Уйдет в небытие договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, потом СНВ-3 – гонка вооружений станет бесконтрольной? Останутся ли хоть какие-то рычаги сдерживания? Обсуждают Александр Гольц, Константин Боровой (оба – Россия), Юрий Федоров (Прага), Андрей Коробков (США).
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Похоже, что приходит к концу несчастный договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Константин Боровой, здравствуйте. Будем оплакивать сегодня этот договор, потому что не получается сохранить его, обвинили обе стороны, США – Россию, а Россия – США в нарушениях. Мы поговорим с нашими экспертами, на чьей стороне правда, кто действительно виновник крушения этого договора. А также о том, что будет дальше держать мир. Дайте, пожалуйста, политическую оценку происходящего с этим знаменитым договором, историческим, который с 1987 года действовал, и вдруг он сейчас помрет. Вы считаете, что это большая трагедия для мира или устарел, ничего страшного?
Константин Боровой: Договор устарел и выполняет такую опасную сдерживающую функцию. Уже есть Индия, Пакистан, Китай, которые должны были бы подключиться к этому договору или войти в новый договор. Есть некоторый уровень нового технологического развития, который, конечно же, в договоре 1987 года не учитывался. Другая производительность компьютеров, другие технологические решения, связанные с ракетами. Историческая ценность большая, потому что это прорыв был тогда в холодной войне. Ценность его даже не в содержательной части, а в том, что начался процесс, процесс переговоров, Советский Союз, Соединенные Штаты.
Елена Рыковцева: И процесс уничтожения опасного, страшного оружия, которое пугало Европу. Советский Союз много чего уничтожил действительно на своей территории.
Константин Боровой: Уничтожение было не очень радикальным. Главное – стороны начали переговоры вести, начали сотрудничество. В сегодняшних условиях это главная проблема – нет этого сотрудничества по многим причинам. Главная причина состоит в том, что Россия не хочет соблюдать даже подписанные договоренности, скажем, о ликвидации химического оружия. В XXI веке вернуться к старым проблемам. Женевские конвенции о защите прав военнопленных. Попали военнопленные, моряки украинские, есть Женевские конвенции, их нельзя судить – это запрещено. Они ни в чем не виноваты, они военные. Нет, они совершили преступление. Началось это с Надежды Савченко, которую пытались судить за преступления, совершенные на территории России, – абсурд. Нет этой атмосферы. Россия ничего не делает для того, чтобы сближались позиции. Сегодняшняя пресс-конференция Марии Захаровой, на которой журналисты западные смеялись, просто в голос смеялись, когда она рассказывала, что все пытаются вмешаться во внутренние дела Венесуэлы, единственная Россия защищает бедную Венесуэлу.
Елена Рыковцева: Если она защищает, значит, она косвенно вмешивается.
Константин Боровой: Если бы была другая Россия, если бы все вопросы можно было бы решить. Понимать надо, что проблема не в количестве вооружений, а их много, 1550 ограничений и 700 по СНВ-3. Если бы нормально, адекватно вела себя Россия, возникла бы эта атмосфера переговоров – то, что удалось создать Горбачеву, атмосфера перестройки.
Елена Рыковцева: Вы прекрасно понимаете, это ваша позиция, она известна, но есть другая позиция, что во всем виновата Америка. Она тоже хорошо известна, мы с этой позицией будем как-то пытаться разбираться, в чем же она виновата. Посмотрим сюжет об истории этого знаменитого договора, который приходит к своему концу.
Your browser doesn’t support HTML5
Договор о ликвидации РСМД
Елена Рыковцева: Мы уже знаем, что Сергей Шойгу заявил: хорошо, мы заканчиваем участие в этом договоре и приступаем ровно к созданию ракет средней дальности, очень скоро они войдут в строй. С нами на связи Андрей Коробков из Соединенных Штатов. Мы этот обмен любезностями слышим уже несколько месяцев. Первыми все-таки поставили вопрос о том, что мы приостанавливаем свое членство в договоре, – Соединенные Штаты, мотивировав это тем, что Россия не выполняет его условия, у России есть ракеты средней дальности. Россия эти обвинения не принимает и выдвигает встречные, что система противоракетной обороны США в Европе может быть как раз использована для запуска ракет все той же средней дальности. Как вы расцениваете эти аргументы? Как повод прекратить по каким-то причинам действие договора или как резонные обвинения?
