80 лет назад, 13 марта 1941 года, в четверг у Сталина в Кремле началось вечернее совещание, плавно перешедшее в ночное. Как показывает журнал посещений вождя, дольше всех на нём присутствовал Лаврентий Берия: 4 часа 40 минут. Начальник НКВД вошёл в кабинет раньше остальных соратников - в 20.35, и покинул его вместе с последними участниками – Ворошиловым, Хрущёвым, Микояном и Молотовым – в 01.15, то есть уже 14 марта. Всего же в ходе заседания кабинет Джугашвили посетили 16 человек, большинство из которых можно условно отнести к руководителям народного хозяйства. Очевидно, Сталин раздавал им задания, которые следовали из решений, принятых за несколько дней до этого. Представляется, что Лаврентий Павлович при этом обещал помочь тем или иным наркоматам рабсилой, а также своим присутствием упреждал сомнения в том, что указания Хозяина будут выполнены в срок.
Нацистская атака в одночасье превратила все советские планы в штабеля макулатуры
8 марта, как показывает тот же источник, Сталин провёл близкое по числу участников совещание, но с большей долей военных, включая Жукова, Мерецкова, Тимошенко и Будённого. Вероятно, именно на этом собрании, или, как минимум, по его итогам, была определена дата нападения на Германию. Ведь в последующие дни Сталин утвердил уточнённый оперативный план: так называемый Южный вариант – с основным ударом через Галицию. Заместитель начальника Генштаба Николай Ватутин 11 марта сделал помету на этом документе: «Наступление начать 12.06». То есть через три месяца. Однако, как и в случае агрессии против Финляндии, Красная армия не успела провести сосредоточение вовремя. Поэтому Вермахт и ударил первым – хотя тоже опоздав, по сравнению с первоначальным замыслом, более, чем на месяц. Нацистская атака в одночасье превратила все советские планы с сопроводительными записками и поясняющими инструкциями в штабеля макулатуры.
В случае советско-финляндской войны о том, что хотели напасть ранее, чем смогли, свидетельствуют слова загодя состряпанной песни "Принимай нас, Суоми-красавица": "Невысокое солнышко осени / зажигает огни на штыках". Зимняя война началась уже в сугробах, 30 ноября, и длилась до марта. А подготовка войны против Германии шла столь секретно, что подобного яркого художественного свидетельства о ней не осталось.
Зато в изобилии сохранились документы, и если добросовестные исследователи в России исследуют в основном материалы Красной армии, то в Украине после архивной революции открылся архив СБУ, который пролил свет на тайны лубянского ведомства. В частности, в Киеве вышел замечательный сборник: "Советские органы государственной безопасности в 1939 – июне 1941 года". Издание в лучшую сторону отличается от соответствующих томов подготовленной ФСБ серии "Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне". Во-первых, составители киевского сборника обозначали все купюры, сделанные в свидетельствах эпохи при подготовке к печати. Во-вторых, не удаляли наиболее ценные фрагменты документов. В-третьих, рядом с приводимым источником всегда стоит ссылка на фонд, опись, дело и лист, то есть каждый желающий может взглянуть на оригинал. В-четвёртых, в указанной работе украинцы не публиковали документы из других архивов и не выдавали это за свои собственные находки или даже единицы хранения. Кроме того, во вводной статье и примечаниях автор этих строк не нашёл грубых ошибок, которые в московской серии наличествуют в изобилии. Иными словами, работа выполнена на достойном уровне.
Поскольку книга готовилась ещё до "революции достоинства", составителями киевского сборника не ставилась цель показать подготовку СССР к войне, но, поскольку задачи утаить шило в мешке тоже не было, документы сказали правду. Приведём только часть этих свидетельств эпохи.
19 августа 1939 года И. Сталин принял решение о начале войны и подготовке СССР к ней. Это означало конкретные указы по всему аппарату.
Случайно или нет, но к названной дате относится директива заместителя наркома внутренних дел УССР А. Кобулова начальникам областных управлений НКВД об улучшении "оперативного обслуживания" авиазаводов. Иными словами, нагоняй по поводу аварий, которые якобы были вызваны действиями "антисоветского подполья" и "вредителей". Понятно, что и охвостья подполья в СССР к 1939 году не осталось, но, по чекистской традиции, получив указания об усилении бдительности, органы отреагировали так, как привыкли.
