«Проблемы нельзя решать насилием». Члены Совета по правам человека — о протестах

Более половины членов Совета по правам человека при президенте России высказались против насилия, примененного российскими силовиками во время разгона протестных акций последних недель в Москве. Их заявление опубликовано 12 августа на сайте "Эха Москвы". В нём выражается "серьёзная тревога" по поводу применения полицией способов задержания граждан, которые "не могут считаться нормальными". "Практика произвольных задержаний должна быть прекращена", – говорится в заявлении 29 членов СПЧ. Всего в Совете 50 человек.

Заявление подписали Татьяна Андреева, Светлана Айвазова, Александр Асмолов, Андрей Бабушкин, Александр Верховский, Екатерина Винокурова, Павел Гусев, Наталья Евдокимова, Иван Засурский, Игорь Каляпин, Анатолий Ковлер, Юрий Костанов, Борис Кравченко, Светлана Маковецкая, Тамара Морщакова, Ева Меркачева, Леонид Никитинский, Мара Полякова, Владимир Ряховский, Николай Сванидзе, Ольга Сидорович, Анита Соболева, Александр Сокуров, Павел Чиков, Илья Шаблинский, Екатерина Шульман, Сергей Цыпленков, Игорь Юргенс.

Позже Екатерина Шульман написала на своей странице в Фейсбуке, что к подписавшим заявление присоединился адвокат Генри Резник.

"Мы были на митингах 12 июня, 20 июля, 27 июля, 3 августа, мы были в ОВД, судах и спецприемниках. Мы не видели массовых беспорядков, мы видели массовые необоснованные задержания, полицейское насилие, фальсификацию протоколов, нарушение прав граждан на защиту, достоинство и безопасность. Это заявление следует рассматривать в совокупности с публичной позицией Федеральной палаты адвокатов, Адвокатской палаты Москвы, Комитета против пыток, Московской Хельсинкской группы, Общероссийского гражданского форума, организаций "Апология протеста", Международная Агора и Команда 29", –​ говорится в документе.

О том, кому конкретно адресовано это заявление и отреагирует ли на него президент, Радио Свобода рассказал подписавший документ член СПЧ журналист и историк Николай Сванидзе:

– Наше заявление адресовано обществу, государству и власти. Его смысл в том, что проблемы, которые накопились, нельзя решать насилием. Выражая свое мнение, граждане осуществляют свои неотъемлемые конституционные права, и разгонять их – это не лучший способ решать проблему. Вот в сухом остатке то, что мы хотели сказать.

–​ Как вы расцениваете действия силовиков во время разгона этих акций? Общество в который раз поражается их жестокости. Это их собственная инициатива или приказ сверху?

– Конечно, это не их собственная инициатива, разумеется, это приказ сверху. И не просто приказ. Подобные настроения у исполнителей, у бойцов Росгвардии одним приказом не создать. Я бы сказал, что идет планомерная пропаганда. Им говорят, что они имеют дело не со своими соотечественниками, не своими согражданами, которые просто мирно вышли на улицу, чтобы заявить о своих правах, а с иностранными агентами, шпионами и диверсантами, с людьми, купленными Западом, с врагами России. Вот такая пропаганда идет среди бойцов, и она имеет свой эффект. Конечно, надо иметь в виду, что не все они садисты. Как и в большинстве структур, гражданских, военных, силовых, каких угодно, большинство составляют нормальные, психически уравновешенные люди. Но есть и отморозки, разумеется. И вот как раз на психику, характер и на склонности отморозков эта пропаганда падает самым благодарным образом. И эти люди, которые, конечно, составляют меньшинство, создают общую неприглядную картину.

– Рассчитываете ли вы на какую-то реакцию президента в связи с этим заявлением?

– Нет, я лично не рассчитываю. Дело даже не в том, что его не было в Москве. Меня тоже не было в Москве в эти дни, а я, тем не менее, подписался под этим заявлением. Тут у президента возможностей несколько больше, чем у нас с вами. Но невозможно предположить, что он как-то собирается в ближайшее время участвовать в этих событиях, вмешиваться в них. Потому что ясно, что без его кивка головы, какую бы форму ни имел этот кивок, без его одобрения эти жесткие разгоны были бы невозможны. Конечно, он в курсе, несомненно. Не знаю, что ему докладывают по этому поводу. Может быть, ему докладывают, что тут действуют враги и диверсанты и вообще страна на грани иностранной оккупации. В любом случае, мы – Совет при президенте, и поэтому мы можем спокойно в индивидуальном и групповом порядке выражать свое мнение. Наша институциональная обязанность – докладывать президенту и давать ему какие-то рекомендации. Другой вопрос, будет ли он их выполнять. Поэтому, конечно, мы это все изложим, так или иначе, в форме какого-то доклада президенту. Скорее всего, до него это будет доведено на встрече.