Андрей Коробков: Основной камень преткновения – это все-таки ракеты "Искандер-7". Кстати, переговоры шли с 2013 года по поводу договора и его пересмотра каким-то образом. Но все-таки причин две, они связаны не с прямым нарушением одной из сторон, а просто с тем, что технологические и военные реалии изменились, развиваются дронные технологии, развиваются компьютерные системы. Договор был революционный, он не просто сократил вооружения, а он впервые уничтожил целый класс ракет. Почему они так опасны? Потому что подлетное время этих ракет две-три минуты, если это внутриевропейский обмен, в отличие от 15–20 минут для межконтинентальной ракеты. Если есть какая-то провокация или техническая неполадка, то ничего уже сделать нельзя, даже другую сторону предупредить, только помолиться остается. Технологии меняются – это первое. Второе – это, конечно, изменение стратегического баланса. Все договоры, которые заключались в то время, заключались между США и Советским Союзом. Сейчас для США – это соответствует новой концепции Трампа – основной угрозой, реальным партнером становится Китай. Поэтому надо иметь договор, который учитывает баланс Китая, баланс Индии, Пакистана. Об этом не говорится, но это реальная проблема. США очень озабочены быстрым развитием таких технологий, ракет такого типа в Китае. В целом ирония в том, что главным фактором является тот игрок, который даже не упоминается в этой перебранке. Для США еще дополнительный фактор, да не только, кстати, для США, это и Северная Корея. Потому что хоть они и работают над ракетами дальнего радиуса действия, но реально их носители в основном – это средний радиус. У них уже по разным оценкам от 20 до 30 ядерных боеголовок. Кстати, северокорейская программа начиналась непосредственно с советским участием, и до 1954 года Советский Союз оказывал очень активное содействие Северной Корее в развитии ядерной программы, как и Китаю, кстати. Мы сейчас об этом не любим вспоминать, но без нашего первоначального вклада вряд ли бы у них сейчас что-то получилось. Поэтому я думаю, что тут обвинять другую сторону совершенно бессмысленно, а надо просто принять, что технологическая и геополитическая ситуация изменились, надо с этим работать.
Елена Рыковцева: Я буду настаивать на том, что в аргументации, в мотивировочной базе звучит исключительно вина одной стороны и другой стороны. Никто не говорит, что он устарел, что вмешивается во все это Китай и пр. Формальным предлогом для прекращения этого договора является вина одной стороны или другой стороны в нарушении этого договора, их упреки. Я бы просила вас оценить качество этих упреков, считаете ли вы их справедливыми – те, что выдвинули американцы, что Россия нарушает, есть у нее ракеты средней дальности, и те, что выдвинула Россия, что американская сторона может воспользоваться ПРО в Европе для запуска таких ракет?
