«Мы не пешки». Как школьник добивается запрета лекций «Юнармии»

Шесть дней создатель школьного профсоюза 16-летний Леонид Шайдуров держит голодовку. Он требует не пускать в школы общественное движение “Юнармия”, которое было создано в 2015 году по инициативе Сергея Шойгу. Сейчас в “Юнармии” состоит более полумиллиона человек. Региональные штабы открыты в 85 регионах Российской Федерации. На сайте организации написано, что среди основных целей этого молодежного движения: формирования положительной мотивации у молодых людей к прохождению военной службы и подготовке юношей к службе в вооруженных силах, а также активное приобщения молодежи к военно-техническим знаниям и техническому творчеству.

Леонид Шайдуров стал известен в конце прошлого года после того, как создал независимый профсоюз “Ученик”. Тогда школьник рассказал, что это вызвало большое недовольство со стороны администрации гимназии №622 Петербурга. По словам активиста, директор гимназии обещала сдать нового профсоюзного лидера в психбольницу и пророчила ему карьеру дворника. В декабре Шайдуров говорил, что даже в случае отчисления из школы он будет продолжать бороться за создание профсоюза, а в будущем выберет профессию учителя истории и обществознания.

Теперь активист призывает запретить политические преследования и “давление на учеников по политической повестке”. 17 июня десятиклассник вышел на одиночный пикет к зданию петербургского комитета по образованию. Леонида Шайдурова задержала полиция, и он четыре часа провел в участке. В интервью Радио Свобода создатель школьного профсоюза рассказал, что будет голодать, пока чиновники не ответят на его требования, а также о своем опыте общения с юнармейцами.

– Как вы себя сейчас чувствуете?

​– Очень плохо. Мне трудно стоять и разговаривать. Мне кажется, я уже нахожусь на последней стадии голода. Но придется продолжать голодовку как минимум до понедельника. Возможно, тогда комитет по образованию что-то ответит на мое обращение. Пока нас игнорируют. Хотя наши требования носят справедливый характер и соответствуют закону. Мы хотим, чтобы чиновники признали, что каждый ученик может нести любую политическую повестку. За это администрация школы не должна применять разного рода репрессии, как это происходит сейчас. Второе требование – организовать в школах бесплатные столовые. Третий – в образовательный процесс не должны вмешиваться пропагандистские организации, в частности движение “Юнармия”.

​– Вы собираетесь продолжать голодовку, пока комитет по образованию не выполнить ваши требования?

– Нет, конечно, иначе я умру. Мне нужен официальный ответ на наши требования от любого чиновника. Я хочу знать, что меня услышали.

– Каким образом вы сталкиваетесь с “Юнармией”?

​– Это движение проводит добровольно-обязательные лекции во многих школах страны. Там рассказывают, что нужно защищать родину и что русский порядок простирается до Владивостока. Я считаю, что “Юнармия” – движение, защищающее государственный национализм и милитаризм. У школьников надо развивать аналитическое мышление, а не внушать некое единое облагороженное мнение. История уже видела гитлерюгенд и ликторскую молодежь, а теперь мы видим нарастающую тенденцию формирования будущего пушечного мяса. Детей, которые еще не обладают осознанностью, посредством “Юнармии” приобщают к оружию. В нашей школе лекции “Юнармии” вели и для учеников младших классов, которые еще не могут критически воспринимать информацию. В результате юнармейцы перерастают в сотрудников Росгвардии, которые на митингах бьют безоружных людей. По сути государство формирует людей, которые будут нас избивать на протестных акциях. Это отвратительная тенденция.

​– Как часто в вашей школе проходят лекции “Юнармии”?

– Проходили примерно раз в месяц. Но мы перестали приходить на эти лекции, потому что большая часть учеников нашей школы не заинтересована в военной деятельности и карьере. Тема на лекциях была одна – деятельность “Юнармии”. Мы не хотим воевать, тем более за что-то абстрактное. И мы не хотим вместо уроков слушать ложные рассуждения о патриотизме. Уроки “Юнармии” у нас отменили, но после этого администрация школы стала еще хуже ко мне относиться. Но все же на местном уровне мы этот вопрос решили. Сейчас я добиваюсь запрета лекций “Юнармии” во всей России. Запретить совсем эту организацию нельзя, но пусть она держится подальше от учебного процесса. Такая организация может существовать, но доступ в школы ей должен быть закрыт.