чекисты контролировали предприятия официальными путями, а также с помощью агентуры
Кроме того, лубянского ведомства коснулась скрытая мобилизация промышленности, перевод экономики страны на военные рельсы. Дело в том, что чекисты контролировали многие предприятия официальными путями, а также с помощью агентуры.
Всё это нашло выражение в ряде сообщений о состоянии выполнения поставленных задач, где таковые описывались. Торпедный завод №175 им. Кирова в городе Большой Токмак Запорожской области: "…19 августа сего года от 5 Главного управления Наркомата судостроительной промышленности получено мобзадание…". Далее следует номенклатура производства смертоносных изделий.
Завод №308 в Харькове: "…в августе сего года от наркомата боеприпасов получено мобилизационное задание, согласно которого во втором полугодии сего года завод должен изготовить 2,5 миллиона ручных гранат системы Дядькова РГД-33 образца 1933 года с деталями запала к ним в таком же количестве".
Мариупольский радиаторный завод: "21 августа сего года заводу спущено мобзадание для ежемесячного изготовления следующей продукции…". Далее следует перечень из восьми пунктов, последние два: "Детали танка БТ-25 – 14692 шт., [детали танка] БТ-7 – 4045 [штук]".
Капсюльный завод в городе Шостка Сумской области: "Завод №53 до 1 августа сего года вёл подготовку к выполнению мобилизационного задания по плану 1938 г.
22 августа, а затем 13 сентября сего года Наркоматом боеприпасов заводу было спущено новое мобилизационное задание на 2-е полугодие 1939 г., превышающее прошлое в два раза".
Завод №59 – село Петровеньки Ворошиловградской (ныне – Луганской) области: "Мобилизационный план завода предусматривает ежемесячный выпуск пороха в количестве 750 тн, зарядов всех систем 160 тысяч штук, зарядов к миномётам 82 м/м – 150 тысяч штук". Следующую фразу при подготовке документа к печати составители сборника зачем-то удалили: "Производства ксилина к 3-му месяцу войны должно быть доведено до 6,5 тн. в сутки, а коллоксилина до 4-х тн".
Шостка, производство пороха: "Завод №9 в сентябре месяце 1939 года получал от наркомата боеприпасов мобилизационное задание изготовить во 2-м полугодии 17.000 тонн бездымных порохов".
Киевский судоремонтный завод "Ленинская кузница". Прометеям этого предприятия 8 сентября 1939 г. из Наркомата судостроения была дана директива, в которой чётко обозначались приоритеты в починке кораблей: "…План по элементам выстрела является первоочередным заданием, невыполнение которого означает невыполнение всего промышленного плана завода".
Киевский завод "Большевик": "14. ІХ завод получил указание перейти на выполнение выпуска снарядов по плану М[обилизационный] П[лан]-1 с расчётом выпуска в 4 квартале 1939 года 120.000 корпусов снарядов, сохранив 40% выпуска общей химической аппаратуры".
Снова столица Украины: "…Завод „Красный экскаватор“ с 16.IX перешёл на выполнение спецзаказов по М[обилизационному] п[лану]-1, имея задание до конца года изготовить 92.000 корпусов 122 м/м снарядов из сталистого чугуна и 69.000 корпусов авиабомб".
Константиновский завод "Автостекло №25", изготавливавший для РККА отражатели и стекло разных размеров: "17 сентября сего года завод получил мобилизационное задание, в котором определены контрольные цифры и номенклатура продукции. Эта номенклатура предусматривает выпуск 104 позиций, в основном стекло разных размеров".
В сентябре 1939 г. заместитель наркома внутренних дел УССР М. Горлинский дал запрос начальнику запорожского областного управления НКВД Горбаню "проверить и к 25 сентября донести специальной докладной запиской о состоянии мобзапасов и готовности к выполнению мобилизационной программы" ряда важнейших военных заводов: "В записке отразите, какую номенклатуру продукции и [какое] её количество выпускает завод сейчас, какую и сколько должен изготовить в мобилизационный период, как к ней подготовлен, сколько фактически он может выпустить по мобноменклатуре […] То же самое изложить по мобзапасам и рабочей силе". При этом, на случай неудач не забывался поиск "конкретного виновника срыва подготовки завода к выполнению мобзадания".
А к таковым подключались всё больше и больше предприятий. Не остался в стороне и завод №60 в Ворошиловграде, производивший биметаллические ленты для гильз и пуль, а также порох и капсюли: "В соответствии с указаниями наркомата вооружения завод с 1 октября сего [1939] года приступил к выполнению мобилизационной программы".
