Ernest Vardanean

Заехали мы тут в выходные с друзьями в Макдональдс. Не то, чтобы месяц не ели, но несколько подносов еды мы заказали. Расплатились, ждем. Нам выносят еду, выкладывают перед нами, и тут продавец выдает: «Извините, но свои чизбургеры с картошкой вы сейчас не получите. Предыдущий покупатель не расплатился, поэтому пока он не вернется и не оплатит, мы вам вашу еду отдать не сможем». Нормально, да?

Конечно, ничего такого не произошло. Я вот только не понимаю, чем подобный случай в Макдональдсе отличается от сегодняшней ситуации с отоплением в Кишиневе. «Дома, в которых есть должники, отопление не получат», - сообщили тут на днях. Весело, особнно если учитывать, что уже года два как никаких долгов за мной нет. За что, в таком случае, я плачу? Чтобы при -3 градусах мороза на улице ходить по дому в пяти свитерах и восьми парах носков? Нет, мне совсем не плевать на голодающих детей в Африке – я даже готова многое для них сделать, - но оплаченный из собственного кармана чизбургер получить все же хочется. Элементарный закон рынка.

Поговорила с соседкой, у которой одна из самых больших задолженностей в доме (случайно столкнулись у подъезда). Платить не откуда – работы нет, муж умер, возраст уже немолодой, дети непристроены. В общем, человека можно понять, искренне ему посочувствовать и в очередной раз послать луч ненависти в адрес нашего доблестного государства. Но тут та же соседка выдает: «Да даже если бы и были у меня эти деньги, я бы все равно не платила. Какой смысл? Попугают, попугают и все равно включат отопление».

Сегодня сообщают – через 48 часов явится всем чудо в виде тепла. Соседка оказалась права. И платить ей, получается, незачем. В прошлом году их грозились отключить от центрального отопления, но что-то не вышло, и они всю зиму прекрасно грелись. Выходит, Термоком себе же в убыток должен бесплатно поставлять услуги тем, кто за них не платит не только потому, что не может, но и не хочет. И ведь Термоком тоже можно понять - исключительно с точки зрения рынка, я сейчас не берусь обсуждать правильность их тарифной политики.

И наивно полагать, что сейчас все разом перейдут на автономное отопление – даже в Европе этого нет. Что делать? – этот чертов вечный вопрос. Есть идеи?

Вы можете представить себе здание молдавской генпрокуратуры или МВД полностью прозрачными? Едва ли. Все, что там творится, всегда было тайной за семью печатями и не делом общественности. А теперь представьте себе на минуточку новое здание дорожной полиции Грузии (аналог нашей politia rutiera): оно построено из стекла - не затемненного, не затонированного, а насквозь прозрачного.

О Грузии можно рассказывать долго. Но, пожалуй , прозрачное здание дорожной полиции – еще пять лет назад самой нетранспарентной и коррумпированной госструктуры в стране – одним своим видом объяснит больше, чем любой даже самый опытный рассказчик. Я не собираюсь петь дифирамбы Михаилу Саакашвили, тем более что считаю его не самым лучшим политиком. Но и не могу не признать его менеджерской хватки, особенно что касается антикризисного управления на обанкротившемся грузинском «предприятии», которое шесть лет назад досталось его команде в наследство от Эдуарда Шеварнадзе.

Если коротко – правительство Саакашвили в течение нескольких лет реализовывало самые жесткие либеральные институциональные реформы. Было много недовольных, включая 15 000 уволенных сотрудников дорожной полиции (оставшимся подняли зарплаты в несколько раз). Недовольна была профессура - у половины сомнительных вузов отозвали лицензии. Недовольны были бабушки и мелкие торговцы, которые раньше вчерную торговали на улицах – всех заставили зарегистрироваться и перейти на «белую» схему. Список недовольных можно продолжать, их было много. Реформы, особенно если они проводятся жестко и повсеместно, никогда не пользуются широкой популярностью среди населения, а чаще всего вообще топят их авторов уже на боижайших выборах. Но уже сейчас, спустя всего несколько лет с момента реализации грузинских реформ (многие еще продолжаются), результат впечатляет. Если коротко (согласно данным slon.ru): из 22 налогов сегодня осталось всего 6 (к 2012 году их будет 4), число гослицензий снизилось с 909 до 144, из 32 импортных ставок осталось всего 3, для экспортных операций теперь требуется 4 документа вместо 9 (к слову, среди таможенников введено открытое соревнование – те, кто быстрее всего оформляют необходимые документы, по итогам месяца получают премии). С 2004 по 2008 год ежегодный рост ВВП составил 9,3% (в 2009 году он снизился из-за августовской войны, но остался положительным). Произошла очевидная диверсификация экспорта: еще в 2004 году Грузия была аграрной страной (36% экспорта), сейчас эта доля не превышает 17%. В 2007 году прямые зарубежные инвестиции в страну составили $2 млрд (к слову, в Литву – члена ЕС с гораздо большей экономикой – столько же).

По данным Transparency International, в Грузии сейчас самый низкий уровень коррупции по сравнению со странами СНГ и теперь он соответствует уровню новых членов ЕС (с 2004 по 2008 год по этому показателю Грузия поднялась со 124 на 67 место). По данным Всемирного банка, в 2009 году страна заняла 11 место в мире по простоте ведения бизнеса (в 2004 году она была во второй сотне) – это самый лучший результатат среди всех развивающихся стран. По скорости реализации экономических реформ Грузия вообще вышла на первое место.

То, что сделала команда грузинских госменеджеров, - отнюдь не волшебство (хотя в международных экономических кругах уже используется термин «грузинское экономическое чудо», как когда-то говорили об Эстонии времен Марта Лаара). Что очень важно – большая часть команды Саакашвили, которые запускали реформы, были не приглашенные консультатнты, а грузины, которые вернулись в страну по личной просьбе президента. Как он сам когда-то рассказывал мне в интервью, в течение первых нескольких месяцев они ездили по зарубежным странам и уговаривали вернуться в страну и занять руководящие должности в госструктурах грузин, которые к тому моменту уже работали в крупных международных банках, инвестиционных фондах, обжественных организациях и международных структурах. Чтобы убедить их, понадобились большие деньги - еще бы, кто согласится уйти с высокооплачиваемой работы в Лондоне и перейти на $250, которые в то время платили в Грузии. Для этих целей был создан специальный внебюджетный фонд зарплат для сотрудников правительства – деньги на этот фонд выделили международные структуры в виде помощи, которую те же МВФ или Всемирный банк дают развивающимся странам.

Было бы глупо хотя бы не попытаться реализовать то, что сумели сделать другие страны, которые в момент прихода новой власти находились в ситуации, гораздо хуже сегодняшней молдавской (взять ту же Грузию). Сейчас у нас есть неоценимый опыт не только их успехов, но и ошибок, что намного важнее. Конечно, когда дом горит, о парфюме не думают, а сейчас ситуация в Молдове от пожара сильно не отличается (из-за вероятности досрочных выборов). Но вряд ли столь необходимые сегодня в Молдове реформы можно сравнивать с парфюмом. Если не начать их раньше, позже уже не отделаешься от неприятного запаха разложения.