Сергей Медведев: После нападения на Украину Россия подверглась беспрецедентным санкциям. Заморожена большая часть госрезервов в западных банках, отключены платежные системы, разорваны спортивные и культурные связи. Россия подвергается визовой блокаде, в транспортной, дипломатической, финансовой и экономической изоляции. Как санкции ударят по россиянам, по элитам, по стабильности режима? Как жить в стране-изгое?
Наш первый гость – Сергей Хестанов, советник по макроэкономике гендиректора "Открытие Инвестиции". Санкции беспрецедентные и по российской истории, и по мировым масштабам, и по совокупности тех мер, примененных одномоментно?
Сергей Хестанов: С одной стороны, да, а с другой стороны, по сравнению с поздним СССР ничего нового не происходит.
Сергей Медведев: С чем можно сравнить нынешние санкции? Может быть, с Ираном?
Сергей Хестанов: Российский нефтегазовый экспорт пока никак не ограничен.
Сергей Медведев: Обсуждается ли сейчас эмбарго на экспорт углеводородов и вообще российского сырья? Может ли Запад обойтись без российского газа и титана?
Реальные доходы резко сократятся, еще больше повысится бедность
Сергей Хестанов: Уровень заполнения европейских подземных хранилищ газа всего на несколько процентов ниже, чем многолетний тренд. Поэтому некоторая напряженность присутствует, но с учетом погодного фактора этот отопительный сезон уже заведомо будет пройден без существенных проблем. С титаном определенные трудности будут, но тут Россия не является монополистом, и при необходимости потребители найдут других поставщиков.
Сергей Медведев: Эльвира Набиуллина на заседания ГД теперь приходит в черном. Насколько чувствителен этот удар по государственным резервам? Действительно ли практически половина почти 700 миллиардов государственных резервов, которыми так гордится власть, теперь заморожены в западных банках, и Россия осталась с золотом, юанями и тем, что находится в ней самой?
Сергей Хестанов: Да, от половины до двух третей международных резервов, возможно, будут заморожены. Интересен ответный ход: российский ЦБ дал указание брокерам приостановить все операции с ценными бумагами, которыми владеют нерезиденты. Юридически это приостановка, но де-факто – разновидность заморозки, причем объемы средств, которые соответствуют этим ценным бумагам, примерно вдвое больше, чем объемы замороженных международных резервов.
Сергей Медведев: То есть это сотни миллиардов долларов?
Сергей Хестанов: Да!
Сергей Медведев: Что ждет макроэкономическую ситуацию? Увидим ли мы и дальше отвязанный курс доллара и евро? Хватит ли у ЦБ денег на валютные интервенции?
Сергей Хестанов: С точки зрения государственных финансов, все прекрасно. У России профицитный бюджет за прошлый год. Несмотря на заморозку, есть довольно большие международные резервы. Положительный торговый баланс, несмотря на все оттоки капиталов, положительный счет текущих операций. Ослабление рубля тоже способствует большей устойчивости госфинансов, как и ограничения на поездки. Раньше россияне каждый год вывозили 20–30 миллиардов долларов на свои личные траты за рубежом, а теперь они потратят эти деньги в России. Забавно, но визовое эмбарго и закрытие полетов для простых граждан способствует увеличению устойчивости российской экономики к любым внешним шокам.
Сергей Медведев: Как простой человек почувствует удар санкций?
Сергей Хестанов: Здесь главный механизм – ослабление рубля. Около трети потребкорзины среднего россиянина – это импортные товары, и даже во многих российских товарах есть элемент импортной себестоимости, поэтому в ближайшее время инфляция заметно ускорится: как минимум десятипроцентный прирост инфляции. Опыт 2015 год показывает, что с этим удается справиться примерно за год, в том числе ценой затягивания поясов простых россиян.
Сергей Медведев: Каких вы ожидаете цифр по ВВП – это стагнация, потери, не говоря уже об инвестициях и модернизации?
