Святой Георгий и Святой Нарцисс. Кинофестиваль в Москве

Более года свирепствует губительная пандемия, вынуждая правительства почти всех стран вводить карантинные ограничения. Кинофестивали переходят на онлайн-показы своих программ или откладываются. Но в Москве ухитрились за семь месяцев провести два кинофестиваля с обычным регламентом, и о пандемии напоминают только наполовину заполненные (в лучшем случае) залы да гигиенические маски.

Таким образом, несколько новейших примечательных фильмов впервые демонстрировались в кинозалах в рамках кураторских программ Петра Шепотинника и Стаса Тыркина. Например, победитель Берлинале «Неудачный трах, или Безумное порно» (реж. Раду Жуде) или привлекший там же внимание «Вкус» вьетнамского дебютанта Ле Бао. Если жизнь ваша лишена традиционной поэзии текстов, сцены, экрана и т.п., то можно ли высечь искры поэзии из мытья кастрюль, простецкой готовки, дефекации, заурядной телесности и вопиющей бедности? – Не только можно, но и нужно! – Этот ответ дает молодой и застенчивый (по его словам) режиссер Ле Бао в своем чудесном фильме. Травмированный, уволенный и безродный футболист объединяется с женщинами; живут печальные маргиналы в трущобах Хошимина, словно маленькое первобытное племя (я вспоминаю «Наследников» Голдинга и «Сойди, Моисей» Кастеллуччи), занимаются кустарным ремеслом и рыбалкой, воспитывают ребенка – поросенка, плавают в кастрюле и намереваются улететь на воздушном шаре.

Показан был необычно короткий (всего два с половиной часа) фильм филиппинского маэстро Лав Диаса «Из рода Пана».

Это новая история о трагедиях маленьких селений родины режиссера. Бедность, коррупция и преступный режим – скверная закваска для людского материала, и персонажи Диаса склонны к совершению преступлений и подлостей. Исключением не стал и главный герой, казалось бы, вполне симпатичный. Но и он оказывается филиппинским вариантом Родиона Раскольникова. В поэтичном кинематографе Диаса два паренька превращаются в геккона, а клоун – в птицу, вот только несчастный никогда не станет счастливцем! Эти фильмы подтверждают уникальность кинематографа как вида искусства, а вот о достойном фильме Б. Флигауфа «Лес: Вижу тебя повсюду» так не скажешь. Все семь его эпизодов, содержательных и драматичных, так и просятся на театральную сцену, но я не догадываюсь, почему было снято именно кино.

Влияние новой эпидемической реальности можно увидеть в ряде фильмов фестиваля (кураторская программа Андрея Плахова и программа «Локдаун»). В одних случаях авторы просто фиксируют новые явления: масочный режим в японских «Женщинах» или разговоры с выпивкой по скайпу в симпатичном документальном фильме В. Непевного «Собутыльник онлайн». Некая Светлана Третьякова за небольшие деньги предлагает выпить и поговорить с помощью современных средств коммуникации. Тематика разговоров – от семейной повседневности до мирового заговора. Огромный мир тесен, и среди полудюжины собутыльников героини моя спутница узнала свою дальнюю знакомую. Иногда карантинные меры влияют на сюжет. Встреча трех мужчин в закрытом хельсинкском баре в «Благосердной ночи» (реж. Мика Каурисмяки) стала возможной именно из-за эпидемии. Владелец бара и его постоянный посетитель накануне крупных изменений в жизни: один решил ликвидировать дело, другой уйти из семьи и профессии. Но знакомство с третьим персонажем, совершившим случайное убийство, удерживает их от радикальных поступков.

В других случаях режиссеры прибегли к иносказаниям. Грустный фильм «Собака лаять не перестанет» (реж. Аня Кац) напомнила мне тургеневский рассказ «Муму» и страницы дневников Оруэлла о сезонных сельскохозяйственных работниках. Но есть в фильме и сюжетная линия, напоминающая о современной нашей жизни. Падение метеора на Землю привело к таинственному изменению состава воздуха, и люди вынуждены передвигаться либо на четвереньках, либо носить кислородные шлемы. В фильме «Яблоки» (реж. Христос Нику) происходит другая эпидемия – люди теряют память. Например, человек отправился на могилу жены или на футбол, и в одно мгновение он забывает имя, место жительства, человеческое окружение. Врачи предлагают оригинальную терапию: цикл заданий, которые должны помочь больному вспомнить свои умения, навыки и знания. Герой фильма должен попробовать сесть на велосипед, за руль автомобиля, познакомиться с кем-нибудь в баре и т. д., сделать об этом памятную фотографию, – быть может, и прошлая жизнь тогда вспомнится!? Память возвращается к обаятельному герою «Яблок» довольно скоро, но участие в экспериментальной терапии он продолжает до тех пор, пока не сталкивается с попытками подтолкнуть его к совершению действий с опасными последствиями. В этом сюжетном повороте можно усмотреть намек на конспирологические теории о том, что борьба с эпидемиями идет рука об руку с ограничением людских свобод.