Чем ближе была дата нападения, тем больше внимания уделялось контролю над стратегически важными объектами ВПК. Этому была посвящена директива наркома ГБ УССР начальникам УНКВД "об усилении оперативной работы" на предприятиях ВПК, датированная 23 марта 1941 года:
"Некоторые начальники УНКГБ УССР, по-видимому, недопонимают всей серьёзности задач, стоящих перед органами государственной безопасности в деле обеспечения чёткой агентурно-оперативной работы по обслуживанию оборонных и других важнейших предприятий и транспорта.
Такое положение в дальнейшем считаю нетерпимым.
ПРЕДЛАГАЮ:
Всю работу по агентурно-оперативному обслуживанию оборонных и важнейших заводов промышленности и транспорта вести в соответствии с приказом НКГБ СССР № 0015 от 5 марта 1941 г. по выявлению на этих объектах шпионских, диверсионно-вредительских, террористических организаций, групп и элементов, а также иных к[онт]р[еволюционных] формирований.
Все оперативные учёты по оборонным, промышленным и транспортным объектам сосредоточить во вновь организованных в КРО УНКГБ промышленно-транспортных отделениях […] Систематически информировать 2-ое Управление НКГБ УССР по всем имеющимся оперативным учётам и ходе их разработки".
Конкретных виновников предлагалось привлекать к уголовной ответственности.
страна уже фактически жила в режиме военного времени
Не миновала ответственность и сам аппарат НКВД. В частности, раздражение исполняющего обязанности наркома внутренних дел УССР М. Горлинского вызвали проволочки в "разработке оперативно-чекистских мероприятий на период военного времени и ведения мобилизационного делопроизводства". Это вылилось в приказ №3 от 4 января 1940 г., где был перечислен целый ряд недочётов в нескольких регионах Украины: "Вышеприведённые факты говорят о том, что начальники управлений НКВД указанных областей не уделяют должного внимания столь важному вопросу, как обеспечение мобилизационный готовности наших органов на военное время". Давался и ряд конкретных указаний по исправлению ошибок, в частности, следующее: "Всем начальникам УНКВД лично, никому не передоверяя, проверить состояние моб[илизационной] работы в отделах УНКВД в соответствии с приказами НКВД СССР №№ 001122, 001143 и 00559, о результатах проверки и принятых мерах доложить личными докладами и записками к 23/І-1940 года".
То, что страна уже фактически жила в режиме военного времени, демонстрировал последовавший в середине января 1940 г. приказ наркомата ВД УССР о запрете перевода на другую "работу" оперативного состава, который обслуживал военные заводы. Перемещение "особистов", тянувших лямку в "ящиках", позволялось лишь с санкции 2-го отдела экономического управления НКВД УССР.
Часть документов сборника составляют материалы, касающиеся "сотрудничества" НКВД и Красной армии или как минимум контроля первого над второй.
Присутствовала и "обратная связь". Столкнувшись с плохой подготовкой "предполья" будущего ТВД в 1939 г., руководство КОВО завалило Наркомат обороны, а также хозяйственные и партийные инстанции заявками на железнодорожное строительство и улучшение инфраструктуры. Когда же, с точки зрения военных, предпринятые меры оказались недостаточными, руководство КОВО обратилось через своих особистов к начальнику НКВД УССР Ивану Серову. Челобитная заканчивалась прошением поставить все выдвинутые вопросы "в соответствующих наркоматах и управлениях".
Цитируем документ с первой строки:
"Театр военных действий в западном направлении к настоящему моменту подготовлен крайне неудовлетворительно, что может привести на случай серьёзной войны к большим человеческим жертвам и затруднит выполнение операций. 1. В железнодорожном отношении.
сосредоточение войск нужно будет произвести в минимально короткие сроки и раньше противника
Общая пропускная способность всех железных дорог к западу от бывшей границы достигает около 90 поездов в сутки […] Такая пропускная способность железных дорог совершенно не обеспечивает ведение операций в западном направлении, что подтверждается расчётами, зимними перевозками и неоднократно проводимыми оперативными играми […]
Наиболее узкими местами в железнодорожной сети КОВО являются:
А) Полоса вдоль бывшей границы с Польшей. Железнодорожная сеть в этой полосе строилась больше, если не исключительно, к действиям оборонительного характера…
Б) Следующим узким местом является полоса к Западу от линии Сарны, Ровно, Здолбунов, Тарнополь (т.е. прямо перед границей с Германией и Венгрией. – А. Г.)".
