- Женщины получили право голоса в Советской России еще в 17-м году (раньше только в Финляндии, которая была частью Российской империи). При этом сегодня в рейтинге Межпарламентского союза Россия занимает 132 место по части женского представительства.
- Если не было близких образцов четких отношений, то люди становятся способны на воссоздание новых форм. И сегодня уже не совсем понятно, где границы брака, где границы партнерства, где, вообще, что, кто, чьи дети и так далее.
- Я считаю себя феминистом. Но мой феминизм – это равноправие между мужчиной и женщиной, не более. И я в корне не согласен насчет концепции "мужчины-угнетатели", поскольку встречал достаточное количество женщин-угнетателей.
- Мы (SuperJob) провели эксперимент: на некоторые высокооплачиваемые вакансии отправляли резюме соискателей без указания пола. И на 18 процентов возрос отклик к этим резюме. Получается, что отсутствие этой графы подействовало позитивно.
- Некоторые мужчины, у которых позиция – я работаю, а жена хранит очаг – является именно реакцией на то, что сейчас все стало подвижно, неопределенно. И тогда это очередной выверт.
- Женщины продолжают работать в декрете. Чаще всего так поступают тестировщицы программного обеспечения: две трети из числа опрошенных. Не оставляют свою профессию во время отпуска по уходу за ребенком также переводчицы (65%), дизайнеры (64%) и женщины-журналисты (49%).
Тамара Ляленкова: Сегодня мы попробуем определить место женщины – с точки зрения мужчин - в семейной жизни, политике и на работе.
В московской студии, соответственно, психолог Дмитрий Дюков, блогер, сторонник "Бессрочного протеста" Александр Гуд и руководитель пресс-службы "Супер Джоб" Сергей Светоченко.
Тамара Ляленкова: Начнем, пожалуй, с политики, поскольку женщины получили право голоса в Советской России еще в 17-м году (раньше только в Финляндии, которая была частью Российской империи). При этом сегодня в рейтинге Межпарламентского союза Россия занимает 132 место по части женского представительства.
Александр, как много девушек участвуют в акциях "Бессрочного протеста"?
Александр Гуд: Девушек, как и в любом нестандартном или несколько экстремальном коллективе меньше, чем мужчин, но они есть. Не скажу, что их мало. Приходят по тем же причинам, по которым приходят и парни в протест, - гражданская осознанность, чувство несправедливости. Не думаю, что у них есть какие-то уникальные женские мотиваторы, все то же самое.
Тамара Ляленкова: Дмитрий, в последнем созыве Госдумы женщин около 15 процентов от общего количества депутатов. Некоторые гендерные исследования полагают, что даже те женщины, которые попадают в Госдуму, ведут себя по мужскому сценарию, а не отстаивают женскую точку зрения. То есть собственной позиции они не высказывают. И, если бы была квота и соотношение стало фифти-фифти, то все бы наладилось?
Дмитрий Дюков: Прогнозировать трудно. Но могу сказать, что, если ты попадаешь в какую-то среду, то не можешь просто так взять и начать рушить ее изнутри. Если статистика говорит о том, что вас всего 15 процентов, то приходится быть аккуратнее, к сожалению. С другой стороны, мы не знаем, что причина, а что следствие – почему эти женщины стали политиками. Поэтому я не уверен, что квоты что-то сильно бы исправили.
Опрос молодых мужчин: где место женщины?
Тамара Ляленкова: Как показал наш уличный опрос, даже молодые люди транслируют вполне традиционные гендерные стереотипы. Мне-то казалось, что традиционный характер семьи меняется и что молодые люди, по большей части, стремятся к партнерским отношениям.
Дмитрий Дюков: Это все записано в родительских программах. Но какого-то ожидания, что женщина должна сидеть дома и готовить, такого
все записано в родительских программах
уже нет. Остаются сильные поколенческие различия. Если кто-то видел у себя дома счастливую родительскую семью, и у них все было традиционно и патриархально, то у сына или дочери, скорее всего, так и слепится. А если не было близких образцов четких отношений, то люди становятся способны на воссоздание новых форм. И сегодня уже не совсем понятно, где границы брака, где границы партнерства, где, вообще, что, кто, чьи дети и так далее. Это сейчас только возникает и пока не изучено.
