После 12 лет судов политик Виталия Павличенко сумела доказать, что никогда не сотрудничала с КГБ. Корреспондент Свободной Европы Валентина Урсу узнала о том, зачем было нужно отстаивать свою правоту, и когда лидер коммунистов Владимир Воронин будет приносить свои извинения. А еще – кто создал систему коррупции в Молдове, почему принять закон о люстрации почти нереально, и как отказывать спецслужбам, предлагающим сотрудничество и официальный статус доносчика.
Свободная Европа: Вы выиграли иск против Владимира Воронина за клевету, и бывшему президенту Молдовы придется публично принести извинения. В 2007 году, когда Воронин занимал пост главы государства, он заявил, что вы – агент КГБ, и что ваша политическая деятельность финансируется из Румынии…
Виталия Павличенко: Я тогда сразу же подала на него в суд! Но национальные инстанции не приняли дело к рассмотрению – под предлогом того, что глава государства при исполнении мандата пользуется иммунитетом. Я обратилась в ЕСПЧ, решения пришлось ждать семь лет, но все было не зря: ЕСПЧ пересмотрел дело, удовлетворил иск и наложил на Республику Молдова штраф в размере 1000 евро. Однако и после этого дело гуляло по различным судебным инстанциям, потому что никто не хотел им заниматься. Но, в конце концов, окончательное решение вынесла Высшая судебная палата.
Свободная Европа: Вы ждете публичных извинений от Владимира Воронина?
Виталия Павличенко: Высшая судебная палата оставила в силе приговор первой инстанции, который предусматривает публичные извинения со стороны Воронина и компенсацию ущерба в размере 30 тысяч леев. Не знаю, как долго придется ждать его извинений и выплаты компенсации… Но важно то, что его призвали к порядку! А еще появился прецедент и в ЕСПЧ, и в самой Молдове, смысл состоит в том, что главе государства не позволено клеветать и наговаривать на человека все, что взбредет в голову.
Гимпу сказал, что я, мол, не вызываю доверия, так как работала в АТЕМ!..
Представьте – он, как президент, имел допуск ко всем делам, имел доступ во все госинституты, ведь я подала на него в суд в 2007 году, когда он был президентом, а власти он лишился только в 2009-м. Значит, он прекрасно знал, что на меня ничего нет, что мне нечего скрывать, ведь я обратилась в официальном порядке. Кстати, после этого официального демарша, когда я уже не была депутатом, я попросила г-на Урсу о личной встрече и спросила его – как так вышло, что он мне ответил настолько оперативно?..
Свободная Европа: Г-н Урсу – это бывший директор Службы информации и безопасности…
Виталия Павличенко: Да, бывший глава СИБ. И он сказал: «Я не мог дать ложный ответ, потому что потом пришлось бы отвечать в суде. Но и затягивать с этим я тоже не мог, потому что наверняка последовали бы попытки политического давления со стороны воронинского окружения – со стороны Ткачука и иже с ним».
Хочу сказать, что все те 12 лет, в течение которых я занимала пост председателя НЛП, была масса клеветнических заявлений, исходивших от Христианско-демократической партии в дуэте с этими коммунистами, которые сейчас уже уходят в небытие... Но клевету в мой адрес подхватывали и другие!..
Я выиграла иск против Шелина, который и по сей день не спешит исполнить решение суда. Сейчас, после выборов, придется заняться вплотную и этим вопросом, несмотря на то, что в свое время мы подписали соответствующее соглашение по настоянию и в присутствии судебного исполнителя.
Я выиграла иск против известного антирумына Валерия Клименко, который заявил, что румынизм и движение унионистов – это экстремизм. А я доказала, что продвигать идеи румынизма и пропагандировать унирю, или, говоря иными словами, – нашу румынскую идентичность, – это никакой не экстремизм. Во всех судебных инстанциях мы отстояли право на статус унионистской партии – в соответствии со статьями 10 и 11 Европейской конвенции по правам человека.
Свободная Европа: За 27 лет независимости Молдовы тему люстрации время от времени обсуждали, были и сторонники, и противники принятия закона о люстрации. Но почему закон так и не был принят, ведь это бы положило конец многим спекуляциям?
Виталия Павличенко: В этом и состоит все дело! Если бы люстрацию приняли, то были бы исключены ситуации, когда вчерашние прислужники КГБ, исполняя чей-то заказ (скорее всего, какого-то московского центра!..) начинают прыгать на костях своих противников, не имеющих ничего общего с этой одиозной организацией, и упорно навешивают на них ярлыки агентов КГБ – авось, мол, не отмоются!..