Александр Гольц: Их ценность приблизительно одинакова. Американцы долго тянули с предъявлением каких-то конкретных фактов. В результате предъявили сложную систему косвенных доказательств, то, что называется "дымящиеся пистолеты", предъявлено не было. Американцы говорили, что одним днем вы испытали разрешенным образом ракету со стационарной установки на большую дальность, а на следующий день ту же самую ракету, но на разрешенную дальность, меньше 500 километров, испытали с мобильной установки. Это указывает на то, что вы нарушили договор. Это сложная система доказательств. Можно привести много аргументов, почему одну установку сменили на другую, как вы понимаете. Цена российских аргументов еще меньше. Самый серьезный – это то, что ядерные "Томагавки" американцы могут тайно установить системы запуска МК-41. Это такая довольно фантастическая история, потому что американцы ни разу даже не пытались испытывать такой запуск из наземного положения. Никто не рискнет тайно установить, чтобы запустить, ни разу не испытав. Честно сказать, будь добрая воля сторон, все эти проблемы можно было бы решить в результате диалога экспертов. Но американцы, когда они предъявили свои обвинения в 2013 году, они не захотели их конкретизировать, очевидно, скрывая источники, по которым они получили эти данные. России же, наоборот, очень хотелось узнать, по каким источникам они это все получили. И стороны долго упирались, упустили время, когда все можно было бы решить на уровне дипломатов и экспертов. Теперь мне очень бы хотелось возразить коллегам, когда говорят о том, что ракетные технологии распространились и надо учитывать Китай. На мой взгляд, это не сильный аргумент по одной простой причине. Россия и США сегодня обладают 90% ядерного потенциала, накопленного на планете. Им не составит большого труда с помощью стратегических боеприпасов сдерживать тот же Китай – это не проблема. Когда мы говорим о том, что надо бы подключить к этим переговорам Китай – это попытка завести историю в тупик. 90% ядерного потенциала Китая размещено на ракетах меньшей дальности. Это означает, что мы, предложив Китаю подключиться к этому договору, мы предложим китайцам отказаться от 90% своего ядерного потенциала. Понятно, что ни при каких условиях Пекин на такое не согласится. На мой взгляд, все разговоры о стремлении, о необходимости сделать этот договор многонациональным, есть попытка окончательно завести дело в тупик.
Елена Рыковцева: В отличие от американской стороны, которая не анонсирует дальнейших своих действий по созданию новых вооружений после прекращения действия этого договора, российская сторона их проанонсировала. С одной стороны Владимир Путин говорит о том, что мы не будем втягиваться в гонку вооружений, а с другой стороны 5 февраля Сергей Шойгу, министр обороны рассказывает, что "Генеральный штаб представил Верховному главнокомандующему перечень мероприятий, которые он одобрил. В течение 2019–20-х годов нам необходимо разработать наземный вариант комплекса "Калибр" морского базирования с крылатой ракетой большой дальности, которая хорошо зарекомендовала себя в Сирии. В это же время предстоит создать наземный ракетный комплекс с гиперзвуковой ракетой большой дальности". И еще целый перечень, связанный с прекращением этого договора. Как вам кажется, не получится ли так, что для российской стороны это будет только повод... Вечный вопрос, хочется ли ей втягиваться, как говорит Владимир Путин, не хочется, но при этом она с удовольствием втягивается и не очень озабочена, видимо, тем, чтобы сохранять этот договор.
Константин Боровой: Эксперты говорят о том, что Россия сегодня не потянет ни в какой форме никакую гонку вооружений, просто нет ресурсов. Баланс между интересами или защитой интересов граждан и сохранением власти, под сохранением власти мы имеем в виду продолжение экспансионистской политики Кремля, агрессивные заявления, агрессивные действия, баланс этих интересов сегодня не в пользу гонки вооружений, конечно. Потому что количество проблем, которые накопились, которые проявляются в разной форме, не до гонки вооружений, конечно. Сохранить власть кремлевская группа может, только начав решать социальные проблемы в какой-то степени. Понятно, что идеальная схема решения социальных проблем, о чем говорят многие, развитие медицины, защита пенсионеров – это все уже невозможно. Любая гонка вооружений или увеличение военного бюджета просто может снести эту власть – это опасно уже для самого Кремля. Поэтому волноваться не надо, гонки вооружений не будет, а будут делаться заявления, как это и делалось, по поводу того, что в конце концов мы же лучше, поэтому мы в раю окажемся, а все наши враги в аду. Много раз делались эти заявления о том, что ответ будет, конечно, не таким дорогим, и Дмитрий Рогозин, и Шойгу, и сам Путин, ответ не может быть таким дорогим, как это делают Соединенные Штаты, но очень хитрый ответ будет. Я хочу вам напомнить один из возможных ответов – это "грязная ракета", которую можно, это почти открыто говорилось, запустить в сторону Калифорнии, вся территория Калифорнии на следующие 500 лет станет нежилой территорией. Дешевый ответ, безумные, конечно, заявления делались и продолжают делаться. Я сегодня шел и думал о том, какие бы вопросы задать военным экспертам, понял, что вопросы надо задавать не военным экспертам, а психиатрам.