Тамара Ляленкова: В 90-е годы был момент, когда родителям приходилось много работать. Их не было дома, и режим семьи менялся в принципе. И, наверное, как раз поколение тогдашних детей сейчас и входит в пору семейной зрелости. У них что-то меняется?
Дмитрий Дюков: Меняется пластичность поведения. Какая она будет – непонятно, потому что в каждой конкретной семье все складывается по-разному, с разными элементами. Но то, что люди становятся более подвижны в плане того, что они спокойнее относятся к брачным договоренностям - кто рожает детей, кто их воспитывает, кто готовит еду, кто приносит деньги. Это все стало дико подвижно, текуче и абсолютно свободно.
Тамара Ляленкова: Александр, среди ваших друзей есть какие-то установки про семью?
Александр Гуд: В моем окружении таких практически нет, многие нацелены именно на свободу личности, на свободу отношений и прочего. Каких-то жестких установок, что я хочу семью, или до 25 лет родить, не так много. Но если заглянуть дальше моего круга общения, то там, особенно в регионах, встречается чаще патриархальная установка. Я это связываю с культурным, может быть, отчасти интеллектуальным развитием. К тому же до регионов тренды доходят дольше. Если Москва уже начинает шагать в ритм мировым трендам равенства, то регионы пока отстают от этого.
Место женщины в современной России
Тамара Ляленкова: Действительно, много зависит от того, где человек находится, чем он занимается и есть ли у него возможность этим заниматься. Однако известно, что активное участие в семейной жизни тормозит карьерный рост. С другой стороны, как показало недавнее исследование рекрутингового портала "SuperJob", российские женщины, если им позволяет специальность, продолжают работать даже в декретном отпуске.
Сергей, в каких пропорциях и кто продолжает работать?
Сергей Светоченко: Мы опрашивали 2100 девушек, женщин по всей России. Опрашивали тех, кто на момент опроса имел работу и ушел в декретный отпуск. Две трети респондентов ответили, что они занимаются переводом. Достаточно высокий процент, 65 процентов - тестировщики программного обеспечения. Далее идут журналисты. В общем, это те профессии, которые можно заменить на дистанционный вариант. Если девушка работала журналистом, допустим, писала новости, и ушла в декрет, то ничего ей не мешает продолжать работать на той же должности, но из дома.
Тамара Ляленкова: Это очень мужской взгляд – ничего не мешает. Как вы считаете, их заставляет необходимость материальная или, может быть, потребность выхода в другое пространство? Но они же все равно остаются дома. Если человек хочет отвлечься от домашнего хозяйства, то ему важно на время покинуть дом.
Сергей Светоченко: Вопрос по поводу материальной стороны, я думаю, всегда присутствует. Если человек работает, он в первую очередь работает, чтобы зарабатывать. Но еще более ценный момент, когда человек получает удовольствие от своей работы. И если девушка занималась журналистикой, а в декрете она заскучала, то это подтверждает, что большой процент подобных работ связан с тем, что им просто скучно.
Тамара Ляленкова: Скучно или конкуренция высока.
Опрос мужчины старшего поколения: где место женщины?
Тамара Ляленкова: Наш опрос показывает, что нет значительной разницы между взлядами взрослых и молодых мужчин. Как вы думаете – почему?
Сергей Светоченко: Ну, взрослые как-то пооптимистичней говорили. Но было впечатление, что они не совсем искренне говорят - красивые, общеупотребимые вещи, которые приятно говорить, приятно слушать.
Александр Гуд: Стоит еще учитывать, что это все-таки Москва. Если отъехать ближе к МКАДу, количество утверждающих, что женщина должна быть на кухне, возрастет. А если уехать в регионы, то там картина изменится, я думаю, еще более радикально.