Будучи депутатом, я всеми силами пыталась продвигать закон о люстрации. Первым законопроект подготовил Василе Неделчук, и он же с трибуны парламента заявил, что никогда не сотрудничал с КГБ – потому что и его оклеветали… После этого пошли разговоры о том, что авторство законопроекта присвоили известные всем лжедрузья из ХДНП, и началась словесная перепалка по поводу текста между политформированиями.
Пасат сказал, а я лишь повторила его слова о том, что «Петру Лучинский – отец молдавской коррупции»
Когда я попала в парламент во второй раз, я попыталась – при поддержке ряда гражданских организаций и других депутатов – начать дебаты по вопросу подготовки закона о люстрации. Ведь это явление следует изучить, и надо знать, как именно проводилась вербовка.
Я попросила бывшего директора СИБ Тудора Ботнару – земля ему пухом!.. – помочь нам. И он ответил: «Когда вас будет большинство, вот тогда мы поможем». Кстати, потом я случайно с ним пересеклась и спросила: «Г-н Ботнару, что там слышно со списком агентов КГБ?» – «Вас там точно нет! Мы получили списки от Лавранчука, и вас там нет. Но вы знаете, как это бывает в Республике Молдова….»
Свободная Европа: А сегодня закон о люстрации уже неактуален?
Виталия Павличенко: В нашей программе такой пункт есть. Когда меня попросили назвать проблему номер один в молдавской политике, я ответила: «Лидеры, которых шантажируют!»
Потому что, насколько я поняла, существует система – я наблюдают за тем, что происходит в Румынии – система продвижения именно тех людей, которые устраивают определенные структуры. У нас, думаю, промосковская структура КГБ всегда была сильнее, и у нее были связи с нашей Службой информации [и безопасности], это 100%!
Потому что косвенно оклеветали и моего мужа, который учился в Москве… Когда я встретилась с директором СИБ и спросила его напрямик: «Г-н Балан, скажите, пожалуйста, у вас есть материалы на тех, кто учился в Москве, есть материалы на тех, кто отказался сотрудничать?» Потому что много лет назад, когда Jurnal de Chișinău начал кампанию по продвижению закона о люстрации, начал дискуссии по вопросу – предлагали ли вам сотрудничество? – я открыто признала, что – да, моего мужа пытались завербовать после того, как мы вернулись с Кубы. Кстати, на Кубу я поехала, когда мне был 21 год, а через год родилась дочь, и я привезла ее домой в 11 месяцев. Поэтому любые инсинуации насчет того, что я «сотрудничала» – это просто несусветная глупость, я даже вуз на тот момент не закончила. Просто на Кубу отправляли в основном семейные пары.
Так вот, на мой запрос в СИБ мне ответили однозначно, что на моего мужа нет никакого досье, – но эти клеветнические заявления появились и по ту сторону Прута! И их распространяли люди, которых мы считали своими... Увы, это было не так.
К ним я отношу и Михая Гимпу! Кстати, я и на него подала иск в ЕСПЧ, и я уверена, что суд вынесет решение в мою пользу, потому что дела, которые попадают в ЕСПЧ, практически на 99% решаются положительно – в пользу истца, который обратился в суд. А Гимпу сказал как-то на телевидении, что я, мол, не вызываю доверия, так как работала в АТЕМ, куда, по его словам, можно было попасть только после проверки на благонадежность, то есть – с благословления КГБ!..
А я пришла в АТЕМ по приглашению Валентина Мындыкану, известного публициста и борца за румынский язык, автора резонансного эссе-манифеста Veșmântul ființei noastre, после которого началось широкое общественное движение за возврат к латинской графике. С Владом Похилэ мы издали книгу Să citim, să scriem cu litere latine, случилось это еще в 1989-м, за два дня до принятия закона о статусе государственного языка и о возврате к латинской графике.
Я горжусь тем, что не причастна ни к каким «финансированиям из Румынии»
И когда Гимпу выступил со своими заявлением, я подала на него в суд. У меня были все шансы выиграть дело – во всех инстанциях! Но политическое влияние этого человека, его связи с юристами оказались сильнее закона… Впрочем, в любом случае дело находится на рассмотрении ЕСПЧ. Почему я об этом говорю? Потому что у нас сложилась порочная практика, когда для того, чтобы получить назначение на определенные должности необходимо согласие СИБ. Даже в Румынии не обойтись без благословления Службы информации, несмотря на требования отдельных партий пересмотреть закон и исключить это унизительное положение – по поводу разрешения занимать определенные должности.