Елена Рыковцева: Вчера в своем ежегодном послании Дональд Трамп четыре предложения посвятил этому договору, все-таки что-то он о нем сказал. Российские телеканалы, я обратила внимание, они так интерпретируют, что он не исключил продолжения, какую-то дал надежду, что все-таки этот разговор будет продолжен. Хотя на самом деле он сказал, что речь пойдет может быть о модернизации этого договора с участием Китая. Как вы трактуете его выступление в этой части?
Андрей Коробков: Упоминать Россию чем реже, тем лучше. Это уже проблемы, связанные с его обвинениями в связях с Россией. Мы начали наш разговор с Горбачева, с его роли. Я думаю, что действия Горбачева были связаны не только с тем, что он был белый и пушистый, а именно с объективной экономической реальностью. Ведь когда Рейган пришел в Белый дом в начале 1981 года, у него была очень воинственная риторика, а логика за этой риторикой стояла абсолютно экономическая. Он считал, что если увеличить военные расходы, то российская экономика как и меньшая по величине, и гораздо менее эффективная технологически, она просто не выдержит новую гонку вооружений. Вот так и получилось. То, что вы сейчас обсуждали с Константином, это как раз связано с этой проблемой для России сейчас. Новая гонка вооружений, новый виток, причем на новом технологическом уровне, что очень важно, может просто опять во второй раз разрушить российскую экономику. Тем более, что мы видим, цены на нефть упали и топчутся, несмотря на кризис в Венесуэле и другие проблемы. Думаю, что хотя это не упоминается, как и тогда, это такой, как американцы говорят, слон в комнате или горилла в комнате, который над всем довлеет. Трамп об этом не думает, об экономическом эффекте для российской экономики. Он думает наоборот об экономическом эффекте для американской экономики. Там все наоборот — создание рабочих мест, инициация госзаказа, которые станут весьма важным стимулом. Поэтому ирония в том, что те же действия приведут к совершенно обратным результатам в России по сравнению с Соединенными Штатами. Думаю, что хотя идет такое размахивание кулаками, реально, конечно, руководство в России должно сознавать, что попытка как-то ответить на этот вызов может привести к экономической катастрофе. Но что делать, кроме этих громогласных заявлений.
Елена Рыковцева: Александр, считаете ли вы блефом заявления Шойгу, что в ответ на приостановление реально будут тратиться деньги из бюджета на новое вооружение ровно в связи с приостановкой этого договора? Еще раз прочитаю: «Глава оборонного ведомства сообщил о планах разработок ракет средней дальности, которых не было до сих пор. По словам Шойгу, их предполагается создать в течение двух лет. «В течение двух лет Россия будет разрабатывать ракеты наземного базирования со средним радиусом действия», - заявил во вторник министр обороны Сергей Шойгу в связи с решением США отказаться от договора об РСМД». Всерьез к этому относиться, сколько на это потратится и будут ли на это реально брошены такие силы?
Александр Гольц: О том, сколько будет потрачено, я, разумеется, вам не могу сказать, поскольку, как и все российские граждане, знаю пять цифр из военного бюджета, что позволяет, будем откровенны, российской власти манипулировать цифрами как угодно. Шойгу заявил, что мы встроимся в военный бюджет, ни вы, ни я проверить это не можем, я подозреваю, и Госдума это проверить не может. Что касается ракет «Калибр», то больших проблем здесь возникнуть не должно. Привязать морскую ракету существующую к наземной установке не великая проблема. Я думаю, что в указанные сроки конструкторы с этой проблемой свяжутся. Другой вопрос, который касается гиперзвуковой ракеты «Циркон», ее испытания в морском варианте должны были начаться только в 2019 году. Не совсем понятно, как здесь будет проходить разработка ее в наземном варианте. В любом случае больших проблем с разработкой я не вижу. Другие проблемы заключаются в том, насколько можно понять, российская промышленность находится на максимуме производства этого замечательного оружия, больше его производить она уже не в состоянии. Поэтому вот эти прогнозы о том, что Россия нашпигует свои западные границы этими ракетами, мне представляются несколько преждевременными.