Тамара Ляленкова: При том, что женщины в регионах на себе тащат все, в том числе и экономику, поскольку чем хуже регион, тем больше всего приходится предпринимать, чтобы прокормить семью. Тем не менее, женщины получают меньше, чем мужчины за ту же работу. Впрочем, это мировая тенденция. Интересный эксперимент провел портал SuperJob – перестал требовать от соискателей обязательного заполнения графы "пол".
Сергей Светоченко: Мы просто отказались от этой графы: в анкете и резюме ее больше нет.
Тамара Ляленкова: И какой эффект?
Сергей Светоченко: Перед тем как принять это решение, мы провели эксперимент. И на некоторые высокооплачиваемые вакансии отправляли резюме соискателей без указания пола. На 18 процентов возрос отклик к этим резюме. Получается, что отсутствие такой графы подействовало позитивно, сократило время, количество отбора вакансий. И для работодателей, которые ищут сотрудников, ускорило процесс поиска.
Тамара Ляленкова: То есть люди даже не задумывались о том, что такая графа должна быть?
Сергей Светоченко: Да, конечно. Есть другое исследование: рекрутор девять из десяти, скорее всего, будет сначала смотреть молодых людей.
рекрутор будет сначала смотреть молодых людей, мужчин
И даже если очень хороший сотрудник разработчик девушка, ее начнут смотреть в последнюю очередь просто потому, что существуют гендерные стереотипы. Получается, что мы убрали момент пола. Понятно, что можно по фамилии понять, но все равно отбор стал быстрее проходить, то есть работодатели начали больше смотреть на конкретного человека, на его навыки, компетенции, а не на то, какой пол он представляет.
Тамара Ляленкова: Ваше понимание нынешней действительности: где сейчас находится женщина относительно мужчины? Ведь довольно часто мужчина себя идентифицирует через эту позицию – он добытчик или интеллектуальный партнер, товарищ по путешествиям и так далее. Что вы наблюдаете?
Дмитрий Дюков: Могу сказать точно, что в этом текучем мире, в котором мы сейчас живем, некоторые мужчины, у которых позиция – я
одни схемы являются ответом на доминирование других
работаю, а жена хранит очаг – является именно реакцией на то, что сейчас все стало подвижно, неопределенно. И тебе надо откуда-то взять образцы, на которые опираться. И ты просто не в состоянии ничего выдумать лучшего, чем схватить ближайшее, валяющееся здесь и сказать: "Ну, всякое бывает, но у нас будет традиционная семья". И тогда это очередной выверт.
То есть это уже следующий уровень, когда люди, у которых нет стереотипов в отношении друг друга, могут позволить себе уже как развлечение создать гендерную традиционную семью. Надо обращать внимание на то, что одни схемы являются ответом на доминирование других. И они сегодня плодятся и друг на друге растут.
Тамара Ляленкова: Мы все время говорим про взаимоотношения мужчины и женщины. Тем не менее, иногда мужчина говорит: "Я – феминист". И это что-то значит для остальных мужчин. Что именно?
Александр Гуд: Я считаю себя феминистом. Но мой феминизм – это просто равноправие между мужчиной и женщиной, не более. В радикальный феминизм не ухожу, поскольку не считаю, что есть какой-то господствующий патриархат, невидимая рука патриархата, которая угнетает всех женщин. Я в корне не согласен насчет концепции "мужчины-угнетатели", поскольку встречал достаточное количество женщин-угнетателей, чтобы убедиться в несостоятельности этой теории.
в отношении работы будет большим преступлением разделять людей на мужчин и женщин
Сергей Светоченко: Есть другие плоскости, например, плоскость карьеры. В отношении работы будет большим преступлением разделять людей на мужчин и женщин. Потому что здесь компетенция и навыки выходят на первый план. Что касается традиции – то всего хорошо в меру, нужно держать середину, потому что иногда можно перегнуть в другую сторону.
Тамара Ляленкова: Держать середину – это сильно сказано, поскольку все протекает, как мы выяснили, самостийным образом, к тому же быстро меняется. Поэтому получается, что определить место женщины в современном обществе практически невозможно именно потому, что пришло время быстрых перемен.
