Знакомая с мужем решили отдать дочь Настю в детский сад. К слову, они говорят только на русском и румынского практически не знают. Не берусь сейчас судить, правильно это или нет, но дела обстоят именно так. Долго мучились с выбором заведения и все же решили отдать в русскоязычный. К этому их подтолкнули друзья, которые всего полгода назад отдали трехлетнего Сашу в румынский садик и, по их словам, спустя всего шесть месяцев об этом сильно пожалели. Трехлетний Саша, возвращаясь из сада, начинал говорить с родителями на румынском. Мама еще понимала кое-что, а вот папа, не знающий ничего, кроме “Buna ziua” и “La revedere”, впадал в панику от непонятного ему “Papa, toarna-mi un pahar de apa”. “Перестаем понимать ребенка”, - решили они и перевели Сашу в русскоязычный детский сад.
Спорили мы долго. Я настаивала на том, что незнание румынского языка – исключительно их собственная проблема и они не вправе из-за этого лишать своего ребенка равных возможностей в потенциальном будущем. Нравится нам это или нет, но через 5 лет в Молдове будут говорить на русском меньше, чем сейчас. Через 10 – еще меньше. А через 15, когда Насте придется поступать в университет, - тем более. С этим можно спорить, не соглашаться, но это абсолютно естественно, и похожие процессы происходят во всех бывших советских республиках – где-то быстрее, где-то медленнее. Я пыталась объяснить, что родным для ребенка все равно всегда будет тот язык, на котором он общается в семье и с самыми близкими. Поэтому пойдя в румынский сад, Настя не забыла бы русский никогда.
Понятно, у родителей есть страх, что ребенок будет воспитан в другой культуре, пусть и близкой, но все равно для них - чужой. “А как же Пушкин?” – спросила молодая мама. Здесь, конечно, каждый волен выбирать сам, но и Пушкина можно узнать благодаря хорошему примеру родителей, а не только в учебном заведении, и программа в румынской школе может быть ни чем не хуже, чем в русской, а может и наоборот. А вот то, что через 15 лет выпускник русскоязычной школы будет менее конкурентноспособен, чем выпускник румынской, должно быть очевидным для молодых родителей уже сейчас.
Согласно последнему исследованию американского института Gallup, в Молдове русский считают родным языком 23% населения (в Армении – 3%, Грузии – 7%, в Казахстане и на Украине по 68 и 83% соответственно). Я, к примеру, молдаванка, русских в нашем роду не было никогда, но вот так вот вышло, что в детстве меня отдали в русскоязычный сад, потом в русскую школу. Мама, как и многие советские женщины, воспитывавшая двоих детей одна, решила – так детям будет легче «пробиться». Поэтому Достоевский, Лермонтов, Булгаков и Бродский всегда были моей родной культурой. Не чужой. А вот Чоран, Хашдеу или Элиаде – точно не родными: кое-что из них читала, но не более того. Эти культурные метаморфозы произошли с большинством русскоязычных молдаван. Когда-то не по нашей вине, а благодаря политической воле «центра» чужая культура стала нам родной, а своя, родная сдвинулась на одну полку с «иностранкой». Конечно, кто-то сейчас поспорит, что культура – далеко не одна литература, а еще история, традиции и т.д., и т.п. Все это так, не спорю. Только вот вспоминаю сейчас, что в юном возрасте, когда формировалась моя система ценностей, уроки литературы внесли в нее все же больший вклад, чем математика с физикой.
Сейчас многие молдаване, для которых русский язык является родным, изолируются и живут в собственных культурных резервациях. И это можно понять, ведь они чувствует себя своими среди чужих и чужими среди своих. Будет ли так же чувствовать себя Настя через 15 лет – неизвестно. Но родители могут ей в этом помочь уже сейчас - если не станут перекладывать свою собственную проблему незнания румынского языка на ее маленькие плечи.
Спорили мы долго. Я настаивала на том, что незнание румынского языка – исключительно их собственная проблема и они не вправе из-за этого лишать своего ребенка равных возможностей в потенциальном будущем. Нравится нам это или нет, но через 5 лет в Молдове будут говорить на русском меньше, чем сейчас. Через 10 – еще меньше. А через 15, когда Насте придется поступать в университет, - тем более. С этим можно спорить, не соглашаться, но это абсолютно естественно, и похожие процессы происходят во всех бывших советских республиках – где-то быстрее, где-то медленнее. Я пыталась объяснить, что родным для ребенка все равно всегда будет тот язык, на котором он общается в семье и с самыми близкими. Поэтому пойдя в румынский сад, Настя не забыла бы русский никогда.
Понятно, у родителей есть страх, что ребенок будет воспитан в другой культуре, пусть и близкой, но все равно для них - чужой. “А как же Пушкин?” – спросила молодая мама. Здесь, конечно, каждый волен выбирать сам, но и Пушкина можно узнать благодаря хорошему примеру родителей, а не только в учебном заведении, и программа в румынской школе может быть ни чем не хуже, чем в русской, а может и наоборот. А вот то, что через 15 лет выпускник русскоязычной школы будет менее конкурентноспособен, чем выпускник румынской, должно быть очевидным для молодых родителей уже сейчас.
Согласно последнему исследованию американского института Gallup, в Молдове русский считают родным языком 23% населения (в Армении – 3%, Грузии – 7%, в Казахстане и на Украине по 68 и 83% соответственно). Я, к примеру, молдаванка, русских в нашем роду не было никогда, но вот так вот вышло, что в детстве меня отдали в русскоязычный сад, потом в русскую школу. Мама, как и многие советские женщины, воспитывавшая двоих детей одна, решила – так детям будет легче «пробиться». Поэтому Достоевский, Лермонтов, Булгаков и Бродский всегда были моей родной культурой. Не чужой. А вот Чоран, Хашдеу или Элиаде – точно не родными: кое-что из них читала, но не более того. Эти культурные метаморфозы произошли с большинством русскоязычных молдаван. Когда-то не по нашей вине, а благодаря политической воле «центра» чужая культура стала нам родной, а своя, родная сдвинулась на одну полку с «иностранкой». Конечно, кто-то сейчас поспорит, что культура – далеко не одна литература, а еще история, традиции и т.д., и т.п. Все это так, не спорю. Только вот вспоминаю сейчас, что в юном возрасте, когда формировалась моя система ценностей, уроки литературы внесли в нее все же больший вклад, чем математика с физикой.
Сейчас многие молдаване, для которых русский язык является родным, изолируются и живут в собственных культурных резервациях. И это можно понять, ведь они чувствует себя своими среди чужих и чужими среди своих. Будет ли так же чувствовать себя Настя через 15 лет – неизвестно. Но родители могут ей в этом помочь уже сейчас - если не станут перекладывать свою собственную проблему незнания румынского языка на ее маленькие плечи.