Для достижения основополагающей цели – завоевания «жизненного пространства» - Третьему Рейху предстояло решить ряд крупных задач. Поскольку ограниченный объем моих публикаций не позволяет дать развернутое описание каждого аспекта, я ограничусь рассмотрением только внешнеполитических задач, которые, замечу, находились в строгом подчинении основным внутренним постулатам: «расовые законы», борьба с инакомыслием, ненависть к большевизму и т.д.
Иначе говоря, германская внешняя экспансия (сплав дерзкой наступательной дипломатии и стремительной милитаризации) имела четкую внутреннюю идеологическую основу, так что все органы власти в той или иной степени подчинялись формально нацистской партии, а в реальности – непосредственно фюреру и его ближайшему окружению. С другой стороны, в поддержке нацистов как силы, способствующей милитаризации экономики (а значит, весомых военных заказов), были заинтересованы крупные финансово-промышленные группы Германии.
Первый значимый шаг был сделан уже 14 октября 1933 года – Германия вышла из Лиги Наций. Гитлер не скрывал, что решению поставленных задач мешали «оковы Версаля», одним из которых было членство в Лиге Наций. Параллельно немецкая делегация прекратила участие в Женевской конференции по разоружению. И вот первый тревожный сигнал – западные страны не реагируют на действия Берлина. В «малых» странах Европы, однако, царит растерянность. Там осознают, что лучше задействовать «превентивную дипломатию» и попытаться договориться с Германией, а не делать исключительную ставку на Британию или Францию. Естественно, немцев это полностью устраивало – они получали гарантии от появления широкого антифашистского пакта в Центральной и Восточной Европе.
26 января 1934 года Польша и Германия подписали протокол о мирном разрешении споров. Срок действия – 10 лет. Основной негативный аспект документа заключался в его исключительно двустороннем характере. Тем самым дала трещину система многосторонней коллективной безопасности в Европе, что в итоге и привело к апокалипсису Второй Мировой войны. Однако внешняя экспансия Рейха началась, как мы помним, с внутренних действий. Так, в январе 1935 года в Саарской области, богатом углем регионе под управлением Лиги Наций, прошел плебисцит, где более 90% жителей высказались за присоединение к Германии. Итоги референдума были одобрены Лигой Наций, и уже в марте Саар вернулся в состав германского государства.
Этот успех настолько окрылил Гитлера, что в том же марте 1935 года в нарушение Версальских соглашений Германия восстановила всеобщую воинскую повинность и создала полноценные Вооруженные силы – вермахт. Уже к концу 1935 года совокупная численность всей немецкой армии, включая военизированные формирования СС, превысила миллион человек.
Но самым удивительным было согласие Великобритании, владычицы морей, на увеличение тоннажа немецкого военного флота. По морскому соглашению 1935 года Германия получила право иметь флот в размере 35% от британского, а по подводному флоту – 45%. К слову, этот договор вызвал большую тревогу во Франции, но сопротивления никто не оказал. Понятно, Запад надеялся, что немцы сумеют запереть советский Балтийский флот, но ведь у Германии есть еще и Северное море, поэтому остается (риторический) вопрос о том, насколько дальновидным было тогда британское правительство.
В мае 1935 года советской дипломатии в лице министра Максима Литвинова удалось добиться от Франции и Чехословакии подписания с Москвой двусторонних договоров о взаимопомощи на случай неспровоцированного нападения. Однако министром иностранных дел Франции после убийства Луи Барту был назначен Пьер Лаваль, открытый сторонник сближения с Германией. Когда Франция была разгромлена и оккупирована в 1940 году, Пьер Лаваль стал одним из лидеров коллаборационистского правительства Виши, а после освобождения Франции был расстрелян как изменник. Договор 1935 года был для него просто клочком бумаги, а Чехословакия в лице Эдварда Бенеша сделала оговорку, имевшую роковые последствия: Москва и Прага могли выступить только в случае оказания помощи со стороны Франции.
