3 сентября визит президента Армении Сержа Саргсяна в Москву окончился сенсацией, которая потрясла всю европейскую часть СНГ и даже дошла до Брюсселя. Армянский лидер, выступая на итоговом брифинге вместе с российским коллегой Владимиром Путиным, заявил, что Ереван изъявил желание вступить в Таможенный союз и участвовать в формировании Евразийского экономического пространства. А ведь все последние месяцы власти Армении на разных уровнях заявляли о приверженности курсу на европейскую интеграцию!
Эффект был ошеломляющим. В первые часы армянский сегмент Интернета просто взорвался, причем сложности добавляло то обстоятельство, что заявление Сержа Саргсяна было распространено пресс-службой Кремля и околокремлевскими информагентствами. Это заставляло многих думать, что Москва, мол, выдала желаемое за действительное, поэтому надо дождаться официальных заявлений и комментариев от властей Армении. К этому хору голосов присоединился и я. Однако армянские власти устроили «саспенс», целые сутки не давая ни подтверждения, ни опровержения.
На фоне заговора молчания шумиха лишь усугублялась, а масла в огонь подлили первые неофициальные комментарии европейских дипломатов и чиновников. Например, министр иностранных дел Швеции – одной из стран-вдохновителей «Восточного партнерства» - Карл Бильдт в микроблоге в «Твиттере» написал, что в таком случае Армения не сможет подписать Соглашение об Ассоциации на саммите в Вильнюсе.
Но вот прошли сутки, и руководитель аппарата президента Армении Виген Сарксян совершенно спокойно заявил, что Ереван… не отказывается от подписания соответствующих документов на ноябрьском саммите «Восточного партнерства». Армянское общество замерло в недоумении, окончательно сбившись с толку.
Попробуем теперь разобраться в этой суматохе, где трезвые экспертные оценки из обоих лагерей – за и против европейской интеграции – могут легко затеряться в потоке истерических выкриков и проплаченных «агиток». Для начала нужно отметить важную деталь, на которую почему-то обращают внимание не все: Серж Саргсян не подписал в Москве никаких договоров и соглашений, ограничившись скорее декларацией о намерениях. То есть клятву верности Кремлю Ереван не давал.
Второй аспект: российские СМИ растиражировали информацию о ряде преференций, которые Путин обещал Саргсяну в обмен на вступление в Таможенный союз. Это и 15 млрд. рублей на модернизацию Армянской железной дороги, которая находится в концессионном управлении РЖД. Это и намерение «Росатома» продлить функционирование Армянской атомной станции – вместо планируемого закрытия реактора в 2016 году ожидается пролонгация до 2026 года. Это и намерение «Роснефти» инвестировать в уникальное армянское предприятие – химический комбинат «Наирит», который в советские годы был единственным производителем искусственного (хлоропренового) каучука.
Как видим, эти и другие бонусы тоже даются в декларативной форме. Поэтому нет никаких гарантий, что Путин не обманет Саргсяна уже после того, как армянский президент проигнорирует Вильнюс. Ведь до саммита меньше двух месяцев, а указанную «морковку» Россия вряд ли сможет обеспечить за столь короткий срок, желая показать искренность намерений. Поэтому я не исключаю, что долгожданное заявление главы президентского аппарата было озвучено именно с намеком на неполное доверие между сторонами. Между прочим, мои друзья в Ереване говорят, что Путин испытывает личную неприязнь к армянскому президенту – я догадываюсь, что именно из-за дрейфа последнего в сторону Запада.
Уже хотя бы это обстоятельство, а также то, что Путин давно не посещал Армению (ни в ранге премьер-министра, ни после возвращения в Кремль), говорит о том, что Еревану нужно быть осмотрительным и не принимать пакет обещаний за чистую монету. В конце концов, Россия до сих пор не удосужилась ни восстановить Армянскую железную дорогу (кто мешал ей вложить эти 15 млрд. рублей раньше?), ни возобновить работу армянских предприятий, переданных русским в рамках программы «Предприятия в обмен на долг». В последнем случае Москва заполучила ряд важных для Армении наукоемких машиностроительных заводов из-за газового долга в 100 млн. долларов. Подчеркиваю – СТО миллионов долларов. Напомнить, сколько миллиардов Россия «с барского плеча» списала арабским странам или какой-нибудь Северной Корее?
Но 3 сентября случилось то, что случилось, и это вызвало недовольство определенной части армянского общества. У резиденции президента в Ереване прошел митинг протеста с требованием к Сержу Саргсяну уйти в отставку. Даже заявление главы его аппарата не остановило волну недовольства. Главная идея, которая сейчас витает в воздухе и которую я разделяю, - это разочарование тем фактом, что Армения в очередной раз пошла на поклон к Москве. «У нас отняли европейское будущее», - говорят многие.
Но, признаться, мне не приходят в голову такие радикально-печальные мысли, хоть я был и остаюсь сторонником сближения Армении с Европой. Дело в том, что в армянском обществе были чрезвычайно завышенные ожидания от события, которое даже еще не произошло, но которое почему-то уже воспринимается как свершившийся факт. Саммит в Вильнюсе обещал Армении максимум парафирование (даже не подписание) Соглашения об Ассоциации и Договора о глубокой и всеобъемлющей свободной торговле с ЕС (DCFTA). Для Еревана это скорее моральное удовлетворение, чем практическое достижение, поскольку путь от парафирования до подписания, а потом ратификации долог и труден.
Строго говоря, внезапное решение Армении пойти в Таможенный союз – это не столько отказ от теоретических преференций Евросоюза, сколько желание обозначить уверенность Армении в том, что на Европе свет клином не сошелся. Однако говорить исключительно об экономической составляющей дилеммы «или…или» - это за деревьями не увидеть леса. Армения мала, и ее экономика не играет важной роли ни в СНГ, ни в ЕС. Армения – это в первую очередь вопросы безопасности.
Как раз с этим аспектом у Европы очень слабые позиции. Среди бурных дискуссий последних суток все чаще проявляется важный мотив поступка Сержа Саргсяна – Европейский Союз не смог или не захотел гарантировать Армении выполнение двух краеугольных условий. Первое – открытие Турцией границы, которая остается на замке с 1993 года. Я принципиально не буду разбираться в том, почему Брюссель не может или не хочет надавить на Анкару – граница закрыта, и ее не перепрыгнешь даже во имя европейской интеграции.
Второе условие – статус Нагорного Карабаха. Здесь еще сложнее. Многочисленные комментарии по теме, в том числе официальные, так и не дали более или менее ясного ответа на вопрос: что означало бы парафирование / подписание документов ЕС для определения судьбы непризнанного Арцаха? Одни политологи говорят: Евросоюз был готов признать Карабах даже ценой разрыва отношений с Азербайджаном, который неохотно участвует в интеграционных процессах «Восточного партнерства». Мол, признание НКР было бы призом Армении за приверженность европейскому курсу. Весьма сомнительный вывод, честно говоря. Сегодня Евросоюз бьется, как рыба о лед, в поисках альтернативы диктату «Газпрома» - и своими руками отрубит газопровод из Азербайджана? Ради кого – ради Армении? Очень хочется в это верить, но не получается.
Другие политологи говорят: Евросоюз потребовал бы от Армении высокую цену за Вильнюс и сдал бы Карабах Азербайджану. Ну, господа, зачем тиражировать панику! Как может ЕС «сдать» Карабах, если он им не владеет, не контролирует ни финансово, ни в военном плане и, наконец, находится в двух тысячах километров? Кстати, то же самое я хочу ответить тем, кто утверждает, что Россия, дескать, «грозила отдать Карабах Азербайджану и тем самым заставила Сержа Саргсяна пойти на уступки». Господа, Россия тоже не контролирует Карабах, как бы ей этого ни хотелось! «Сдать» Карабах могут только сами карабахцы, даже Ереван не в полной мере влияет на Степанакерт. Поэтому даже не буду развивать эту широко распространенную алармистскую глупость.
Поэтому при спокойном всестороннем анализе события 3 сентября выкристаллизуется главная причина, побудившая Саргсяна пойти на столь непопулярный в Армении шаг. Это сирийский кризис. Западная коалиция во главе с США не скрывает намерений атаковать Башара Асада даже в обход Совета Безопасности ООН. И хотя Вашингтон обещает «просто» ограниченные удары, нет гарантий, что любимое детище Запада – «управляемый хаос» - не станет неуправляемым. Страшно представить себе, что будет, если ракетные удары перейдут в сухопутное столкновение, а затем в большую региональную войну.
Россия направила к берегам Сирии военные корабли и дала понять, что в той или иной форме будет воздействовать на ход событий. В такой ситуации нельзя исключать распространения войны или, как минимум, «революционного» вируса, на страны Южного Кавказа и Иран, а это уже подбрюшье России. Надо обратить внимание и на то, что визит Сержа Саргсяна в Москву состоялся именно 3 сентября – за два дня до саммита «Большой Двадцатки» в Санкт-Петербурге. Владимиру Путину очень хотелось кольнуть Барака Обаму, но опосредованно, в виде намека. Шаг Москвы был примерно таким: «В ответ на ваши, американцев, действия на Ближнем Востоке – вашей любимой вотчине, мы ответим действиями в нашей вотчине – бывшем СССР». Я думаю, что среди экспертов нет сомнений в том, что Восточное партнерство – это проект, пролоббированный американцами через своих верных людей в ЕС – шведов и поляков. Поэтому даже маленький неуспех в Вильнюсе с одной отдельно взятой Арменией может стать непропорциональным, но все же ответным ударом России по США.
Однако для Армении не имеет значения, как именно Путин хочет щелкнуть по носу Обаму или наоборот. Еревану приходится признать, что в деле обеспечения безопасности пока нет альтернативы России. И гипотетическая война в регионе может обострить эту уязвимость Армении. А Европейскому Союзу приходится констатировать, что на Южном Кавказе его влияние не сопоставимо с влиянием в Украине и Молдове. Впрочем, оговорка Еревана о том, что отказа от Вильнюса не предвидится, - это еще и намек на то, что Армению не устраивает тот уровень гарантий, которые предлагает Брюссель. Ведь европейская интеграция – это не игра в одни ворота, а система взаимных обязательств.