Далее предлагалось предпринять несколько мер по исправлению ситуации, что должно было привести к общему успеху:
"При условии развития пропускной способности до 180 парт поездов мы сможем подвезти 2–2 с половиной дивизии в сутки, а при развитии пропускной способности до 252 пар поездов сможем подвезти 3–3 с половиной дивизии в сутки. Это необходимо ещё и потому, что сосредоточение войск нужно будет произвести в минимально короткие сроки и раньше противника. Тогда мы сразу выигрываем во времени и добиваемся превосходства сил над противником, что является одним из важнейших условий в выигрывании операции".
Однако далеко не всегда "сотрудничество" НКВД и РККА было "взаимовыгодным" с точки зрения рядовых сотрудников обеих силовых структур. Повседневность представляла собой слежку за армией, которая в 1939–1941 гг. стремительно разрасталась.
В момент окончания советско-финляндской войны, 12 марта 1940 года нарком ВД УССР И. Серов издал директиву об улучшении проверки возвращающихся в строй командиров:
"В настоящее время военными советами округов проводится работа по восстановлению в кадрах РККА большого количества командного и начальствующего состава запаса".
Имеющиеся компрометирующие материалы тщательно перепроверить, и только при подтверждении их решать вопрос о том или ином командире
Поскольку целью чекистов было не допустить проникновения в Красную армию нелояльных командиров, то начальникам УНКВД областей Украины предлагалось провести ряд мероприятий по усилению и улучшению контроля. Но "благие намерения" обернулись противоречивыми установками по их реализации:
"5. К решению вопроса о возможности допуска в РККА каждого командира или политработника подходить строго индивидуально. Имеющиеся компрометирующие материалы тщательно перепроверить, и только при подтверждении их решать вопрос о том или ином командире. 6. Запросы военкоматов о возможности зачисления в кадры РККА комначсостава запаса выполнять в трёхдневный срок".
О том, что всё это делопроизводство было частью общего плана, свидетельствует указание заместителя наркома ВД Украины Ивана Серова начальникам УНКВД. Немаловажно, что составлен этот документ 1 августа 1940 года, то есть уже после окончания всех "освободительных походов":
"Во исполнение директивы НКВД СССР № ВД/21 от 17 января 1940 года –
ПРЕДЛАГАЮ:
Немедленно представить во 2 Отдел УГБ НКВД УССР оперативные материалы о результатах агентурной работы по обслуживанию проводимых райвоенкоматами мероприятий по готовности на военный период.
Впредь по этому вопросу представляйте докладные записки во 2 Отдел УГБ НКВД УССР не позднее 5-го числа по окончании каждого квартала, без напоминаний".
Спустя неделю последовало новое распоряжение заместителя наркома ВД УССР М. Горлинского начальникам УНКВД об усилении "агентурно-оперативного обслуживания" комначсостава запаса Красной армии: "В последующем о результатах агентурно-оперативной работы представляйте докладные записки во 2 отдел УГБ НКВД УССР к 15 числу каждого месяца". Значит, командиров запаса хотели вскоре использовать.
Кое-что сохранилось в бывшем архиве КГБ УССР и из документации Красной армии.
В частности, приводится справка разведывательного отдела штаба Киевского особого военного округа (КОВО) про вооружённые силы Германии по положению на 1 декабря 1940 г. Адресаты в целях секретности не обозначены (разослано 15 респондентам), автор – начальник разведотдела штаба КОВО полковник Бондарёв, за начальника 3-го отделения РО штаба КОВО майора Лаврещука подписалось другое лицо, подпись которого не удалось расшифровать.
Документ объёмный и включает в себя анализ стратегического положения Германии, сведения о её военной промышленности, а также данные о Вооружённых силах, в том числе частях и соединениях, дислоцировавшихся "в полосе КОВО", то есть в Юго-Восточной Польше.
Ценность материала в том, что именно с территории КОВО Красная армия планировала нанести главный удар по вермахту, именно во "Львовском балконе" сосредотачивались основные танковые соединения.
Пункт 6-й справки назван "Инженерная подготовка театра":
"Производство оборонительных работ в пограничной полосе немцы ведут непрерывно с весны 1940 г. с неодинаковой интенсивностью в различных районах. В 1940 г. наиболее интенсивно велись работы на Краковском направлении и менее интенсивно на Люблинском направлении".
