Владимир Сокор: «Кишинев остается заложником ОБСЕ, а ОБСЕ находится под влиянием России»

Тирасполь отметил 30-летнюю годовщину с момента самопровозглашения независимости приднестровского региона. Состоялся парад с участием армии непризнанной республики, а также Оперативной группы российских войск, расквартированной на левом берегу Днестра. В нем участвовали свыше 1200 военнослужащих и 150 единиц тяжелой техники.

Сепаратистский анклав на левом берегу Днестра провозгласил независимость 2 сентября 1990 года, до сих пор суверенитет региона не был признан ни одним государством, включая Россию, которая до сих пор удерживает на этой территории свои войска, содержит склад на 20 тыс. тонн устаревшего вооружения, инвестирует в стратегические сферы и в людей, контролирующих власть. И почти никто не поднимает вопроса о признании Приднестровья, констатирует политический аналитик Владимир Сокор.

Владимир Сокор: Никто не поднимает вопроса о признании Приднестровья!

Свободная Европа: Власти региона все время на этом настаивают...

Владимир Сокор: Это делают только они. Даже Россия официально не признает Приднестровье, отделенное от Республики Молдова. Россия хочет оказывать влияние на Республику Молдова посредством Приднестровья. Поэтому Россия не заинтересована в окончательном отделении Приднестровья от Молдовы. Напротив, Россия заинтересована в том, чтобы вернуть Приднестровье в политическую систему Республики Молдова на условиях российской стороны. И получить всю Республику Молдова!..

Владимир Сокор

Свободная Европа: Тем самым, Россия считает, что победила: она поддерживает режим в Тирасполе, чтобы оказывать влияние на остальную часть Молдовы?

Владимир Сокор: Да, конечно, это среднесрочная и долгосрочная задача, которая была поставлена в 1992 году, и которая до сих пор актуальна. Задача состоит в том, чтобы сохранить в Приднестровье военный плацдарм России. Она хочет закрепить за собой гипотетическую возможность ввода в Приднестровье дополнительных войск. До тех пор, пока она не сможет этого сделать, она будет сохранять плацдарм с ограниченным контингентом войск.

Свободная Европа: Благодаря каким факторам регион выживает?

Владимир Сокор: Выживает, в первую очередь, за счет слабости Республики Молдова, а также по причине неопределенности, которая господствует в политике Европейского союза. Республика Молдова первой способствовала тому, что Приднестровье, оставаясь до сих пор непризнанным регионом на международном уровне, фактически сотрудничает с международными игроками, которые не признают его юридически.

Можно отметить, как на протяжении многих лет абсолютно все правительства Республики Молдова в одностороннем порядке шли на уступки. В 1994 году Молдова согласилась с принципом синхронизации - вывод российских войск и наделение Приднестровья политическим статусом в рамках Республики Молдова. Речь идет уже об отказе от принципа независимости, суверенности и территориальной целостности. Вместо того, чтобы потребовать безусловного вывода российских войск согласно положениям международного права, Молдова согласилась с выводом, обусловленным синхронизацией с политическим статусом Приднестровья в 1994 году.

Затем, в 1997-м, Молдова согласилась с условиями «меморандума Примакова», согласно которому, Кишинев и Тирасполь объявлялись равными сторонами конфликта, а Россия – посредником и гарантом возможного политического урегулирования. Это стало фатальной уступкой.

В 2002-м и 2003-м гг. появились два конкурирующих между собой проекта федерализации: российско-американский и чисто российский. Первым и, возможно, единственным лучом света в этом процессе стал момент, когда президент Владимир Воронин отказался от подписания «меморандума Козака» и, тем самым, – от федерализации. Однако, в 2005 году был создан так называемый формат «5+2», посредством которого Соединенные Штаты и Европейский союз вступили в переговорный формат в качестве наблюдателей, а не посредников. Они вступили в переговоры в статусе второстепенных наблюдателей.

Тем самым Соединенные Штаты и Европейский союз, при согласии Республики Молдова, разумеется, приняли все предыдущие условия, продиктованные Россией в 1994-м и 1997-м, согласно которым, Кишинев и Тирасполь являются сторонами конфликта, а Россия - посредник.

Свободная Европа: Но за 15 лет существования формата «5+2», в рамках которого Кишинев и Тирасполь наделены равным статусом, Россия, Украина и ОБСЕ играют роль посредников, а США и ЕС являются наблюдателями, переговоры не привели к заметным результатам. Более того, принятие решений зачастую блокируется паузами до года!..

Владимир Сокор: Вы совершенно правы, однако положение дел еще хуже. Между тем, позиция Республики Молдова в формате «5+2» значительно ухудшилась. Сегодня, в 2020 году, ситуация даже хуже, чем в 2005-м, когда возник формат «5+2». Что произошло за это время? В 2016 году появился так называемый «берлинский пакет».

