Пресненский суд Москвы на два месяца арестовал гражданского активиста Константина Котова. Его обвиняют в неоднократном нарушении закона о митингах. Это так называемая "дадинская" статья – по фамилии первого осуждённого: в 2015 году к реальному лишению свободы приговорили активиста Ильдара Дадина. Приговор ему позже был отменён.
Плакаты с требованием освободить Олега Сенцова, Анастасию Шевченко, фигурантов дела "Сети", "Нового величия" и других политзаключённых следователи изъяли в качестве вещественных доказательств. Обыск дома у Константина Котова начался в три часа утра 13 августа без судебного постановления.
– Мне было сказано: "Постановления суда нет, но это же случай, не терпящий отлагательств", – рассказала Радио Свобода адвокат Котова Мария Эйсмонт. – То есть следователь решил сам вынести постановление, чтобы потом его суд признал законным, уже постфактум. Что, действительно, предполагается в реальных случаях, не терпящих отлагательств, когда в квартире предположительно заложники, труп или ещё что-то. А тут для того, чтобы изъять 20 плакатов "Свободу Олегу Сенцову", "Свободу Пономарёву", "Свободу украинским морякам" и прочих, необходимо было ехать в три часа ночи в Новокосино (район на востоке Москвы. – РС). При этом Константина везли в наручниках, он был прикован к одному из оперативников, в четыре часа ночи будили соседей, когда искали понятых.
– Помимо плакатов что интересовало следователей? Что они искали?
– Я не знаю, что они искали. Они прекрасно понимали, что там ничего не может быть. Один из следователей даже сказал: "Мы же понимаем, что это будет пустой обыск". На что я ответила: "Как это? Это же случай, не терпящий отлагательств! Что мы тогда здесь делаем в ночное время?" Ни юридического, ни доказательного смысла в том, чтобы немедленного туда ехать и что-то искать, не было, – говорит адвокат.
Двумя днями ранее Константина Котова задержали в сквере у памятника героям Плевны рядом с администрацией президента – после многотысячного митинга в поддержку независимых кандидатов в Мосгордуму на проспекте Сахарова. Двое суток он провёл в отделе полиции, затем его отпустили под обязательство о явке в Следственный комитет на следующий день. Следственные действия начались раньше: уже спустя пару часов после освобождения активиста задержали повторно, увезли на допрос, затем на обыск.
Его очень грубо задержали, заломали руку, поставили в неудобную позу, били по ногам
– Когда я приехала, – вспоминает Мария Эйсмонт, – он рассказал, что его очень грубо задержали, заломали руку, поставили в ужасно неудобную позу, били по ногам и говорили: "Ну что, Константин, какие ваши политические взгляды?"
В постановлении о возбуждении уголовного дела три эпизода: задержания на сходе "В защиту нового поколения" у здания ФСБ 13 мая 2019 года, на марше в поддержку Ивана Голунова и против фальсификации уголовных дел 12 июня, а также опубликованный 15 июля на личной странице в Фейсбуке призыв выйти на акцию в поддержку независимых кандидатов в Мосгордуму 19 июля.
"Преступление, которого нет"
Константину Котову 34 года, он работает программистом. Постоянный участник протестных акций, активно помогал политзаключённым, рассказывают его соратники. Накануне, 13 августа, в Москве прошла серия одиночных пикетов в его поддержку. Константин Котов – один из инициаторов бессрочной акции у здания администрации президента в Москве с требованием освободить украинского режиссёра Олега Сенцова. Акция началась 18 сентября 2018 года. Позже появился лозунг "всех на всех" с требованием обмена военнопленными с Украиной.
Кинокритик и организатор кинофестивалей Алексей Медведев вышел с плакатом в защиту Константина Котова. Он рассказал, что познакомился с Котовым, когда стал выходить на акции в поддержку своего товарища Олега Сенцова, обвинения в адрес которого считает несправедливыми. Как и в случае с украинским коллегой по цеху, Медведев посчитал своим долгом вступиться за близкого человека:
– Не мог не присоединиться к пикетам, когда узнал, что Константин сам находится под следствием. Это один из самых, с одной стороны, решительных и смелых людей, с другой стороны – добрых, безобидных и неагрессивных. Его задержание – ещё один сигнал о том, что всё становится хуже и хуже, и если мы не будем протестовать, неизвестно, что нас ждёт.
Его задержание – ещё один сигнал о том, что всё становится хуже и хуже
Поддержать Константина Котова и оставить за него письменные поручительства в суде пришли его друзья – гражданские активисты, правозащитники, публицисты, родственники фигурантов дела "Нового величия", политики. В их числе – Григорий Явлинский:
– Константина Котова судят за преступление, которого нет. Взгляды его, о которых он говорил в ходе судебного заседания, например, полностью совпадают с моими взглядами и со взглядами миллионов людей в России. Это преследование абсолютно политическое. Эта полицейская машина, защищая сегодняшнюю власть, защищает лично Путина, уничтожает людей, у которых просто другая точка зрения, – считает основатель партии "Яблоко".