По поводу второго направления последнее слово разведчиков говорило само за себя: "ВЫВОД: На Люблинском направлении немцы создают три оборонительных рубежа по реке Западный Буг, реке Вепш и по реке Висла. Первый и второй рубежи по своему оборудованию не являются сколько-нибудь серьёзным препятствием для наступающих войск. Река Висла является серьёзным препятствием как водная преграда, но со слабым развитием оборонительных сооружений".
Западная Галиция вызвала большее беспокойство армейских специалистов: "ВЫВОД: Производству оборонительных работ на Краковском направлении немцы уделяют наибольшее внимание. Создаётся, по-видимому, три оборонительных рубежа. Наиболее подготовленным является рубеж по реке Сан, который, учитывая наличие водной преграды, может явиться серьёзным препятствием для наступающих с востока войск".
Пункт 7-й указанной справки именовался "Дорожное строительство" на территории оккупированной Польши, и лексика показывает направление мышления в "рабоче-крестьянской" армии: "Основная масса работ по строительству дорог происходит восточнее реки Вислы, в приграничной полосе. Идёт ремонт и улучшение как дорог, ведущих к фронту (sic! – А. Г.), так и рокадных". Советско-германская граница к концу 1940 г. уже превратилась в головах краснознамённых командиров в огненный рубеж.
Пункт 8-й: "Краткое описание операционных направлений южной части Генерал-губернаторства": "Исходя из характера местности, начертания железнодорожной сети и оперативных замыслов, данный театр можно подразделить на три следующих операционных направления: 1. Люблин-Варшавское; 2. Люблин-Петроковское и 3. Краковское".
После описания географических условий будущего возможного первого операционного направления делался "ВЫВОД: Характер местности и начертание дорожной сети благоприятствуют для действия крупных войсковых масс в северо-западном направлении (восточнее р. Висла). Оперативная плотность – 8-10 км на дивизию".
Второе операционное направление также было признано пригодным для нанесения глубокого удара: "Южная граница направления – по условной линии Лежайск-Мелец-Мехов. Глубина направления 320-340 км, протяжение фронта по госгранице от Влодава до р. Сан 260 км, ширина по р. Висла и р. Сан 200 км". "ВЫВОД: Местность и наличие дорожной сети допускает действия крупных войсковых масс. Оперативная плотность 8-10 км на дивизию. Основной оборонительный рубеж немцев р. Висла потребует для своего преодоления самостоятельной операции". Висла-Одерской.
Характер местности и дорожная сеть благоприятствуют развитию действий крупными войсковыми массами в западном направлении
Очевидно, что ответственность за решение о том, где же наступать, аналитики разведупра всё же решили возложить на коллег из оперативных отделов штабов. И Краковское направление, несмотря на наличие оборонительных сооружений противника, по размышлению советских разведчиков, всё же подходило для победного марша:
"Северная граница – условная линия Лежайск-Мелец-Мехов. Южная – граница со Словакией. Глубина направления – 230-260 км. Протяжение фронта по госгранице до 200 км, условная ширина 90-100 км". "ВЫВОД: Характер местности и дорожная сеть благоприятствуют развитию действий крупными войсковыми массами в западном направлении. Оперативная плотность 8-12 км на дивизию. Основной оборонительный рубеж, немцы создают, по-видимому, по р. Вислок и р. Вислока".
Вооружённые силы Венгрии и её география были описаны в приложении к указанной записке, в конце которой коротко подводился итог: "Несмотря на то, что Венгрия уделяет достаточно внимания вопросам инженерного оборудования границы с СССР, всё же оно до сего времени остаётся слабо развитым. Но, учитывая горный характер местности, представляющий большие трудности для действия войск, возведённые венграми инженерные укрепления могут оказать серьёзное препятствие для войск". Утверждение оказалось пророческим – Красная армия в 1944 году пыталась пробиться через Карпаты в течение полугода, и гонведы отошли только из-за наступления противника на других оперативных направлениях, чтобы избежать окружения.
Одновременно с Красной армией шпионаж на сопредельной территории вёл и НКВД.
Как известно, лубянское ведомство в большей степени, чем военные, следило за политической ситуацией в других странах. Однако те задачи, которые ставились перед чекистской зарубежной агентурой, были направлены не на изучение возможных направлений ударов вермахта и не на определение сроков агрессии Германии.