Сергей Хестанов: Пока остается базовый сценарий: низкие темпы экономического роста, от 1 до 2% в год, которые, с точки зрения большинства экономических субъектов, будут восприниматься как своеобразная стагнация.
Сергей Медведев: Говорит Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества, доктор экономических наук.
Курс доллара стабилизируется где-нибудь на уровне 150 рублей, цены поползут вверх, исчезнут привычные товары
Владислав Иноземцев: Пострадает средний класс и выше: люди, которые привыкли ездить и расплачиваться в Европе кредитными картами, люди в городах, которые пользовались иностранными службами доставки. Сечин – это верхушка айсберга, которая волнует немногих, санкции против него или Пескова по большому счету не имеют особого значения. В Великобритании россиянам запрещено иметь на счету больше 50 тысяч фунтов – вот это серьезный момент.
Курс доллара стабилизируется где-нибудь на уровне 150 рублей, цены поползут вверх, исчезнут привычные товары. Доходы, естественно, не увеличатся. Затем наступит лето, и станет понятно, что у россиян накрылся весь летний отдых за границей. Потом выяснится, что отсутствует импорт, станет понятно, что производство останавливается из-за отсутствия комплектующих, оборудования, сырья.
И наконец, следующий удар – выяснится, что невозможно пользоваться кредитами, ипотека фактически закроется, потому что станет 20%. Люди поймут, что их привычный стиль жизни просто разрушается на глазах. Я думаю, к середине лета будет уже апофеоз. Пошатнет ли это экономику? Безусловно! Я убежден, что по итогам года будет экономический спад от 3 до 5%. Реальные доходы резко сократятся, еще больше повысится бедность. Все негативные экономические последствия будут налицо, но я далеко не уверен, что люди воспримут это исключительно как продукт режима. Поддержка Путина остается достаточно высокой. Люди абсолютно зомбированы пропагандой, они не хотят жить в реальности. Все, что мы видим сейчас, – это битва Путина с реальностью.
Сергей Медведев: Мы подключаем к беседе политика Дмитрия Гудкова. Путинский режим был готов к такому масштабу санкций?
Дмитрий Гудков: Нет. Жестче просто быть ничего не может. Это обернется катастрофой для России. Далеко не факт, что страна вообще сохранится.
Сергей Медведев: А как вы видите этот сценарий: будет бунт элит, бунт силовиков, люди пойдут на Кремль с вилами?
Дмитрий Гудков: Я думаю, мы дождемся всего. Бунт элит будет совершенно очевидно. Еще пару дней, и все эти крысы начнут бежать с корабля. Путин готовил эту операцию в тайне от большинства представителей элит. Увидев Нарышкина на Совете безопасности во время признания независимости "ЛНР" и "ДНР": его дрожащий голос, дрожащие коленки и совершенно невнятное выступление, – я подумал, что что-то здесь не так. Когда американцы стали сообщать о готовящейся войне, скорее всего, это был слив со стороны членов Совбеза. И мне кажется, что Путин тоже это понял, поэтому решил провести всю эту процедуру публично, чтобы все члены Совбеза расписались кровью. Он им сказал: "Ребята, все, никуда вы не соскочите с этого бандитского "Титаника". Если что-то произойдет со мной, значит, автоматически произойдет и с вами".
Все это обернется катастрофой для России. Далеко не факт, что страна вообще сохранится
Если Путин, параноик и сумасшедший, верил в то, что он пытается защищать "русский мир", то все эти приспособленцы просто ему поддакивали, пытаясь сохранить свои насиженные места. Я уверен, что даже в ближайшем окружении сейчас паника. В материале одной из бывших журналисток "Коммерсанта", которая пообщалась с представителями элиты, все очень внятно выговаривают слово из шести букв на букву "п". Еще пару дней – и начнется принцип домино.
Сергей Медведев: Они полетят на Запад? Говорят, что сейчас заблокированы даже рейсы бизнес-авиации из "Внуково-2".