Наконец, пандемия на кинофестивале – это и воспоминания о жертвах пневмонии. Совсем недавно, в 2019 году Ким Ки Дук возглавлял жюри ММКФ, а в прошлом году умер в прибалтийской больнице. Он пережил свою славу и в позднем интервью А. Плахову говорил, что его весна, лето и осень позади, впереди лишь зима. Его памяти была посвящена одна из ретроспективных программ.

Многие годы фестиваль проводит одна и та же команда; более или менее постоянны фестивальные площадки. В этом году вернулся в строй кинотеатр «Художественный», реконструированный с нуворишеской роскошью. В фойе выстроен фонтан – химическая лаборатория, с частично стеклянного потолка свисает люстра-сталактит. Кажется, единственной революцией этого года стала смена ювелирного партнера фестиваля; много лет каждый сеанс предварялся девушками из рекламного ролика Сhopard, а теперь нет девушек, но есть Mercury.

Неприятной традицией московских фестивалей (не только ММКФ) становится запрет демонстрации некоторых фильмов. В этот раз из программы российского кино в последний момент исключили фильм «Фанаты» (реж. Сева Галкин), в котором футбольные фанаты – скинхеды (тайные геи) преследуют явных геев. Нельзя сказать, чтобы на ММКФ вовсе не показывали фильмы о людях так называемой «нетрадиционной ориентации». В программе «Молодые и красивые» демонстрировался новый фильм Брюса Ля Брюса «Святой Нарцисс». Финал этой ироничной киношутки – создание на редкость нетрадиционной семьи, состоящей из матери-ведьмы, ее любовницы (дочери прежней любовницы) и братьев-близнецов – любовников друг друга. А фильм Петера Ребане «Жар-птица» рассказывает о любовной связи офицера и рядового ВВС СССР, случившейся на рубеже 1970-1980-х гг. В основу истории уголовно наказуемого в Советском Союзе любовного треугольника положены факты из биографии актера Сергея Фетисова (1952-2017), фильм посвящен его памяти.

Отчасти принадлежит гомосексуальной культуре документальный фильм «Самый красивый мальчик в мире» (реж. К. Линдстрем, К. Петри) о жизни исполнителя роли Тадзио – Бьёрна Андресена, хотя герой и бесповоротно гетеросексуален. Отправляясь на съёмки в Венецию, мальчик думал, что впереди у него просто необычная работа на лето, но вышло иначе. После каннской премьеры Бьёрн стал идолом. Впрочем, несмотря на драматичные и оригинальные повороты биографии, Андресен кажется сфинксом без загадки. Мать его жила богемно, родила Бьёрна и его сестру в один год, но от разных отцов; через десять лет стала бродяжкой и умерла в лесу. Двадцать лет спустя, у Андресенов скончался от асфиксии младенец. Довольно неожиданно образ Тадзио – Бьёрна стал очень популярен в Японии. Андресен заключил контракт с Sony, снимался в рекламе, записывал песни, стал моделью для циклов комиксов. Тадзио повзрослел, стал актером и музыкантом, конечно, богемьеном, но история Бьёрна Андресена совсем не «Портрет Дориана Грея».

Если бы меня попросили охарактеризовать нынешний ММКФ каким-нибудь одним словом, я бы выбрал слово «женщина». Три программы были составлены из режиссерского творчества женщин, в ретроспективе показывали фильмы с Симоной Синьоре, а магистральными темами кураторской программы Кирилла Разлогова «Фильмы моей жизни» стали женская сексуальность в целом и любовь втроем в частности. Первым на этом фестивале я посмотрел фильм Эрнста Любича по пьесе Н. Кауарда «Серенада трех сердец», вышедший в прокат накануне утверждения в Голливуде цензурного кодекса Хейса. Героиня в конгениальном исполнении Мириам Хопкинс доказывает словом и делом, что истинная женщина должна быть непостоянной, неблагодарной и недоброй, а два любовника лучше одного мужа.

