Поскольку кризис неизбежен, он будет преодолен

Остается совсем немного времени до момента подписания Молдовой Соглашения об ассоциации с ЕС. Экономическая часть этого документа уже давно вызывает весьма серьезные опасения в Приднестровье, там считают, что введение новых правил торговли и сертификации продукции могут стать причиной серьезного экономического кризиса. Говорит экс-министр иностранных дел Приднестровья Владимир Ястребчак:

„Мы еще на нашем примере столкнулись с противоречиями двух крыльев в Европейском Союзе: политического и экономического крыла, когда политическое крыло выступает за хоть какие-то контакты и компромиссы с нами с тем, чтобы учитывать фактор неурегулированности конфликта, зато экономическое крыло Европейской комиссии категорически против этих компромиссов, что нужен только единый торговый режим для всей Молдовы, который абсолютно нам будет неприемлемый и приведет именно к политическому, скорее всего, кризису. Ну, а экономический блок это не волнует, ему не нужны лишние проблемы, лишние разновидности ситуации.”

Евросоюз, считает Ястребчак, не желает принимать во внимание то обстоятельство, что конфликт между Молдовой и Приднестровьем остается неурегулированным:
„Это обернется очень серьезным кризисом в разных сферах, если все идет вот так, как идет. Действительно, Соглашение об ассоциации – это хороший, комплексный документ, нормально для любого государства, кроме государства с внутренним конфликтом до сих пор неурегулированным. Потому что пытаться применять это соглашение вот так в полном объеме к нам, включив в его текст вот это как раз пресловутое положение об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли – DCFTA так называемой – это просто сверх оптимистично, хотя я подобрал бы, наверное, другие, более жесткие эпитеты. Это невозможно. Это приведет к массе проблем в правовой, экономической, политическое, переговорной, массе других сфер, начиная от мелочей, ведь произойдет просто конфликт юрисдикций между молдавской и приднестровской властями, что опять же в условиях неурегулированности конфликта чревато самыми серьезными последствиями, и заканчивая, к примеру, такими более глобальными вопросами. У нас идет переговорный процесс, одна из тем – это экономическое сотрудничество, но в рамках Соглашения об ассоциации между Молдовой и Европейским Союзом будет создана надгосударственная структура: Совет ассоциации, который будет заниматься решением вопросов наднационального порядка, в том числе, кстати, по вопросам о зоне свободной торговли. Вот возникнут вполне резонные вопросы: с кем нам, приднестровской стороне, тогда обсуждать вопросы, связанные с торговлей с Евросоюзом, если Молдова уже сама не в состоянии эти вопросы будет решать чисто с правовых позиций. Значит, у нас меняется переговорный партнер, у нас появляется Совет ассоциации. И вопрос не в торговле и не в стандартах, по которым мы будем торговать с Европейским Союзом, по каким товарным позициям – все это технически решаемо; здесь вопрос в урегулировании, вопрос в администрировании.”

Новые условия сертификации и оформления производимых в Приднестровье товаров, по мнению Владимира Ястребчака, невыполнимы:

„Как, к примеру, будут теперь выдаваться преференциальные эти сертификаты? А там правила ужесточаются очень серьезно, то есть, если сейчас что-то можно делать путем непосредственной отправки товаров, что-то можно делать как-то там по-другому, то сейчас надо обеспечивать или полноценный доступ молдавских пограничников, таможенников к местам производства, ну, те же самые силовики, что вряд ли будет реально, либо полностью производить оформление грузов на территории Молдовы, что тоже чревато дополнительными издержками. То есть, почему я и говорю, что это проблема будет не только для Приднестровья, это будет проблема, в том числе, и для Молдовы – что это будет вопрос цены государственности, насколько Кишинев готов далеко пойти в своих евроинтеграционных планах, потому что очевидно, что с Приднестровьем, скорее всего, произойдет кризис в отношениях. Вот что дальше: или Кишинев полностью рассчитывает на поддержку Брюсселя, который вместе с Киевом, возможно, будет оказывать некое давление на Приднестровье; проходили уже не раз, был 2006 год, было всякое. Готовы ли к такому – только это будет уже похуже, чем 2006 год, гораздо. Видимо, готовы, раз вот так спокойно и планомерно идут к подписанию соглашения об ассоциации. Готовы ли украинцы к тому, что на границе опять будет – я не говорю, не дай Бог, конечно, про силовой кризис, но по крайней мере новый экономический, социальный кризис на границе с и без того проблемной одесской областью. Наверное, готовы.”