Елена Рыковцева: Интересно, что у всех свои страхи в связи с прекращением договора. У Европы тоже есть такой страх, учитывая, что ее это тоже впрямую касается, военного характера, у россиян экономического характера, не будет ли новых денежек на это тратиться. Поэтому все-таки история неприятная, как бы ни считать его устаревшим и так далее. Это нечто такое сдерживающее. Тем более что многие эксперты впрямую увязывают, что если не будет этого договора, то обреченным может оказаться договор по СНВ-3, который заканчивается только в 2021 году, он может быть не продлен.
Константин Боровой: Сегодня была пресс-конференция заместителя министра иностранных дел, посвященная как раз этому. Он говорил о том, что американская сторона не готовится к продлению договора в 2021 году, его можно продлить еще на пять лет, СНВ-3. И говорит, что времени еще достаточно. Но как бы он и намекал и говорил напрямую, что американцы не заинтересованы в продлении этого договора. Много причин. Первая и главная причина, конечно, нет атмосферы доверия. Обычно атмосфера доверия, которая возникает между странами, которые выполняют хотя бы предыдущие договоренности. Когда страна перестает выполнять Женевские конвенции 1949 года по военнопленным, соглашение о запрете химического оружия, говорить о каких-то перспективных договоренностях просто не имеет смысла. Россия потеряла доверие на международной арене. Неудивительно, что Путина практически освободили от занимаемой должности в G-8. Нет доверия. И ничего не делается с российской стороны для того, чтобы восстановить эту атмосферу доверия. Количество подвешенных договоренностей, их очень много и с Соединенными Штатами, и с Японией, и с другими странами, ничего не решается. То, на чем настаивает Путин - во всех случаях вести переговоры, в чистом виде пиар. Встретиться, поговорить, показаться всему миру, провести пресс-конференцию. Неудивительно, что даже Абэ отказался проводить с ним пресс-конференцию после трехчасовых пустых разговоров. Потому что любые договора, любые соглашения готовятся экспертами, а встречаться, чтобы на высшем уровне проводить обсуждение. Обычно оставляют поставить две запятые лидерам, решить: вот здесь запятая или здесь. В данном случае никаких предварительных договоренностей не было, никаких работ экспертов. Россия, Кремль не заинтересован просто в разрядке. Там уже не о гласности речь идет, не о перестройке, а просто о разрядке, которая началась еще при Брежневе. Мы опустились ниже уровня, который был как-то достигнут при дорогом Леониде Ильиче Брежневе.
Елена Рыковцева: Посмотрим опрос наших прохожих, опасаются ли они того, что Россия разорится на всем этом.
Опрос прохожих в Москве
Елена Рыковцева: Все выдержит.
Константин Боровой: Достаточно язвительно была сказана последняя фраза.
Елена Рыковцева: К нам присоединился военный эксперт из Праги Юрий Федоров. Увязываете ли напрямую прекращение договора с договором по стратегическим наступательным вооружениям, СНВ-3? Если прекратится и второй концептуальный договор, на чем мир будет держаться, на чем будет держаться военный баланс России и США?