Дмитрий Гудков: Они уже никуда не полетят. У них теперь есть возможность только соскочить с этого бандитского "Титаника", чтобы их потом не считали государственными преступниками вместе с Путиным и не судили. Пять минут назад я на своем YouTube-канале выложил обращение к элитам: у вас последний шанс спасти свои шкуры, отстранив каким-либо способом Путина от власти, потому что он просто уничтожает страну и всех нас. Одно дело – голосовать за независимость "ДНР" и "ЛНР", а другое – стоять за массовым убийством людей в украинских городах. Это преступление, от которого уже не отмыться.
Сергей Медведев: Насколько в этой ситуации лояльны силовики, армия?
Дмитрий Гудков: Людей, которые это поддерживают, единицы. Другое дело, чего они сейчас больше боятся – сесть на 20 лет за измену родине или оказаться на скамье подсудимых в Гааге. Думаю, чем дальше, тем больше ситуация будет меняться в пользу действий по предотвращению войны.
Сергей Медведев: Заговорили о смертной казни и Мединский, и Медведев. Вы допускаете ее возвращение?
Одно дело – голосовать за независимость "ДНР" и "ЛНР", а другое – стоять за массовым убийством людей в украинских городах
Дмитрий Гудков: Сейчас может быть все, что угодно. Я думаю, они об этом заговорили именно для того, чтобы предотвратить раскол элит. Они уже боятся своих. Путин ведь помешан на своей безопасности. Он даже встречи проводит за этим огромным столом и не понимает, что смотрится как сумасшедший, когда министр обороны находится от него в десяти метрах. Это человек сейчас на сто процентов начнет еще репрессии против элит. Видимо, они ощущают, что их не поддерживает даже самое близкое окружение. Даже Костин, глава ВТБ, в интервью говорит, что это какой-то кошмар!
Сергей Медведев: Санкции объявлены против Путина, Лаврова. Начался процесс в Гааге: будет квалификация их как военных преступников?
Дмитрий Гудков: Очевидно, да. Здесь вопрос – кто окажется на этой скамье подсудимых вместе с Путиным. Как только режим рухнет (а это лишь вопрос времени), дальше уже кто как себя проявит. И чем быстрее они попытаются хотя бы отскочить в сторону… Отказ от депутатского мандата может быть засчитан как уход в сторону, или предприниматель, который заявит, что он против войны, как это уже сделали Абрамович, Дерипаска, Фридман. Одно дело, когда ты проводишь репрессии против журналистов или участвуешь в гибридной войне, а другое дело, когда российская армия бомбит украинские города и на глазах у всего мира погибают дети, когда уже 100 тысяч выходят в Германии, которая была главным форпостом Путина в Европе и сдерживала санкции против России. Сегодня Германия все поняла и занимает максимально жесткую позицию.
У нас на глазах просто разваливается страна, рушится весь наш мир. Все понимают, что назад пути нет, отыграть ничего невозможно. То же самое сейчас будет происходить с общественным мнением внутри страны. Люди, которые раньше сомневались или говорили, что они вне политики, тоже начинают догадываться, что их обманули. Как только пройдет первый шок, все поймут, что либо тотальная диктатура с массовыми репрессиями, либо они скинут эту власть, мы увидим и массовые митинги, и раскол в элитах, и падение режима Путина. Самое главное, чтобы он не успел нажать на красную кнопку.
Сергей Медведев: А если режиму удастся перевести войну в Украине в затяжную фазу? Затяжная война, весенняя распутица и период репрессий внутри самой России.
Дмитрий Гудков: Война точно затянется, но санкции очень быстро приведут всех в чувство. Уже даже на китайском телевидении начинают активно показывать кадры российского вторжения, как армия уничтожает мирных жителей. Я думаю, сейчас и Китай развернется. Он уже приостановил покупку российской нефти. В какой-то момент Путин останется в полной изоляции. Это будет в разы покруче 1998 года! Я не думаю, что у него есть резервы и запасы, чтобы долго удерживать ситуацию. В ближайшие недели будет экономический шок, который ощутят на себе россияне.