Я считаю, что эта система связи с КГБ прекрасно сохранилась, и особенно – у нас, в Республике Молдова, которая является территорией конфронтации между Востоком и Западом, здесь проходит граница НАТО… Я пять раз была членом Парламентской ассамблеи НАТО, и могу сказать, что конец системе придет только с принятием закона о люстрации.
Но для того, чтобы появился закон о люстрации, необходимы неподкупные депутаты со стойким иммунитетом против попыток шантажа. Да, люстрация есть в нашей программе в качестве одного из приоритетов, но еще нужно, чтобы партии, прошедшие в парламент, принадлежали сами себе, не были карманными... Пока мы не очистим парламент и не закроем туда путь подневольным и подконтрольным депутатам или министрам, все мечты о смелом политическом классе слишком нереальны.
Свободная Европа: А вы помните заявление экс-президента Лучинского? Тот говорил, что если бы такой закон был принят, то под люстрацию подпадала бы почти вся наша интеллигенция?
Виталия Павличенко: Да это заявление у меня всегда под рукой!.. Оно лежит у меня в машине, с ним я выиграла дело против самого Лучинского, который атаковал меня, когда я сказала, что весь управленческий аппарат, весь политический класс Республики Молдова переполнен людьми Лучинского, а еще повторила в прямом эфире цитату [бывшего директора СИБ] Валериу Пасата, траектория которого всем хорошо известна… Пасат сказал в Бельцах – а я лишь повторила его слова, – что «Петру Лучинский – отец молдавской коррупции», и что именно он, через своих людей, расставленных повсеместно, и «создал эту коррупционную систему в Республике Молдова, которая затем перешла к Воронину».
Сейчас это его высказывание повторяют все, кто находится у власти, – и Демпартия, и все остальные. Лучинский подал на меня в суд – и проиграл! А я его спросила: «Зачем же вы тогда выступили со своим заявлением против нашей интеллигенции?» Ведь он, по сути, шантажировал интеллигенцию, давая понять, что если кто-то попытается пойти против системы, то завести на него дело – это раз плюнуть!
Я дважды обращалась в СИБ с запросом: «Какой допуск имел Петру Лучинский к секретным материалам, коль скоро он выступил с разоблачительным, по сути, заявлением – о том, что если будут открыты материалы СИБ, то интеллигенции у нас не будет?» Занимался ли он своими «разоблачениями» со знанием дела, после изучения материалов? А если он видел материалы, то он должен был давать подписку о неразглашении всего, что там узнал. И если была подписка, а он разгласил сведения, то по какой статье Уголовного кодекса его привлекли к ответственности?»
Все эти положения более чем условны, хотя следовало бы установить строгие рамки закона. Разумеется, это очень непросто – и особенно в Республике Молдова! Очень непросто разработать и принять закон о люстрации… Но пока его не будет, все, кто осмелится продвигать идеи румынизма, или унионизма, или даже европеизма – все рискуют оказаться в списках мнимых агентов КГБ, сотрудников различных «центров» или «агентов, финансируемых из Румынии» – как говорили, например, о нас.
Что касается финансирования из Румынии. Я горжусь тем, что не причастна ни к каким «финансированиям из Румынии»! Вы наверняка ознакомились с документами Департамента по делам румын отовсюду, они были опубликованы – это информация о том, кому давали деньги в Республике Молдова, сколько миллионов было потрачено, вероятно, и на строительство жилых домов, и на приобретение автомобилей и другого имущества, и т.д. Не берусь тут никого осуждать, это – деньги румынского государства, и я могу лишь сожалеть, ведь и я – гражданка Румынии, и вся моя семья.
«В процессе вербовки доносчиков самая большая проблема в том, что отказ мог заразить и других вирусом мужества»
В этой связи хочу сказать, что я не просто создала судебный прецедент, так как подала в суд на тех, кто опубликовал «Списки Шандровского» – например, на Генадие Вакуловски, который потом принес свои извинения, или на Константина Кодряну, этого «великого униониста», который баллотировался в мэры Кишинева, а в советниках у него значился Влад Кубряков, который не только когда-то состоял в ХДНП, но и который, я думаю, не преминул подсказать своему шефу дважды опубликовать эти «Списки Шандровского», где всячески очерняли и мое имя…
После того, как Генадие Вакуловски и Константина Кодряну вызвали в прокуратуру, так как я подала на них в суд, инстанция признала, что мое имя в этих списках фигурирует необоснованно. Правда, суд первой инстанции отказался рассматривать иск, но я обжаловала решение в Апелляционной палате, откуда вернули дело для проведения дополнительного расследования.