Сторона обвинения ходатайствовала об аресте Котова. Представитель следствия приложил к материалам дела три административных протокола. 10 августа, по данным следствия, Котов, "действуя умышленно и осознанно <...> пренебрегая нормами общественного порядка", принял участие в несанкционированном митинге, скандировал лозунги, мешал проходу граждан. Арест необходим, потому что Котов может уничтожить некие вещественные доказательства или вовсе скрыться, считает обвинение.
Суд и конституционность
Константин Котов стал третьим за год обвиняемым по статье 212.1.
В январе 2019 года по ней возбудили дело в отношении Вячеслава Егорова, одного из лидеров протеста в Коломне против ввоза мусора из Москвы. Спустя 5 месяцев домашнего ареста меру пресечения изменили на запрет определённых действий: не общаться с участниками дела, не распространять о нём информацию, не участвовать в митингах, не пользоваться интернетом. Такая же мера пресечения у активиста, выступающего против мусорного полигона в Шиесе Архангельской области, Андрея Боровикова. О его уголовном деле по статье 212.1 стало известно 30 апреля 2019 года. В 2015 году за "неоднократное нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия и пикетирования" Басманный суд Москвы приговорил Ильдара Дадина к трем годам колонии общего режима. Московский городской суд позже снизил срок заключения на полгода. В 2017 году Конституционный суд потребовал пересмотра приговора Дадину, но отказался признать статью 212.1 Уголовного кодекса противоречащей Конституции, как того требовал сам Дадин и поддерживавшее его правозащитное сообщество. Позже президиум Верховного суда отменил приговор за отсутствием состава преступления, признав право активиста на реабилитацию.
При этом, рассматривая дело Дадина, Конституционный суд постановил, что лишать свободы по этой статье можно только в случаях, если мирные акции протеста перерастут в беспорядки, напоминает руководитель судебной практики Института права и публичной политики Григорий Вайпан:
– Конституционный суд в постановлении по делу Ильдара Дадина сузил применение этой нормы и указал: во-первых, нельзя привлекать к уголовной ответственности только за саму неоднократность. То есть трёх постановлений по административным статьям КоАП, статье 20.2, недостаточно для того, чтобы человека привлечь к уголовной ответственности. Должен быть реальный вред здоровью или имуществу. Во-вторых, наказание в виде лишения свободы по этой статье не может назначаться опять же в отсутствие какого-то реального вреда. С того момента до 2019 года статья 212.1 не применялась в России, уголовные дела не возбуждались. Но в этом году уже сейчас мы имеем дело с третьим случаем возбужденного уголовного дела. До приговора суда пока эти дела не дошли.
– Получается, что статья дублирует наказания, которые человек уже отбыл. Поэтому правозащитники считают ее антиконституционной?
В принципе не должно быть уголовной ответственности за мирный протест
– Это так называемая проблема административной преюдиции. У нас есть и другие составы в законодательстве, когда повторное совершение административных правонарушений потом превращается в преступление. Например, пьяное вождение: первый раз человек управляет пьяным за рулем – это административное правонарушение, второй раз это становится уже преступлением. Проблема в том, что в принципе не должно быть уголовной ответственности за мирный протест. Статья 212.1 криминализирует мирный протест, то есть допускает уголовную ответственность, лишение свободы за действия, которые не повлекли за собой вреда здоровью и имуществу других людей. В этом проблема. И дело Ильдара Дадина, которое мы выиграли в Конституционном суде, это подтверждает, – считает Григорий Вайпан.
На постановление Конституционного суда ссылалась и адвокат Котова Мария Эйсмонт. Она заявила о готовности журналистки и общественного деятеля Виктории Ивлевой внести залог за Котова. Ивлева назвала Котова близким другом, считает, что он "лёгкий, исключительной надёжности, доброты и благородства человек". Несколько десятков человек готовы лично поручиться в том, что Котов не станет препятствовать следствию. В ходе заседания Эйсмонт упомянула поручительства семи муниципальных московских депутатов, в том числе глав районов, политика Григория Явлинского, писателей Людмилу Улицкую и Виктора Шендеровича, режиссёра Олега Дормана. Защита напомнила, что Котов был готов самостоятельно явиться на допрос в СК, настаивала на том, что вменяемая Котову статья – средней тяжести, судебная практика в этом году не предусматривала нахождения под стражей, требование которого она считает немотивированным, безосновательным, противоречащим постановлениям вышестоящих судов и "логике здравого смысла".
Сам Константин Котов назвал дело нонсенсом:
– Совершенно смехотворно, когда меня преследуют за реализацию конституционного права, – заявил он в ходе судебного заседания. – Я считаю дело политически мотивированным. Оно нужно, чтобы запугать других людей, которые так же, как и я, мирно и без оружия выходят на улицы, чтобы отстоять свою позицию.
Обвинение продолжало настаивать на аресте, отказавшись это мотивировать. Суд поддержал: два месяца ареста.
