которые получают эти активы. Точно так же, как и Ротенберги: часть активов куда-то ушла, и выясняется, что что-то досталось детям, а что-то было "повешено" на кого-то еще. Это очень интересная штука, но это только усложняет жизнь для тех, кто наблюдает и мониторит то, что здесь происходит. Я думаю, в первую очередь должна быть какая-то реакция в России, хотя бы попытка объяснить, что это за деньги. Хорошо, эти люди владеют этими деньгами, но вы хотя бы проинструктируйте их, что говорить по этому поводу. Или, в конце концов, признайте, что это деньги президента, пусть он даст какое-то внятное объяснение по поводу того, как они получены и что они реально его. И тогда никаких секретов не останется, пусть это будет прозрачно. Зачем создавать такие сложные конструкции? Вот о чем мы говорим. Или если эти деньги получены каким-то странным образом, то нужно как-то об этом отчитаться, провести какой-то мониторинг. Невозможно дальше отмалчиваться о суммах, которые делают человека членом списка "Форбс", хотя это фактически номинальная фигура, – говорит Роман Шлейнов.