–​ Каким вам видится будущее российских протестов, которые происходят сейчас не только в Москве? Следующую акцию, 17 августа, не согласовали, но понятно, что на нее все равно выйдут люди, а полицейские и Росгвардия будут вести себя так же жестко. Можете ответить как историк –​ что будет дальше?

– Не готов давать прогнозы. Я согласен с тем, что сейчас власть не демонстрирует никакой склонности к смягчению позиции. Мне кажется, что настрой на силовой разгон остается, силовая группировка во власти, несомненно, возобладала. Возглавляет ли её президент или, наоборот, находится под её мощнейшим влиянием – не знаю. Я думаю, она имеет отношение к верхушке ФСБ, и эти люди вследствие своей ментальности, своего политического опыта, своего воспитания, своих "представлений о прекрасном" настроены на силовой сценарий. Что будет дальше – предсказать сложно, могут быть любые варианты развития событий. Вполне вероятно, что эти акции могут сойти на нет, как произошло в 2011–12 годах, такое тоже возможно, скажем, после выборов 8-го числа. Кого-то разгонят, кого-то посадят, кто-то устанет, кто-то уедет, кто-то разочаруется, начнет пить… А может быть, рассосётся, но ненадолго. Общий социальный фон очень неблагоприятный. Политический и социальный протесты могут слиться. В конечном счете, мы сейчас это видим, подспудно это уже происходит. Когда именно это станет наконец политической реальностью, сказать сложно. Может быть, скоро, а может быть, не скоро, но дело идет к этому, – уверен член СПЧ, журналист и историк Николай Сванидзе.

Среди подписавших заявление СПЧ – профессор ВШЭ Илья Шаблинский, который наблюдал за ходом всех московских акций:

– В этом заявлении выражена позиция большинства членов Совета. У него нет конкретного адресата, это просто наша позиция. Письма конкретным адресатам тоже ушли – в адрес Следственного комитета, МВД, Росгвардии, там примерно те же позиции. Но мы посчитали важным подготовить собственную позицию. Я и еще несколько членов Совета были наблюдателями на этих акциях, и мы могли четко фиксировать нарушения. Это массовые немотивированные задержания, когда хватали всех подряд. Мы видели задержания нескольких десятков человек, мы изучили видеоматериалы, и эти задержания никак не были обоснованы, при задержаниях не соблюдалась процедура, предусмотренная законом. Полицейские и представители Росгвардии должны представиться, сообщить об основании задержания, но все это не соблюдалась.

– Наверняка о полицейской жестокости идет речь и в вашем заявлении.

– Мы указали, что все задержания были произведены жестоко, с очевидным унижением достоинства задерживаемых. Им ломали руки, их волокли по асфальту, их били при этом. Мы там упоминаем вопиющие случаи, когда Константину Коновалову, который осуществлял пробежку около 7 утра в этот день, 27 июля, сломали ногу при задержании, сломали малую берцовую кость. Следственный комитет ответил уже, что это все было правомерно, но как вообще человек в здравом рассудке может это все одобрить? Об этом там и речь.

Мы также указали на нарушения, которые были после задержаний: не пускали адвокатов к задержанным, их держали в тяжелых условиях. Людей возили по 5–6 часов в автозаке, они просили пить, просились в туалет, но все это было запрещено. Это уже что-то вроде пыток. Я уже не говорю об условиях в местах содержания административно задержанных. Обо всем этом мы написали в заявлении. И в этом нет ничего особенного, это обязанность членов Совета. Я догадываюсь, что в администрации президента это восторга не вызвало, но мы его подписали. Совет просто больше ничего не может. Для легального выражения протеста нет легального поля, нет легальных средств, кроме митингов. И что людям тогда остается, это вопрос, – говорит Илья Шаблинский.

Во вторник СМИ сообщили, что следователи СК не нашли нарушений закона в действиях полицейских, жестко задержавших за несколько часов до протестной акции 27 июля москвича Константина Коновалова, у которого затем врачи диагностировали перелом ноги. В СК считают, что обращение Коновалова "не содержит каких-либо объективных сведений в каком-либо совершенном преступлении сотрудниками правоохранительных органов".

Скорее всего, не будет наказан и полицейский, который 10 августа при задержании ударил в живот и по голове Дарью Сосновскую. Врачи диагностировали у девушки закрытую черепно-мозговую травму и сотрясение мозга. Об этом "Зоне права" рассказала адвокат Татьяна Молоканова. От госпитализации после осмотра Сосновская отказалась.

При задержании после субботней акции полицейский ударил Сосновскую в живот. Позже, уже у автозака Сосновская получила удар по голове. Она подала заявление в Следственный комитет с требованием привлечь сотрудника МВД к уголовной ответственности. Имя полицейского пока достоверно неизвестно – в полиции утверждают, что данные проекта Baza, назвавшего в понедельник его имя, неверны.