– Какое впечатление на вас производят юнармейцы?

​– Я не могу говорить обо всех сторонниках этой организации. Могу делать выводы только на основании собственного опыта. Я в восьмом классе пытался переагитировать юнармейцев, которые учились со мной в одной школе. Я старался им объяснить, что такое “Юнармия” и зачем она нужна государству. Но с ними сложно было спокойно разговаривать, потому что они очень агрессивно настроены по отношению к инакомыслящим. Я перестал с ними разговаривать, потому что дискуссия могла закончиться дракой, а я не привык в таком стиле общаться. У меня создалось впечатление, что юнармейцы – это объекты, не имеющие свойств и готовые выполнить любой приказ.

– Что вы думаете об уроках патриотического воспитания?

– Патриотизм – это затуманивание молодежи. Я являюсь интернационалистом и не замыкаюсь на отдельном территориальном аспекте. Меня беспокоит благо всего человечества и я готов поддерживать забастовки профсоюзов в других странах.

​– Вы выходили на пикет против политических репрессий по отношению к школьникам 17 июня. Почему вы на это решились?

– Мне хотелось и хочется донести свои требования до чиновников. В пикете я стоял около часа. Из здания комитета по образованию вышел человек, выслушал мои требования и скрылся. Потом меня задержали полицейские. Они поволокли меня по асфальту. Мне не дали позвонить родителям. В машине полицейские сказали, что у отца из-за меня будут проблемы на работе. Полицейские рассуждали о моем будущем, лучше бы о своем подумали. Они говорили, что информация обо мне будет навсегда в архивах. Я им дал антитезис, а потом замолчал. В отделе полиции мне не дали воды, заорали, что я могу пить из уборной. Затем меня допросили сотрудники Центра "Э". Они спросили, как я вижу будущее России. Я сказал, что будущего у России нет, пока существуют такие организации, как Центр "Э". Но это не значит, что у России в целом нет будущего. Оно будет прекрасным, если люди начнут объединяться в борьбе за свои права. В общем, из полиции меня отпустили, предупредив, что в следующий раз за участие в акциях будет административный штраф.

​– Когда в конце прошлого года вы создали школьный профсоюз и объявили, что будете бороться за права учащихся и против ЕГЭ, администрация школы угрожала вам отчислением, прокуратурой и психиатрической больницей. Вы так утверждали. Администрация гимназии это отрицала. Какой реакции вы ожидаете от директора гимназии после акции протеста в виде голодовки?

– Готовлюсь к давлению со стороны школьной администрации в сентябре. Я уже привык к давлению. Школа знает о пикете и голодовке, потому что 17 июня родителям позвонили сотрудники школы и попросили меня забрать из полицейского участка.

– Как родители относятся к вашей деятельности?

– Сейчас у них началось смирение с моей повесткой. Родители мне не мешают делать то, что я считаю нужным.

– В декабре 2018 года вы говорили, что собираетесь развивать профсоюз. Сколько человек сейчас состоит в школьном профсоюзе?

– Мне сложно точно сказать. Сейчас ячейки школьного профсоюза есть почти во всех городах. В Кирове, например, очень активно действует наш профсоюз. В каждом городе примерно три школы состоят в профсоюзе. А в Москве и Питере 5–7. После окончания школы члены профсоюза переходят в студенческий профсоюз. К нам присоединяются учителя. Кстати, на пикеты против “Юнармии” собираются выйти школьники из других городов.

– Что вас в целом не устраивает в российской системе образования?

– Мы собираемся продолжать бороться за отмену ЕГЭ. Также будем бороться за свободу самовыражения учеников в том, что касается внешнего вида. Меня не устраивает то, что сегодняшняя система образования учит нас конформизму. А я выступаю за проблемно- ориентированное обучение, которое помогает ученикам самостоятельно находить решение вопроса и развивает их в личностном плане. Я считаю, что ученик является субъектом. Мы не пешки в этом мире, а более значимые фигуры.