В 1935 году сэр Энтони Иден, будущий министр иностранных дел и премьер-министр Великобритании, а на тот момент лорд-хранитель малой королевской печати, побывал в Москве, где министр иностранных дел СССР Максим Литвинов сказал ему пророческие слова. «…Гитлер, выдвигая в настоящее время на первый план восточную экспансию, хочет поймать на удочку западные государства и добиться от них санкции его вооружений, - говорил советский дипломат. – Когда эти вооружения достигнут желательного для Гитлера уровня, пушки могут начать стрелять совсем в другом направлении» (Документы внешней политики СССР. Москва, 1973. Т. 18, с.253).
Справедливости ради надо сказать, что сэр Иден был убежденным противником новой войны в Европе, но понимал эту задачу несколько своеобразно. Он был сторонником «умеренного умиротворения» Германии и считал необходимым уступить ей лишь в чем-то малом, чтобы не дать аппетитам фюрера разгуляться. Однако ремилитаризацию Рейнской области в 1936 году Энтони Иден, уже ставший руководителем британской дипломатии, воспринял «с пониманием» и лишь потом, к 1938 году, стал осознавать пагубность чрезмерных уступок Гитлеру и ушел в отставку.
Итак, в марте 1936 года Германия сделала новый крупный шаг: 30-тысячная группировка вермахта вошла в демилитаризованную Рейнскую область. И всё – никаких действий, никакой жесткой реакции западных держав. Они ограничились заявлениями, но не предприняли ничего, чтобы отправить немцев обратно. Франция, которая на тот момент была сильнейшей сухопутной державой Европы, могла без особых препятствий отбросить немцев обратно, к востоку от Рейна. Почему этого не произошло? Есть мнение, что французы были «психологически не подготовлены» к войне. Другое мнение: во Франции должны были пройти парламентские выборы, а в стране бушевал политический кризис, и избирателям не хотелось думать о войне. Интересно, что сказали бы избиратели весной 1936 года, если бы знали, что случится с их страной четыре года спустя?
История не терпит сослагательного наклонения, но нельзя не упомянуть деятелей тех лет, которые как нельзя лучше объясняют фатальные последствия малодушной политики Франции и Британии. Например, командующий Сухопутными войсками, генерал Вернер фон Фрич предупреждал Гитлера, что, если французы решать контратаковать на Рейне, немецкие войска не устоят (Matthews R. Hitler, Military Commander, 2003, с.115). О том же самом говорил начальник Генштаба Людвиг Бек (с. 113).
Генерал Гудериан уже после поражения Германии сказал французам, что, если бы они вмешались в 1936 году, Гитлер потерпел бы поражение, и война была бы предотвращена (Tournoux J. R. Petain et de Gaulle, 1964, с. 159). Наконец, сам Адольф Гитлер признал, что имевшихся у него ресурсов было недостаточно даже для умеренного сопротивления французской армии (Bullock A. Hitler: A Study in Tyranny, 1952, с. 135).
Однако случилось то, что случилось. В 1936 году Германия совместно с Италией, которая до этого оккупировала Эфиопию при молчании всего мира, затеяла интервенцию в Испанию для поддержки мятежа генерала Франсиско Франко. Как несложно догадаться, мир снова промолчал, а военная и людская помощь Советского Союза сторонникам Республики была несопоставима с тем, сколько вооружений и наемников дали франкистам Гитлер и Муссолини. По оценкам историков, к 1937 году военная мощь Германии уже превзошла французскую (в сухопутных силах), но совокупная мощь Франции и Чехословакии, особенно с учетом мощнейшей чехословацкой экономики, оставляла шансы на усмирение Гитлера и предотвращение катастрофы. Это прекрасно понимал и сам лидер Рейха, поэтому имел особые виды на богатого восточного соседа. Но сначала надо было решить австрийскую «проблему»…
Продолжение следует
* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă