Крым: чья автономия? (ВИДЕО)

Виталий Портников: Изменится ли в новой украинской Конституции статус Автономной республики Крым? Приобретет ли Крым статус Крымско-татарской национальной автономии? Насколько реалистичны такие ожидания? Перед разговором хочу представить вам сюжет, посвященный дискуссии о возможных изменениях.​

Корреспондент: Со времени приобретения Украиной независимости тему создания крымско-татарской автономии не раз безуспешно поднимали в Киеве и Симферополе. После российской аннексии Крыма в украинской столице вновь заговорили о необходимости предоставить репатриантам автономию. И этот вопрос в последнее время вызвал острую полемику в украинском обществе.

18 мая нынешнего года, в очередную годовщину депортации крымско-татарского народа, президент Украины Петр Порошенко заявил, что готов внести в Верховную Раду законопроект о конституционных изменениях статуса Крыма, как только он будет подготовлен. При этом глава государства подчеркнул, что у крымских татар есть "священное право свободно жить на родной земле, и это право будет восстановлено – окончательно и бесповоротно".

Формат возможной после деоккупации Крыма автономии и требуемые для этого изменения основного закона разрабатывает в Киеве рабочая группа конституционной комиссии. Ожидается, что ее законопроект будет на столе Порошенко до конца нынешней осени.

Сторонники национально-территориальной автономии заявляют, что она уже существовала в минувшем столетии (фактически до депортации крымско-татарского народа весной 1944 года в Среднюю Азию, Сибирь и на Урал) под названием "Крымская автономная советская социалистическая республика". Еще один довод приверженцев этой идеи связан с реализацией права крымских татар как коренного народа на самоопределение. Немало сторонников автономии подчеркивают, что Украина в долгу перед крымскими татарами, и их позиция в большей степени базируется на морально-правовых аспектах.

В апреле 2017 года в Верховной Раде зарегистрирован законопроект, предлагающий закрепить особые права крымско-татарского народа на историческую родину, на самоопределение на полуострове и зафиксировать статус автономии как крымско-татарской. Для изменения статуса Крыма необходимо внести поправки в Конституцию Украины, и это потребует поддержки конституционного большинства Верховной Рады, то есть не менее 300 голосов.

Стопроцентной уверенности в принятии соответствующих конституционных изменений у властей нет, поэтому, как прогнозируют эксперты, они не будут спешить выносить этот вопрос на рассмотрение парламента.

Оппоненты крымской национальной автономии утверждают, что ее создание противоречит унитарному устройству Украины и будет угрожать ее территориальной целостности.

Если крымские татары получат специальный статус, говорят противники, то автономии будут требовать и другие этносы, проживающие в Украине. Кроме того, критики такой инициативы считают, что это может усложнить процесс деоккупации Крыма, поскольку приведет к обострению там и без того проблемных межнациональных отношений.

Звучат также опасения, что процесс законодательного оформления национальной автономии может столкнуться с серьезной проблемой. Согласно украинской Конституции, как отмечает юрист-международник Борис Бабин, вопрос о пересмотре статуса Автономной республики Крым невозможно решить в Киеве, так как изменить или отменить крымскую Конституцию может только Верховный Совет Крыма, которого на сегодня де-факто не существует.

Впрочем, немало правоведов уверены, что возможно найти корректное решение этой юридической проблемы. Скептики, тем временем, предлагают пока, до освобождения полуострова от "российской оккупационной власти", "не делить шкуру неубитого медведя", так как в противном случае – после провозглашения автономии крымских татар – она будет существовать лишь на бумаге. Однако оптимисты заявляют, что изменение в украинской Конституции статуса Крыма не только позволит реализовать законное право коренного народа на самоопределение, но и станет одним из действенных инструментов на международной арене по возвращению Украине аннексированного Россией Крымского полуострова.

Виталий Портников: Гость нашего сегодняшнего эфира – председатель правления Крымско-татарского ресурсного центра, членом Меджлиса крымско-татарского народа Эскандер Бариев. Скажите, насколько своевременна сама идея крымско-татарской автономии в Крыму?