Население ждёт скорейшего прихода Красной армии
Штаб погранвойск НКВД УССР регулярно составлял донесения о том, что происходит по ту сторону кордона. К числу типовых документов относится датированный 21 апреля 1941 года "Меморандум №2 о военных мероприятиях в пограничной полосе Германии и Венгрии" за период с 10 по 20 апреля:
"На территории генерал-губернаторства производится набор рабочих рук и отправка их в Германию. Население скрывается из-за нежелания ехать на работы. Политическое недовольство среди населения к немцам сильно растёт – особенно среди польского населения. Имеют место эмиграционные настроения молодёжи. Население ждёт скорейшего прихода Красной армии.
Вопросы, подлежащие разведыванию:
Необходимо продолжить разведку: районов сосредоточения и пунктов дислокации штабов.
Районы аэродромов, посадочных площадок.
Политических настроений и политико-экономического состояния приграничной сопредельной стороны".
В аналогичном меморандуме №3 от 26 апреля перечень задач был такой же, разве что добавилось требование находить месторасположение ДОТов и складов. Погранвойска тщательно "прощупывали" будущий театр военных действий.
Поскольку скрытая тотальная мобилизация в той или иной степени затронула всё население страны, то соответствующие "антисоветские разговоры" начали фиксировать и бдительные люди с холодными головами и длинными руками.
Военнопленный Сурмай распространяет провокационные слухи о подготовке СССР к войне с Германией
Об этом свидетельствует, в частности, написанная 3 января 1941 г. докладная записка замчальника Особого отдела НКВД КОВО Якунчикова наркому ВД УССР И. Серову "О настроениях военнопленных в связи с законвоированием", то есть усилением режима содержание. На территории Украины военнопленных, то есть априори нелояльных системе людей, использовали для строительства дорог:
"Военнопленный Сурмай распространяет провокационные слухи о подготовке СССР к войне с Германией, что в СССР, якобы, объявлена всеобщая мобилизация, роются окопы и т.д. "Советы думают идти на Варшаву", – заявляет Сурмай.
Провокационные слухи о близкой войне Германии с СССР распространяет вольнонаёмный десантник Куран.
Под впечатлением разговоров Куран военнопленный Томчин сказал ему: "…Хотя бы встретиться с тобой в бою: ты в рядах Красной армии, а я польско-немецкой, что ты со мною сделал?"
Присутствовавший при этом разговоре военнопленный Малист заявил:
"…Куран повернул бы свой пулемёт в обратную сторону и стрелял бы по красным войскам…".
Куран поддержал Малиста, добавив:
"…Не я один поступил бы так, но и все остальные жители западных областей, призванные сейчас в Красную армию“.
Нечто похожее в июне – июле 1941-го и произошло.
будет война с ними в этом году
Завершим статью цитатой из документа, который поместили в самый конец сборника его составители. Комментариев этот материал не требует, и так ярко показывая как дух витавшей войны, так и психологию служащих "органов". Это специальное сообщение заместителя начальника 4-го отдела НКГБ УССР лейтенанта ГБ Сурыгина наркому ГБ УССР Мешику:
"20 июня 1941 г. при обработке исходящей международной корреспонденции 4 отделом НКГБ УССР выявлен документ, следовавший из Станиславской области, Печинижинский район с. Пересев от Хмары Василия в Германию, г. Кристианополь, Горбышевского района Люблинского воеводства, Семенюку Михаилу". Далее передаётся содержание письма, жалобы на жизнь в СССР и проклятия в адрес советской власти. Заканчивается послание тревожными вопросами: "„Ходят слухи, что они (т.е. Советы. – А. Г.) хотят идти на Варшаву, а возможно, и дальше. Концентрируются под границей, всем говори, но не давай читать, я ведь не знаю ваших обстоятельств. Пиши в отношении весны. Так или нет, напиши: (б) будет война с ними в этом году, р. – разобьют, как слышно, А. Может ли быть война в Африке и тут или когда там закончится. Адрес прежний. Письма сожги все. Никому не говори, что мне пишешь“.
Документ "К" вместе с копией настоящего спецсообщения направлен начальнику 3 управления НКГБ УССР для оперативного использования".
Подобные послания украинские чекисты в первой половине 1941 года перехватывали пачками. Но это сообщение НКГБ примечательно одной деталью. Оно датировано 23 июня 1941 г.