В суде при рассмотрении этого вопроса присутствовал и представитель СИБ, хотя я никого не приглашала, потому что на таких делах СИБ обычно не бывает. Сам процесс длился минут двадцать. Судье явно не хотелось открывать ящик Пандоры, потому что в результате появился прецедент: в присутствии представителя СИБ суд установил, что я не сотрудничала с КГБ ни в какой форме и ни в каком виде.
После оглашения вердикта судья не смогла скрыть недовольства – или, вернее, страха и опасений именно в связи с тем, что пришлось открывать ящик Пандоры… Почему я так говорю? Потому что представитель СИБ сказал в ходе заседания: «Мы имеем право приходить на любое слушание, если человек требует точного и обоснованного ответа на вопрос о том, сотрудничал он с органами или нет».
Добавлю к этому вот что: когда я была депутатом, с аналогичной просьбой ко мне обращался светлой памяти Матковски – он просил сделать то же самое. Я попыталась, но ответа не дождалась. Зато сегодня каждый, кого пытаются оклеветать, навесить ярлык «агента КГБ», может это сделать, и потому мой совет всем, кто попадает в подобную ситуацию – таков: последуйте моему примеру, прецедент уже есть.
Это прецедент в ЕСПЧ – даже главе государства, или – тем более главе государства! – не позволено говорить все, что ему захочется, не позволено клеветать на кого бы то ни было. Да и здесь, в Республике Молдова, обратившись в суд, можно восстановить свое доброе имя и показать истинное лицо очернителей. Все оговоры в мой адрес со стороны тех, кого мы считали нашими людьми, и которые оказались фальшивыми друзьями – это ни что иное, как механизмы подавления борьбы за национальное возрождение.
Я – одна из тех, кто не побоялся бросить вызов системе, я дошла до конца – и доказала свою правоту
А [писатель Николае] Дабижа – кстати, о нем тоже шла речь в передаче на телеканале NIT, когда Воронин оклеветал меня, – так вот, Дабижа тоже мог бы обратиться в суд, он даже говорил, что сделает это. Но – не сделал… Дабижа опубликовал статью – Killerii redeșteptării naționale, был очень широкий резонанс, и Дабижа привел другой список, который я опубликовала в своем блоге – и по его просьбе, и по собственной инициативе. В этом списке, который обнаружил историк Антон Морару, приводятся фамилии тех, кто был внедрен в ряды национально-освободительного движения для того, чтобы подорвать его изнутри. Потом многие из них создали свои партии. Там очень известные люди, не только Рошка, Буркэ или Гимпу, есть и другие имена, поактуальнее – Василе Нэстасе, например… Этот документ приложен к статье Killerii redeșteptării naționale, он есть в моем блоге, и это – архивные документы, а не те, что были состряпаны в коммунистическо-фронтистских лабораториях!..
Поэтому я рада, что ЕСПЧ поставил последнюю точкув деле, от которого национальные инстанции попытались увиливать. Таким образом, я думаю, что появились возможности для открытой борьбы за румынизм и унионизм – неважно, что люди сейчас разочарованы и напуганы – это все пройдет, и все вернется на круги своя. Жаль только, что я потеряла 12 лет – целых 12 лет! – и все эти годы жила с ярлыком «агента КГБ»!
И еще об одном мне хочется рассказать. Моего мужа пытались завербовать, предлагали сотрудничать с известными службами. Он отказался. Вечером пришел домой весь белый, как и полотно, положил мне голову на колени и сказал: «Все, я не смогу защитить диссертацию, прощай, мой научная карьера…»
Но даже речи не могло быть о том, чтобы он вступал в компартию, становился профсоюзным лидером или еще как-то пытался «вписаться в систему». И ведь он был лишь заведующим кафедрой!..
В этом смысле не могу не вспомнить слова Мирчи Дунеску – он занимается изучением архивов CNSAS [Национальный совет по изучению архивов Департамента госбезопасности Румынии}, куда меня, как гражданку Румынии, пригласили, а я и там доказала, что никогда агентом спецслужб не была, ни по каким делам не проходила – так вот, Мирча Дунеску сказал: «В процессе вербовки доносчиков самая большая проблема состояла в том, что отказ сотрудничать мог заразить и других вирусом мужества».
Я – одна из тех, кто не побоялся бросить вызов системе, я дошла до конца – и доказала свою правоту. И мой муж тоже не согласился «сотрудничать». В СИБ, я уверена, есть материалы на тех, кто отказался сотрудничать, но не в их интересах обнародовать документы. Зато, по крайней мере, наша совесть чиста, и наша дочь может гордиться своими родителями, которые продвигали и отстаивали идеи унири!..