Эскандер Бариев: На мой взгляд, тема крымско-татарской автономии была актуальна всегда, даже сразу после того периода, когда в 1944 году были депортированы крымские татары. Позднее была ликвидирована Крымская АССР, и на протяжении всего этого времени, когда активизировалось национальное движение крымских татар, был принят наказ народа, в котором один из пяти пунктов четко обозначал установление Крымской АССР. Все это время национальное движение татар, когда боролись за возвращение на родину, восстановление Крымской АССР, постоянно ставило вопрос именно о праве на самоопределение коренного народа Крыма.

В преддверии развала Советского Союза государство-преступник, которое совершило депортацию в отношении крымских татар, все-таки признало свою вину, поручило Верховному совету Крымской АССР принять закон о восстановлении Крымской АССР. В 1991 году был принят такой закон, а к этому закону – постановление для того, чтобы восстановить Крымскую АССР и доизбрать в состав Верховного совета Крымской АССР представителей крымских татар.

Понятно, что были определенные влияния или лобби со стороны пророссийских сил, со стороны РФ. В итоге мы не увидели Крымскую автономную республику именно в той форме. Несколько раз менялась Конституция Крымской республики, менялось и само название. В итоге мы получили Автономную республику Крым именно по территориальному принципу. На мой взгляд, именно тогда украинский политический истеблишмент заложил мину замедленного действия, потому что в унитарном государстве не может республики по территориальному принципу. Как раз это дает предпосылки к так называемым ЛНР, ДНР, Бессарабской республике и так далее.

Этот вопрос остается актуальным, потому что политико-правовые проблемы крымско-татарского народа так и остались неразрешенными, несмотря на то, что украинское государство пыталось решать социокультурные проблемы крымских татар, проблему возвращения, обустройства крымско-татарского народа, а политико-правовые вопросы никак не могли созреть.

С процессом оккупации Крыма этот вопрос актуализировался, потому что крымские татары как коренной народ четко проявили свою позицию непризнания данного противозаконного референдума, позицию по поводу того, что, согласно международному праву, именно коренной народ имеет право на самоопределение, на определение или на согласование наличия на его территории военизированных формирований, использования недр и так далее. Если сегодняшние действия украинского государства будут целенаправленными, пошаговыми, то как раз при помощи фактора крымских татар Украина может вернуть Крым в свой состав.

Мы даем посыл жителям Крыма, его коренным народам, в первую очередь – крымско-татарскому народу. И, таким образом, мы даем надежду на то, что коренной народ Крыма будет видеть свое гарантированное правовое будущее именно в составе Украины. Сегодня этот вопрос пытаются заговаривать, появляются различные предложения и формулировки, различные уровни принятия этого решения. Но я вспоминаю 2014 год, когда мы объясняли политическому истеблишменту Украины, что нужно как можно быстрее принять решение о том, что крымские татары являются коренным народом страны, инициировать референдум коренного народа, который четко продемонстрировал бы всему миру, что позиция крымско-татарского народа – в сохранении целостности Украины и проживании на территории Украины.

Действительно, Украина столкнулась с такой серьезной проблемой, когда на территории страны пытаются создать так называемые территориальные автономии в виде ДНР и ЛНР. А в унитарном государстве может быть только автономия или автономное образование в виде республики или в виде автономной области именно с учетом специфики того, что на данной территории проживают коренные народы, у которых нет своего государства. Они не относятся к национальным меньшинствам, а стало быть, в соответствии с Декларацией о правах коренных народов они имеют право на самоопределение в виде автономии или в виде признания их институтов, на пользование своими недрами и землей, на сохранение своей культуры, языка, на наличие вооруженных формирований на территории их постоянного проживания.

Виталий Портников: Вы знаете, что многие украинские политики сейчас категорически выступают против придания крымской автономии такого национального характера, утверждают, что это, наоборот, будем мина замедленного действия под будущим украинского государства, что нельзя ничего менять в статусе Крыма, который уже был утвержден в действующей Конституции Украины.