В новом мультфильме «Криптозоопарк» (реж. Дэш Шоу) рассказано о судьбах фантастических зверей, но сюжет двигают именно женские персонажи: женщина – суперагент, медуза-горгона, случайная девушка и даже русские бабушки. Мужчины же творят зло и подлежат устранению! И в представленном вне конкурса новом фильме Александра Миндадзе «Паркет» рассказана история тройственного любовного союза, по сюжету из жизни танцоров танго. Поначалу кажется, что первую скрипку играет единственный мужчина со сценическим именем Какаду, тяжелобольной, возможно умирающий и замысливший «прощальную гастроль», но и в этом случае одна из его партнерш перехватит инициативу, опередив даже в смерти. В главных ролях заняты хорошие польские актеры А. Кулеша и А. Хыря (соратник Кшиштофа Варликовского), к сожалению, в показанной копии их дублировали, хотя они специально наговорили реплики на русском языке.

О верховенстве женщин на экранах ММКФ может сказать и тот факт, что за один день я посмотрел три японских фильма, в основе которых были, перефразируя Боккаччо, те штуки, что ежедневно вытворяют женщины с мужчинами и женщины с женщинами. В сюжете конкурсных «Женщин» (реж. Нобутеру Учида) поставлен вопрос: героиня просто окружена несчастьями или же она создает их? Постановка фильма грешит излишней прямолинейностью и эмоциональностью, но зато подмечена любопытная коллизия. Иногда в жизни человека появляются своеобразные двойники, которые его начинают теснить, потому что обладают большими достоинствами. Все три новеллы фильма «Эротический драйв» (реж. Кота Ёсида) подтверждают смелое предположение: путь к сердцу женщины лежит через ее желудок! Любовником женщины может быть полупарализованный инвалид, экстремальный мазохист или бессильный муж, но подлинная страсть – это натто, мапо тофу и рамен с двойным салом.

Из трех новелл состоит и фильм «Случайность и догадка» (реж. Рюскэ Хамагути), во всех героини сражаются, используя всевозможные женские ухищрения, а мужчинам остается лишь меланхолично философствовать: «Часто тебя не любят просто за то, что ты живешь».

Проведение Московского кинофестиваля несет и немаловажную идеологическую нагрузку в нынешней, стремительно дрейфующей к тоталитарным берегам России. Одной из задач является представление благоприятного и вместе с тем могучего образа страны и общества. Фильмы, так или иначе связанные с «русским миром», можно обнаружить не только в фестивальной программе «Русский след». Например, помочь слегка помешавшейся от горя и веры в науку героине Жюли Дельпи могут в Москве. Ее дочка Зои скоропостижно умерла от аневризмы, и осиротевшая мать нелегально клонирует ее в московском НИИ, где работают слишком честолюбивые и азартные учёные, готовые рискнуть попаданием в «русскую тюрьму». Патриотическую составляющую подтвердил фильм открытия – блокбастер «Девятаев» (реж. Тимур Бекмамбетов), история подвига военного летчика в годы Великой Отечественной войны. Национальная идеология в интеллигентском изложении была показана в новорусской былине «Окраина» (реж. Петр Луцик; 1998 г.): народ свиреп, неумолим, долготерпелив, добродушен и отходчив; а враги его – предприниматели и бюрократы. Советская империя давно рухнула, почил интернациональный кинематограф, но его побеги еще цветут в бывших республиках – независимых государствах. Вейко Ыунпуу поставил «Последних» в Финляндии, действие происходит в Лапландии, но стиль этой суровой баллады о смерти и любви в краю последних шахтеров и оленеводов напоминает «кооперативное кино». Самоубийство старого оленевода с помощью динамитной шашки нельзя позабыть! Самый неожиданный «русский след» - это документальная кинобиография Михаила Жарова («Деревенский детектив», реж. Билл Моррисон). Недавно умерший исландский режиссер и композитор Й. Йоханссон в 2017 г. рассказал Моррисону о находке исландских рыбаков. Во время донной ловли сетью траулер вытащил не только крабов и рыб, но и коробку с пленками советского фильма. Оказалось, что это первая часть трилогии о сельском участковом Анискине, которого Жаров сыграл на излете своей долгой жизни и карьеры. Показ изуродованных влагой и грязью фрагментов фильма с титрами и попутный рассказ о других ролях Жарова создает впечатляющий эффект встречи с почти растаявшим айсбергом минувшей культуры. Мне рассказывал знакомый, входивший в состав худсовета Малого театра, что в последние годы Жаров сильно сдал, терял память и на заседаниях громко обращался к любому присутствующему: «Ты кто?!» А сопровождающий терпеливо объяснял, что перед Жаровым его давний коллега, например, Народный артист СССР Царев.