Юрий Федоров: Я прежде всего хотел бы согласиться с Константином Боровым, который сказал, что главная увязка здесь все-таки вопрос доверия. Я только хотел сказать, что Россия, точнее правительство господина Путина делает все возможное для того, чтобы это доверие подорвать. Напрямую, конечно, эти два договора не связаны. Но связаны они тем, что если будет разорван, а он собственно разорван, я думаю, что этот договор в его нынешнем виде обречен, я имею в виду договор о ракетах средней и меньшей дальности, то тогда напрямую встанет вопрос о судьбе договора по стратегическим вооружениям. Напрямую эти два вопроса не связаны, но внутренне, конечно, какая-то связь существует. Позиция Россия здесь достаточно противоречива, потому что с одной стороны Москва очень заинтересована в том, чтобы договор по стратегическим вооружениям сохранился, потому что без этого договора Соединенные Штаты могут достаточно быстро нарастить, очень существенно нарастить свой стратегический потенциал. А вот у России таких возможностей нет, наоборот российские стратегические вооружения будут сокращаться просто потому, что уже давно превышен гарантийный срок эксплуатации целого ряда важных систем, в том числе и так называемой «Сатаны» - это стратегическая ракета очень опасная, с 10 и 8 боеголовками. В этом отношении Россия, конечно, заинтересована в том, чтобы этот договор сохранился, тогда как в Соединенных Штатах, особенно среди лидеров Республиканской партии в Конгрессе существуют серьезные сомнения, нужно ли Соединенным Штатам сохранять этот договор просто потому, что Россия, во-первых, не соблюдает другие соглашения в области ограничения вооружений, а во-вторых, это позволяет России оказывать какое-то воздействие на развитие американских стратегических вооружений. В нынешних условиях это с точки зрения противников договора в Соединенных Штатах просто опасно для Америки. Вот такова ситуация. Кроме того я должен добавить, что с российской стороны выдвигаются сегодня такие требования к продлению договора по СНВ-3, которые для Соединенных Штатов неприемлемы. Я не хочу сейчас вдаваться в технические детали, просто хочу отметить противоречивость российской позиции. С одной стороны Москва вроде бы заинтересована в его сохранении, а с другой стороны пытается еще более ограничить возможности модернизации и развития американских стратегических сил. На чем будет держаться мир после того, как и если эти два договора потеряют силу, я думаю, что он будет держаться на балансе страха, не на балансе договоренностей, не на балансе взаимной заинтересованности, а на балансе страхе. Примерно так, как это было во время «холодной войны», в период, когда эта война существовала, когда Соединенные Штаты и Советский Союз в полной мере соперничали друг с другом в том числе и в стратегической области, в области вооружений. К чему это приведет? Опять-таки очень трудно сказать. Я думаю, что все-таки ситуация будет разворачиваться так, как она разворачивалась в конце 80-х годов, когда лидеры Советского Союза встали перед очень тяжелой проблемой: либо договориться с Соединенными Штатами и согласиться на полное уничтожение ракет средней и меньшей дальности, что, собственно, и произошло, либо оказаться перед перспективой, когда в случае возможного конфликта тогда Советский Союз, сегодня Россия будет заведомо просто уничтожена даже без возможности нанесения ответного удара. Это очень опасная ситуация, потому что и та, и другая сторона окажутся в состоянии, когда имеет шанс выжить тот, кто ударит первым, кто нанесет первым ядерный удар. Это называется ситуация первого ядерного удара. Такая ситуация очень опасна. В конце 80-х годов она завершилась тем, что Горбачев был вынужден подписать договор об уничтожении ракет средней и меньшей дальности. Ну а чем она завершится в будущем, в течение ближайших двух-трех лет, я сказать не могу. Могу только надеяться на то, что все-таки какой-то инстинкт самосохранения в Москве восторжествует.
Елена Рыковцева: Сегодня опубликовано сообщение об исследовании шведского Института оборонных исследований, который проанализировал все военные учения России с 2009 по 2017 год. Российская армия, по мнению исследователей, готовится к участию во все более масштабных военных конфликтах. Они считают, что российские военные готовятся к продолжительным региональным войнам с противниками масштабов Китая и НАТО. При этом в докладе отмечается, что за последние годы российская армия заметно повысила свою боеготовность. Этот вывод, например, на вас, какое производит впечатление? Теоретически все учения и нацелены на то, чтобы отрабатывать свои действия в условиях региональных масштабных войн или это что-то такое чисто специфическое, мы должны воспринимать это как настороженность шведских экспертов перед тем, что они видят на этих учениях?