Эскандер Бариев: К сожалению, не только украинские политики, но и некоторые украинские эксперты до сих пор не понимают разницу между национальными меньшинствами и коренными народами. В этом плане нужно проводить активную просветительскую работу, что мы и пытаемся делать. Кстати, мы недавно проводили мероприятия, посвященные 20-летию принятия Декларации ООН о правах коренных народов.

Непонимание данного вопроса говорит о том, что мы затягиваем проблему. Пока эти вопросы не будут четко урегулированы в Украине в правовом плане, я думаю, это угроза безопасности самой Украины. С другой стороны, присоединившись к Декларации ООН о правах коренных народов (о чем было заявлено в апреле 2014 года), Украина может стать примером для других государств. Если в стране этот вопрос урегулирован, Украина может на международном уровне показать, что это правовое демократическое государство, где есть гарантии для развития коренного народа.

​Виталий Портников: Вам не кажется, что в представлении самого украинского общества нет разницы между территориальной и национальной автономией? Возможно, это эффект Крыма и Донбасса, но нет понимания того, что есть четкая граница между какими-то устремлениями отдельных народов, пусть даже и далекими от международного права, и стремлением отдельных регионов якобы обособиться (я уже не говорю об оккупации территорий). Этого четкого понимания в общественном сознании нет. С точки зрения обывателя, регион и национально-территориальные образования – это практически одно и то же.

Эскандер Бариев: К сожалению, эта проблема действительно существует. Говоря о том, как нам дальше жить, как возвращать Крым и какой будет модель Крыма, мы должны уже сегодня строить эту модель. Ведь если мы не построим и не покажем, каким будет Крым, население Крыма и коренной народ Крыма, как они будут это воспринимать?

Но, говоря о Крымско-татарской автономной республике, мы говорим о том, что на данной территории проживает коренной народ, у которого нет другой возможности сохранять и развивать свою культуру, традиции, обычаи, язык, институты. В новейшей истории Украины существовали представительные органы коренного народа – это Курултай и Меджлис. Шли поиски формы легализации этих органов. Вспомните указ президента Кучмы, когда он Меджлис крымско-татарского народа в полном составе признал как представителей крымско-татарского народа при президенте Украины, а региональные местные меджлисы стали представителями крымско-татарского народа при районных администрациях и местных советах.

Речь идет о том, зачем нам искать политические пути, зачем постоянно использовать в политических торгах целый народ или целые коренные народы. Если мы действительно хотим иметь наше правовое государство, лучше, чтобы у него было меньше угроз, и мы должны создать правовые условия. Как раз Крым этим и отличается от любого другого региона в Украине.

Даже сегодня в конституционной рабочей группе есть споры и разные видения по поводу названия и того, какими будут взаимоотношения. Когда мы говорим о конституционной реформе по 10 разделу или о законодательном урегулировании, мы в первую очередь должны преследовать основные принципы Декларации ООН о правах коренных народов. Эти принципы должны лечь в Конституцию Украины, однако понятно, что Конституция не может предусмотреть все эти вопросы, и нужно принять ряд законов, которые будут регулировать эти процессы.

Виталий Портников: Тем не менее, крымско-татарский народ составляет в самом Крыму меньшинство, большинство населения – это представители других этнических групп. И вот возникает вопрос: а что будут делать эти люди в крымско-татарской автономии, как будут соблюдены их права? Очень часто бывает, что национальные территориальные автономии есть, а де-факто… Это даже не как с Крымом, а как с целым рядом российских республик: там именно по Конституции выписана национально-территориальная автономия, а де-факто этой автономии нет, потому что большинство населения представляют другие этнические группы, и сам субъект федерации, по сути, работает на соблюдение интересов этих этнических групп – большинства населения.

Эскандер Бариев: В так называемой Республике Крым Российская Федерация и сегодня попыталась обозначить, что именно крымско-татарский язык является одним из государственных языков, но при всем том используется русский язык. Мало того, существует угроза обучению на крымско-татарском и украинском языках, явное сокращение обучающихся.