Будущее бывает слишком похоже на прошлое, поэтому фильмы на историческую тематику никогда не лишены злободневности. В основном конкурсе призом за режиссуру был отмечен Алексей Федорченко за фильм «Последняя «Милая Болгария»». Время и место действия: 1943 год, Алма-Ата, эвакуация. Главный герой – сын ботаника, сторонника мичуринских идей, и сам тоже молодой селекционер, а «Милой Болгарией» называется выведенный сорт яблок, помесь балканских и шанхайских. В то же время, фильм снят по ряду глав автобиографической и натурфилософской повести Зощенко «Перед восходом солнца», написанной как раз в эвакуации. Кроме того, сосед главного героя – Эйзенштейн, снимающий в Алма-Ате «Ивана Грозного». Федорченко с коллегами сделал изобретательное кино, смешав советскую евгенику и эротическую мультипликацию, Гуанахуато и Серапионов, однако Гринуэй создал «Чемоданы Тульса Люпера» раньше и лучше. Да и превращением довольно трагических страниц нашей культуры в раек силами артистов театра Николая Коляды вряд ли можно восхищаться. Содержание фильма наводит на невесёлые размышления. Фильм Эйзенштейна и книга Зощенко были запрещены цензурой, выведенный персонажами сорт яблок извели люди и звери. Так нужно ли плодотворно работать, живя под пятой преступных режимов, или лучше придерживаться если не явного протеста, но тихого саботажа?!

Продолжая обзор конкурса ММКФ, снова вспомню победивший в Берлин фильм Раду Жуде, посвященный влиянию современных средств коммуникации на эволюцию этики. В московском конкурсе главной награды – Золотого Георгия – тоже был удостоен румынский фильм, схожий по тематике с «Неудачным трахом…» Полнометражный дебют Андрея Хуцуляка «#засранка» начинается заурядным происшествием. Героиня (актриса Андреа Грэмоштяну получила приз за лучшую женскую роль) взяла в приюте собаку, повезла ее домой в метро, и бедное животное от волнения стошнило в вагоне. И вот эта жалкая лужа рвоты посредством нынешних коммуникаций выросла до невообразимых размеров. Случай занял первые строчки в новостях и стал причиной увольнений, попытки самосожжения и даже убийств. И режиссера не упрекнешь в преувеличении возможного влияния СМИ и социальных сетей, а разве что в излишней драматичности сюжета, впрочем, свойственной подчас дебютантам. Я смотрел «#засранку» и вспомнил анекдот из истории советской литературы. Однажды во время круиза группы писателей с домочадцами дог влиятельного соцреалиста Павленко мощно испражнился на палубе. Свидетели возмущались исподтишка, опасаясь одного из фаворитов сталинского политбюро. И тогда появился знаменитый поэт Пастернак с веником и совком и восстановил чистоту.

Моим фаворитом в конкурсе был фильм Агусти Вильяронга «Чрево моря», оставшийся без наград. Неутомимый исследователь жестокости человеческой в истории и современности, Вильяронга обратился на сей раз к случаю с французским фрегатом «Альянс» в 1816 г. Корабль с большим количеством пассажиров сел на мель, корпус стал разрушаться, капитан приказал покинуть борт. Поскольку мест в четырех шлюпках на всех явно не хватало, то 147 человек посадили на плот. Во время буксировки тросы оборвались, и плот стал заложником Атлантики; спасены были только 15 человек. Собственно, трагедия была описана Алессандро Барикко в некоторых сюжетных линиях романа «Море-океан», а фильм Вильяронга – экранизация главы романа и некоторых фрагментов. Режиссер отказался от натуралистичности съёмок и создал симбиоз фильма и спектакля. Безусловно, театральность постановки усилила восприятие литературного текста. Кроме того, условность фильма как всякого художественного произведения красиво оттеняют кадры переполненных африканскими беженцами суденышек, столь часто в последние годы становившихся игрушками ветра и волн. К похожему приему прибегнул Ромео Кастеллуччи в амстердамской постановке оратории Хенце «Плот «Медузы». Статичную сценографию он дополнил видеофильмом о борьбе за жизнь одинокого пловца-мигранта. В сущности, все упомянутые произведения – о красоте стихии и смерти.