Этой уверенности, однако, совсем не разделяет директор молдавского Центра стратегических исследований и реформ Галина Шаларь. Опыт совместной работы у молдавских и приднестровских таможенных и пограничных служб есть, необходимо его вновь задействовать:
„Совершенно справедливое требование: для того, чтобы получить сертификат страны происхождения товаров, необходимо иметь все документы легальные для этого. Значит, необходимо договориться, во-первых, по поводу таможни, то есть каким образом подтвердить, что степень переработки товара, которая произошла на территории Приднестровья, соответствует действительности. Это есть в документе, поэтому здесь надо договариваться. У нас был период достаточно долгий, когда наши таможни без утраты суверенитета – никто об этом не говорил – но они сумели найти компромиссное решение, К сожалению, в 2001 году компромисс закончился. Наработки были, координация таможенных служб была, была договоренность о взаимных сопровождениях грузов по территории Приднестровья и по территории Молдовы, ну, соответственно, тех, которые интересовали. Поэтому я думаю, что те документы, которые были, те наработки, которые были – в принципе, в Приднестровье говорят, от них никто не отказывался – безусловно их надо менять, потому что прошло много времени, но как отправную точку, я думаю, что это повод для разговора.”

И экс-министр иностранных дел, и экономист из Кишинева абсолютно сходятся в одном – ни одна из сторон не готова к компромиссу:

„Логику Кишинева, я так понимаю, что расчет делается на то, что, может, мы и не справимся, но брюссельские нам помогут. Но опять же, у Тирасполя есть схожая логика: идем по пути кризиса, у нас есть тоже стратегический партнер, который нам тоже поможет. То, что все уверены, что именно они окажутся победителями, это похвальное устремление…”

„Не готова не только Еврокомиссия. Не готово и Приднестровье. Безусловно, позиция Европейской комиссии во многом, конечно, скоординирована с позицией Кишинева. И это, в общем-то, тоже понятно, ведь с точки зрения ответственности – ответственность все равно несет только Правительство Молдовы. Потому что в силу непризнанности Приднестровья, согласитесь, юридически решить какой-то коммерческий спор достаточно сложно. И если спор двух юридических лиц выходит на международный уровень, то он рассматривается только если эти юридические лица имеют четкую национальную принадлежность.”

Владимир Ястребчак уверен, что Москва обязательно вмешается в процесс, причем это вмешательство может оказаться весьма радикальным:

„Но и думать что Россия ничего делать не будет, это самонадеянность со стороны наших кишиневских коллег, потому что все-таки ассоциация с Европейским Союзом это уже нечто гораздо больше, чем партнерские отношения, Москва, скорее всего, вынуждена будет как-то реагировать на это, и здесь у Приднестровья появляются хорошие шансы, как минимум, на признание.”

Тем не менее, в случае, если будет включен режим самых жестких ограничений, какие-то возможности, пусть даже и не самые хорошие, торговать с Россией у Приднестровья сохранятся. Взять регион в полную блокаду не получится:

„К примеру перестаёт Молдова выдавать вообще сертификаты происхождения. Но это же не значит, что по действующим правилам нельзя груз направить транзитом через украинскую территорию, заплатив его залоговую стоимость. Да, это повлечет очень существенное удорожание, но это вариант. Я понимаю, что это очень затратная вещь и для Российской Федерации, но на фоне тех средств, которые уже вложены, это уже не выглядит настолько затратно. Ну, откажется Кишинев выдавать преференциальные сертификаты. Но я не думаю, что в Кишиневе вообще откажутся от того, чтобы выдавать на приднестровский товар сертификаты происхождения «Сделано в Молдове» - не преференциальные, обычные, рядовые. Какие-то документы выдавать им все равно придется. А отказаться от той системы, которая была введена в 2006 году, которая касалась упрощенного порядка регистрации приднестровских предприятий без налогов именно в Молдове – то есть они налоги-то платят, но здесь – ну, это разорвать последние связи, в том числе и правовые, с Приднестровьем, если уже Кишинев сделает решающий шаг к тому, чтобы подтвердить, что Приднестровье – это не его территория, а товары, сделанные на территории Приднестровья, не происходят из Молдовы…”

Договариваться так или иначе придется, уверена Галина Шаларь, поскольку обе экономики – и молдавская, и приднестровская – не самостоятельны. Они существуют только за счет внешней поддержки. Отключить режимом санкций помощь Приднестровью означает поставить регион на грань выживания. Едва ли ЕС может себе такое позволить:

„Обязательно нужно договариваться. По той простой причине – я гражданин Молдовы и, поэтому, конечно, мне очень неудобно об этом говорить – что ни молдавский, ни приднестровский бюджет без внешних денег не может быть исполнен. В самом обрезанном варианте. И эти внешние деньги, к сожалению, поступают с разных сторон. Наша самостоятельность, скажем так, достаточно сильно ограничена.”

Владимир Ястребчак считает, что при наихудшем варианте развития событий Приднестровью будет чем ответить Молдове. В прошлом экономическая блокада уже использовалась Кишиневом:

„Санкции и блокады – мы, конечно, не переоцениваем собственную значимость, но и недооценивать наше значение тоже не стоит, потому как неприятности соседям мы тоже можем, что мы тоже и делали. Когда в 2006 году начались эти новые таможенные правила, когда стала общая железная дорога через нашу территорию транзитом, убытки одной только украинской железной дороги составляли порядка, по-моему, ста тысяч гривен в сутки. И когда оно накопилось вот так вот, спустя месяцев пять, украинцам потребовался буквально месяц, чтобы убедить молдавских товарищей на компромисс, закрыв единственное направление, которое осталось незаблокированным, и заявив, что надо отремонтировать один железнодорожный мост на севере Молдовы. После этого молдавская сторона стала очень и очень покладистой.”

Предшественник Ястребчака на посту министра иностранных дел Валерий Лицкай вообще не склонен драматизировать ситуацию. Введение новых правил для Приднестровья отложено на полтора года. ЕС, уверен он, на самом деле не станет действовать себе во вред в силу прагматизма, свойственного европейцам:

„Молдаване – они проевропейцы. Хорошо. Но в экономике они очень сильно зависят от России. У нас ровно наоборот: в политике мы восточники, пророссийские. А в экономике 60% у нас работают в Европе. Как туда проникли? Проникли. И торгуют, валюту получают, и кормят здесь… Наши заводы отпущены на свободу и ринулись искать нишу. Они себе нашли больше в Европе, чем в России. В результате европейцы сделали следующее: они, конечно, подписывают, но те системы, которые льготные мы имеем для Европы, нам продлевают на полтора года. Полтора года мы еще будем разговаривать. Квалификации, как говорится, хватает, чтобы играть в две колоды карт. Конечно, можно заскучать и повеситься. А можно себе представить легко картину, что они продлили на полтора года, а потом еще продлят на два.”

Двум экономическим союзам – Европейскому и Таможенному – все равно придется найти общий язык друг с другом. Если для этого окажется недостаточно полутора лет, Приднестровье, вполне допускает Валерий Лицкай, получит новую отсрочку:
„Мы в Европе преференций не получали. Мы конкурируем, мы добиваемся контрактов, поставляя высококачественный товар, который европейцам нужен. Нарубить самим себе торговые вещи, которые им нужны, они не желают. Они прагматики. Мы тоже. И россияне нам говорили: вам-то что? Мы же от вас ничего не берем. В общем, пока баланс есть. Если по уму, так его можно и продлить – еще год, еще два, три, пока не сработается какая-то система взаимоотношений двух экономических союзов. Это Евросоюз целиком с Евразийским, с Таможенным союзом, это они когда-то будут вынуждены найти какие-то правила игры, потом будут применяться эти правила в отношении нас.”

Возможно, Молдова и Приднестровье и станут теми субъектами, используя которые Таможенный и Европейский союзы сумеют прийти к компромиссу, считает Галина Шаларь. Эта территория, с одной стороны, расположена ровно по центру конфликта, с другой – здесь можно экспериментировать, не подвергая риску экономики конфликтующих сторон:

„Молдова и Приднестровье может стать той площадкой как раз в силу своего местоположения и в силу своего не очень большого масштаба. То есть наше влияние на эти две большие экономики минимально. Доля Молдовы в обороте со странами Европейского Союза 0,1 процента, а на востоке 0,8 процента. То есть, если мы перестанем с ними общаться, этого просто никто не заметит. Поэтому, наверное, мы можем попробовать стать той площадкой, где эти два больших союза могут искать какие-то механизмы взаимопроникновения. Потому что, безусловно, рано или поздно разговаривать между собой они начнут.”

Никто не сомневается, что, хотя кризис и неизбежен, его преодоление – императив для политических и экономических союзов, сошедшихся в непримиримой, как кажется многим, схватке на территории бывшей советской республики.