Понятно, что крымские татары являются меньшинством. Но мы же знаем, что были исторические предпосылки, целенаправленно происходило замещение населения, уничтожение коренного населения. Это мы видим и сегодня в Автономной республике Крым: там есть этнические украинцы или проукраинские русские, или представители других национальностей, а крымские татары вынужденно уезжают из Крыма. При всем том на оккупированную территорию Крыма завозятся из Российской Федерации именно россияне разных национальностей, но у них совершенно другое мышление, совершенно другой менталитет.

Когда мы говорим о демократии или о республике, для меня даже неважно, как будет называться крымско-татарская автономия. Кстати, я не сторонник названия "крымско-татарская автономия", я четко стою на той позиции, что должно сохраниться название "Автономная республика Крым", потому что сегодня оно используется во многих международных процессах и документах. Кроме того, мы должны четко обозначить, что Автономная республика Крым является формой территориального самоопределения крымско-татарского коренного народа Крыма и гарантией прав для национальных меньшинств. Таким образом, мы четко обозначаем, чего хотим.

С третьей стороны, мы должны четко обозначить, что на территории Автономной республики Крым представительным органом является Верховная Рада этой республики и представительные органы коренного народа. Это взаимодействие вопросов в рамках принципов Декларации ООН о правах коренных народов, где ряд вопросов, которые касаются крымско-татарского коренного народа, должны согласовываться с представительными органами. Когда наша команда это предлагала, мы, в числе прочего, закладывали вот что: если представительные органы коренного народа принимают акты, не соответствующие Конституции Украины, то Конституционный суд может их отменить.

Даже на этом уровне у нас есть определенные споры с некоторыми экспертами, они говорят: а зачем это нужно? Я отвечаю: если мы работаем в правовом поле Украины, значит, мы должны предусмотреть, что любой акт представительного органа коренного народа как структуры, как института должен в первую очередь соответствовать Конституции Украины.

​Виталий Портников: Меджлис практически вытеснен из Крыма, объявлен экстремистским, запрещен, одни руководители Меджлиса находятся на территории материковой Украины, другие, оставшиеся в Крыму, приговорены к различным срокам заключения. Возникает вопрос: до какой степени Меджлис сегодня может реально работать с населением? Насколько он способен представлять его интересы в условиях, когда ему просто не дают функционировать там, где он должен быть, то есть в Крыму?

Эскандер Бариев: Во-первых, большая часть членов центрального Меджлиса, а также региональных и местных меджлисов все-таки находятся в Крыму. Другой вопрос: они сегодня не говорят, что являются представителями Меджлиса, говорят, что являются активистами национального движения. Но люди знают, что это представители меджлисов всех уровней. Во-вторых, мы предвидели подобные действия, поэтому приняли положение о чрезвычайном положении, в рамках которого было создано особое совещание Меджлиса крымско-татарского народа, которое имеет право принимать решения от имени Меджлиса. У нас есть различные механизмы взаимодействия с нашим населением, с нашим народом, в первую очередь – с помощью средств массовой информации, с помощью наших активистов, с помощью социальных сетей. Не может быть созван Курултай или проведены выборы Курултая нового созыва, пока оккупант находится на территории нашей родины. Подавляющее большинство, порядка 90% крымских татар поддерживают позицию Меджлиса крымско-татарского народа.

Виталий Портников: Есть такая возможность, что в 2018 году выборы, так или иначе, состоятся?

Эскандер Бариев: Я этого не исключаю. Со стороны оккупанта было несколько вариантов взаимодействия с крымскими татарами. Первый вариант – это привлечение Меджлиса на свою сторону: были переговоры, были попытки, но это не получилось. Пытались создавать различные альтернативные структуры, но они тоже были провалены. Была попытка созвать действующий Курултай, причем, насколько мне известно, была почти собрана одна треть подписей (те люди были либо напуганы, либо обмануты). Но у них это не получилось. Поэтому мы и получили запрет Меджлиса крымско-татарского народа.

Исковой срок после решения Международного суда – три месяца. Что сделала оккупационная власть в преддверии этих трех месяцев: прокуратура обратилась с заявлением в суд за разъяснением, могут ли на территории Крыма использоваться словосочетание "Меджлис крымско-татарского народа". То есть мы не исключаем, что в будущем они будут пытаться создать общественную организацию – Меджлис крымско-татарского народа или Курултай, провести выборы.

С другой стороны, есть наша активная деятельность. Мы подавали заявления в российские суды по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с промежуточным решением Международного суда. Таким образом, мы напомнили о том, что Меджлис крымско-татарского народа существует и действует, несмотря на то, что они пытаются признать нас экстремистской организацией.

​Виталий Портников: Вы говорите о взаимодействии с населением, а я хочу вам напомнить, что пока Крым оставался частью Украины, очень важной частью работы Меджлиса была не просто общение через средства массовой информации, но и деятельность экономически-хозяйственного характера. Думали о том, где людям жить, как представлять их интересы в местных органах власти, решали проблемы самозахвата территории, выставляли своих кандидатов на выборах, в том числе и в местные советы, в Верховный совет автономной республики Крым. Это была деятельность, связанная с ежедневным присутствием в политическом и экономическом поле, и в жизни каждого человека, который, так или иначе, ориентировался на Меджлис. Все-таки сейчас у него совсем другие функции.

Эскандер Бариев: Я соглашусь с вами. Причем я допускаю тот вариант, что у них планируются выборы в так называемые местные советы в 2019 году, и допускаю, что в рамках этих выборов они будут пытаться вести активную работу по поводу того, чтобы крымские татары участвовали в местных выборах. Нам все равно здесь жить, нам нужно решать проблемы на местах. Могут возникать глобальные вопросы международного уровня, но при этом людям реально нужно решать вопросы на местах, земельные вопросы и так далее.

Сегодня, насколько я знаю, оккупационная власть все-таки пытается работать в этом направлении. Кроме того, я не исключаю, что под видом Курултая они потом соберут всех депутатов местных советов, которые будут избраны, и таким образом попытаются продемонстрировать легитимность крымско-татарского представительства. Причем подобная форма не нова: она отрабатывалась в украинские времена.

При этом все-таки остается фактор авторитетности такого лидера крымско-татарского народа, как Мустафа Джемилев, у которого есть четкая позиция. Очень важна в этой ситуации политика украинского государства. Сегодня оно должно четко преподнести крымским татарам то, что ожидает их в будущем украинском государстве, частью которого будет Крым, – это надежда, посыл для борьбы, для противостояния. Крымско-татарский народ все-таки достаточно образован, чтобы понимать, что все незаконные решения рано или поздно ломаются. Поэтому мы должны придерживаться именно тех решений, которые признает весь мир.

Виталий Портников: Насколько быстро могут состояться изменения в плане внедрения в украинское законодательство идеи крымско-татарской автономии, за которую выступают представители Меджлиса крымско-татарского народа и их сторонники?

​

​Эскандер Бариев: Если идти по конституционному пути, то на практике мы можем уже к маю 2018 года получить изменения в Конституцию Украины, где могут быть учтены все эти вопросы, связанные с крымскими татарами. Но, на мой взгляд, мы это затягиваем. Конституционный процесс сложен – это 300 голосов в Верховной Раде Украины, кроме того, это Конституционный суд, который должен будет дальше это рассмотреть, а потом снова нужно будет возвращать в Верховную Раду Украины. И, я думаю, это не так просто, чтобы проголосовали 300 депутатов.

На мой взгляд, параллельно мы должны принять закон о коренных народах Украины. Мы можем четко обозначить все эти вопросы и практически де-юре решить вопрос, даже не внося изменения в Конституцию Украины, создать или восстановить принципы автономии именно как самоопределение коренного народа. Думаю, сегодня в Верховной Раде можно найти 226 голосов.