Александр Гольц: Вы прочли только информационное сообщение, а это вполне серьезное, я ответственно говорю, поскольку я читал этот документ целиком, это вполне серьезное и детализированное исследование, которое, конечно, чрезвычайно интересно и военным экспертам, и военным специалистам, которое говорит о том, к чему готовят российские силы общего назначения. Я бы хотел подчеркнуть, что там речи об использовании ядерного оружия не идет вовсе. Учения могут включать теоретически использование ядерного оружия. Там речь идет о том, к каким войнам готовится Россия. Еще раз подчеркну, это чрезвычайно серьезный труд.
Елена Рыковцева: Согласны ли вы с этим выводом, что за последние годы российская армия заметно повысила свою боеготовность?
Александр Гольц: Безусловно. Есть несколько очевидных вещей, которые характерны для российских маневров последних лет — это переброска войск на большие расстояния, способность к быстрому развертыванию, перемещение войск, глубокие маневры, использование тактической и стратегической авиации. Все это говорит о том, что войска готовятся к широкомасштабным военным операциям. Это абсолютно очевидный вывод. Миллионная армия, если уж совсем откровенно, не может готовиться ни к чему другому. Если у нас миллион военнослужащих, то мы их должны готовить к широкомасштабной военной операции, иначе возникает вопрос: а зачем нами миллион?
Елена Рыковцева: Считаете ли вы, что может повлечь за собой прекращение одного договора разрушение другого договора? Ваше мнение, на чем тогда будет держаться мир?
Александр Гольц: Я согласен с теми, кто говорит о том, что СНВ не проживет после 2021 года. Потому что он действительно очень глубоко связан с договором о ракетах средней и меньшей дальности. Грубо говоря, если совсем примитивно, если вы ограничиваете наращивание стратегических вооружений и позволяете наращивать ракеты средней дальности, вы завтра получите ситуацию, когда все силы конкретного государства будут брошены на производство этих ракет, и они окажутся в важнейших стратегических районах, скажем так. Я думаю, что не очень общественность понимает сегодня, что в результате действий Москвы и Вашингтона мы оказались в ситуации стратегической катастрофы. После 2021 года не останется вообще никаких договоров о контроле над ядерным вооружением. Ситуация иная даже, чем она была в начале 80-х, когда все-таки действовал ОСВ-1, был подписан ОСВ-2, когда действовал договор по ПРО. И это создавало какую-то подушку безопасности. После 2021 года ничего этого работать не будет. Мы окажемся не в ситуации 70-80-х годов прошлого века, мы окажемся в начале 60-х, накануне следующего кубинского кризиса.
Елена Рыковцева: Например, Юрий Федоров говорит: баланс страха — это все, что будет держать. А ваш ответ, что же тогда будет держать, когда ни одного ядерного договора не останется?
Александр Гольц: Этот баланс страха очень неустойчивый баланс. С уничтожением этих договоров ликвидируется вся система транспарентности, обмена данными о пуске, предупреждения о пусках и прочее. Наоборот, в условиях такого прямого военного противостояния очень важно дезинформировать противника, потенциального противника, не сообщать ему ничего о своих действиях. В этой ситуации очень многое может произойти, очень много скверного может произойти.
Елена Рыковцева: То есть мы должны сделать вывод, что если Владимир Путин прекращает показывать мультфильмы — это не к добру?
Александр Гольц: Мультфильмы не имеют отношения к реальности, не имеют отношения к транспарентности, они имеют отношение к пропаганде.
Елена Рыковцева: К сожалению, мы вам ничего хорошего не сказали, уважаемые слушатели, не порадовали вас тем, что после 2021 года сохранится хоть что-то сдерживающее. Но будем надеяться на страх.