У нас на глазах просто разваливается страна, рушится весь наш мир
Сергей Медведев: С нами Николай Петров, старший исследователь Королевского института международных отношений (Чатем-Хаус) в Лондоне. Как сейчас чувствует себя русский в Лондоне, есть ли какая-то напряженность?
Николай Петров: Я не слышал о случаях, когда люди подвергались бы каким-то нападкам только за то, что они русские. Но в Лондоне каждый день проходят большие демонстрации в защиту Украины и против войны. Российское посольство недавно забросали яйцами. Общественные настроения всецело на стороне Украины.
Санкции против России убийственны и имеют моментальный эффект. Уже поступали сообщения относительно и ареста, и невозможности российских самолетов вылететь из стран Европы или необходимости российских компаний передать все самолеты лизингодателям. А банковские санкции настолько тяжелы, что их очень сильно, быстро и повсеместно ощутит подавляющая часть российских граждан. Эти убийственные санкции хороши тогда, когда стоит задача прекращения войны и создание для режима невозможности опираться на хоть какую-то общественную если не поддержку, то апатию в связи с войной. Но они должны быть быстро отменены в той части, в какой бьют по рядовым гражданам, поскольку в противном случае будут иметь негативный эффект, способствуя консолидации той части общества, которая сегодня поддерживает режим, и одновременно будут способствовать демобилизации и депрессии части общества, активно выступающей против войны.
Эти санкции способны расшатать режим в очень быстрой перспективе, если не будут смягчены. Речь идет о принципиальной невозможности обеспечения первоочередных жизненных потребностей. Наша сегодняшняя экономическая модель предполагает обмен сырьевых ресурсов на предметы потребления и продукты питания, которые мы закупаем во внешнем мире, а с тотальными ограничениями на банковские операции, которые коснутся и китайских банков тоже… Когда речь шла о прошлых санкциях, Китай совсем не горел желанием их обходить или помогать России, беря на себя риски серьезных санкций со стороны США. В любом случае крепость Россия продержится очень ограниченное время.
Сергей Медведев: Реалистично ли политические аналитики на Западе оценивают введение нефтегазового эмбарго?
Николай Петров: Думаю, да. Вопрос скорее стоит так: возможно ли задействовать этот механизм, крайне болезненный сегодня для Запада, уже сейчас, чтобы прекратить войну в Украине? Я бы не исключил и этого сценария.
Сергей Медведев: Возможна ли переориентация России на азиатские рынки? Остается Индия, не голосовавшая в ООН по российскому вопросу вместе с Китаем, остается Турция.
Эти санкции способны расшатать режим в очень быстрой перспективе, если не будут смягчены
Николай Петров: Я бы не сказал, что Турция остается: она оказывает активную поддержку украинской армии, и Эрдоган уж никак не является верным союзником Путина. Я бы вообще не очень рассчитывал на Азию. Мы можем, конечно, рассчитывать продавать часть энергоресурсов на китайский рынок, но это будут другие объемы и совершенно другие деньги, а главное, что в обмен на эти ресурсы мы будем получать совсем не то, что получаем сегодня. Надо будет забыть о той жизни, которой мы жили, начиная с 90-х годов, и превращаться в полунатуральное хозяйство. Вся наша экономика, в том числе и сельскохозяйственная ее часть, о которой Кремль с гордостью говорил, что это удалось поднять на режиме санкций, очень сильно зависит от западных комплектующих, семян и много чего еще.
Сергей Медведев: Мир вокруг нас за последнюю неделю рухнул. Мы еще не понимаем, где оказались: возможно, уже в состоянии 1991 года, в советском состоянии, в той же степени закрытости от внешнего мира. Но сейчас Россия гораздо больше зависит от внешнего мира в своих технологиях и комплектующих, чем СССР в 91-м году, так что ситуация серьезнейшая. Вопрос в том, насколько устойчивым окажется российский режим и насколько терпеливым – российское население.