Свободная Европа: «Берлин плюс»…

Владимир Сокор: Точно! Он был предложен тогдашним министром иностранных дел Германии г-ном Штайнмайером, действующим федеральным президентом ФРГ. Он предложил знаменитую политику «малых шагов», под которой подразумевается медленный, но постепенный и верный процесс наделения Приднестровья суверенитетом на левом берегу и лишения суверенитета Республики Молдова на левом берегу. Затем в этот процесс, при согласии международных участников, начали вступать разного рода личности с пророссийскими взглядами. Г-н Штайнмайер – самый знаменитый пример. Потом пришел и открытый друг Кремля – г-н Фраттини, который на протяжении двух лет был эмиссаром ОБСЕ в этом процессе. Более того, участники формата «5+2» все время после каждой встречи говорят – цитирую – о «единстве посредников и наблюдателей». Обратите внимание: «единство посредников и наблюдателей» касательно процесса урегулирования конфликта. А кто эти так называемые посредники? В первую очередь, разумеется, Россия и ОБСЕ.

Наблюдателями являются Соединенные Штаты и Европейский союз. То есть, это единственный случай среди всех конфликтов, развязанных Россией, где западные участники переговоров и российская сторона заявляют о своем согласии, о единстве взглядов.

Как объяснить это уникальное исключение в случае Республики Молдова? Прежде всего, слабостью Республики Молдова. Кишинев терпимо относится к этому положению вещей. Кишинев не только стерпел, но и сотрудничал, и продолжает сотрудничать в рамках пакета «Берлин плюс». Кишиневу нечего было возразить на двухлетнее присутствие друга Кремля Фраттини. Единственный голос, раздавшийся против сложившегося положения дел, прозвучал со стороны г-жи Майи Санду, когда она занимала пост премьер-министра в 2019 году. Принимая в Кишиневе очень высокопоставленную делегацию международных официальных лиц, она заявила, что «малые шаги» плохо подходят Республике Молдова, что неизвестно, куда эти «малые шаги» нас приведут, и что следует отказаться о них до тех пор, пока мы не выясним, в чем их суть. Это было беспрецедентное заявление, пример того, как Кишинев должен подходить к этому вопросу.

Между тем, Кишинев остается заложником ОБСЕ. Республика Молдова – это единственный случай в Европе, где ОБСЕ играет важную политическую роль в так называемых усилиях по урегулированию конфликта. ОБСЕ находится под влиянием России, так как не способно сделать даже заявления - без того, чтобы сначала не обсудить его внутри организации с Россией, обладающей правом вето.

ОБСЕ сыграла роль опасного примера в Республике Молдова. ОБСЕ внедрила концепцию «особого статуса» как политической цели переговоров. В 1993 году через ОБСЕ Россия внедрила концепцию «особого статуса», от которой мы не избавились до сих пор.

У России есть два проекта касательно «особого статуса»: один – для Приднестровья, другой – для Донбасса. И оба проекта реализуются параллельно.

Концепция «особого статуса» является российским изобретением, нигде в Европе такого больше нет. Россия использовала это понятие, чтобы внедрить подобную политическую задачу в переговорный процесс. ОБСЕ несет ответственность и за введение в процесс понятия «особая идентичность Приднестровья», которая, якобы, отличается от остальной Республики Молдова, и которую, якобы, следует защитить посредством возможного политического урегулирования конфликта.

В 1993 году, когда возникло это понятие, «особая идентичность Приднестровья» носила чисто советский характер, а сегодня она совпадает с российским мироощущением. Она трансформировалась из советской идентичности в идентичность «русского мира» с общими элементами обеих концепций. Этот тип идентичности не нужно защищать каким бы то ни было особым статусом. Напротив, это токсичный тип идентичности, который может заразить весь регион, начиная с Республики Молдова. Всякое политическое урегулирование должно стремиться ликвидировать подобный тип региональной идентичности Приднестровья, а не сохранять его.

Свободная Европа: Допустим, будет разработан вопрос о статусе приднестровского региона, хотя довольно трудно представить, что Приднестровье быстро согласится со статусом, предложенным Республикой Молдова. Даже если дело дойдет до подготовки этого статуса, сколько лет потребуется для воссоединения обоих берегов, учитывая, что на левом берегу Днестра есть своя армия, валюта, таможня, есть все признаки, характерные для государства?

Владимир Сокор: Да, так и есть. Предложение со стороны Республики Молдова особого статуса приведет лишь к еще большему отдалению Приднестровья от Молдовы, так как закрепит нынешние элементы государственности Приднестровья вместо того, чтобы их ликвидировать. На данном этапе, а возможно, что и в ближайшем будущем Республика Молдова не сумеет в какой-либо форме интегрировать в свой состав Приднестровье, поскольку в Молдове нет верховенства закона.

Независимо от содержания документа по особому статусу, независимо от содержания Конституции Республики Молдова, которую нужно будет переписать, чтобы внести в нее положение об особом статусе, ситуация будет складываться не так, как об этом будет написано в документах. Ведь ни в Республике Молдова, ни в Приднестровье нет верховенства закона.

Любой конституционный документ по особому статусу, подготовленный по результатам переговоров, станет лишь ширмой, за которой будут скрываться теневые, непрозрачные договоренности о перегруппировке власти и групп интересов Кишинева и Тирасполя. Поэтому любые усилия, направленные на политическое урегулирование проблемы Приднестровья, следует приостановить. И официально заявить об этом!

А вот когда в Республике Молдова начнет господствовать закон, только тогда Приднестровье сможет вернуться в состав Молдовы, не разрушив само государство Республику Молдова. Та же ситуация касается и Украины, то же самое я говорю и своим украинским друзьям: «Донбасс, как и Тирасполь, невозможно будет вернуть до тех пор, пока в этих странах не будет верховенства закона».