В центре Москвы у дома, где жил оппозиционный политик Борис Немцов, 14 сентября произошла стычка боевика националистического движения SERB Гоши Тарасевича с адвокатом Ильей Новиковым.
Новиков встречался там с муниципальным депутатом Сергеем Марковым. По словам адвоката, два активиста SERB сорвали со здания плакат с изображением Немцова и выкинули цветы с места, где была мемориальная доска политику. Тарасевич утверждает, что после этого Новиков напал на него с битой. Адвокат заявил, что достал ее из автомобиля, чтобы дать отпор в случае нападения.
12 сентября деятели SERB самоуправно сорвали мемориальную табличку с дома, где жил Немцов. Ранее власти Москвы заявили, что установка памятного знака незаконна, и предложили перенести его внутрь подъезда. Решение об установке таблички приняло общее собрание жителей дома на Малой Ордынке. Они считают, что это их частная собственность и снять доску можно только по решению суда.
Илья Новиков рассказал об инциденте телеканалу "Настоящее время":
– Это было совершенно неожиданно. Я туда заезжал на 10 минут. Я еще накануне договорился с Сергеем Марковым, инициатором установки мемориальной доски на доме, где жил Борис Немцов. И у него эту доску украли эти два человека, повредили ее при этом. Я договорился, что мы с ним встретимся. У него было там буквально несколько минут до следующей встречи, и я торопился в Следственный комитет. Ничего такого мы не ожидали. Когда я приехал к этому дому, оказалось, что там находятся вот эти два человека. Игорь Бекетов, который называет себя Тарасевичем, и уходящий депутат муниципального собрания Брумель снимали видео возле такого временного народного мемориала у этого дома. Там люди ставят цветы, вешают фотографии. Они ходили на фоне этих фотографий и что-то говорили. Ко мне подошел Сергей. Он сел ко мне в машину. И в этот момент мы увидели, как Тарасевич демонстративно под камеру Брумеля срывает со стены фотографию Бориса Немцова и начинает ее комкать. Это все было очень быстро. У меня не было какого-то времени, чтобы все это взвесить как следует. Я посчитал, что просто нельзя оставить ситуацию, как она есть. Зная, кто такой Тарасевич, помня видео, где он нападет на людей, где он бьет полицейского и остается безнаказанным после этого, я для острастки взял с собой бейсбольную биту, чтобы просто показать ему, что если он нападет на меня, то это не останется без ответа. Я подошел к нему, потребовал, чтобы он отдал фотографию. У нас начался такой, что называется на языке милицейского протокола, "словесный конфликт". Потом он стал эту биту выхватывать у меня из рук. Потом к нам подбежал Сергей Марков, с которым мы встречались. Он схватил за руку с другой стороны. Мы возились так в обнимку, в клинче, наверное, меньше минуты. К концу этого времени на месте оказались полицейские. Они не успели ничего увидеть. Но мы в их сопровождении проследовали в ОВД "Замоскворечье", там написали каждый свое объяснение. Я написал, что Тарасевич на моих глазах совершал хулиганство. Это может трактоваться как "хулиганство" или как "мелкое хулиганство", но в любом случае надругательство над фотографией умершего человека, тем более убитого, погибшего при таких обстоятельствах, как Борис Немцов, это способ показать обществу, показать людям, что ты пренебрежительно относишься к тому, что для них ценно, к важным для них вещам. А именно так у нас закон трактует хулиганство. Спустя полтора часа, когда мы вернулись в отделение, поскольку полицейские настояли на том, чтобы я съездил в больницу и меня осмотрели врачи, Тарасевич все еще находился в отделении. Он просил, чтобы ему выдали направление на обследование в какую-то поликлинику. Я допускаю, что он будет стараться получить какую-то справку о том, что он очень тяжело пострадал.
– А вас почему направили на получение медицинского освидетельствования? Какие-то травмы вы все-таки получили?
Оставить без реакции надругательство над памятью Бориса Немцова в тот момент было совершенно невозможно
– Врачи сказали, что у меня возможно сотрясение мозга, хотя было подозрение, что я мог повредить палец, но диагноз не подтвердился. Полицейские правильно рассудили, что, если вдруг потом окажется, что человек пострадал, а они не приняли мер к тому, чтобы оказать помощь, это будет неправильно с их стороны. В этой ситуации, надо отдать должное, полиция действовала корректно. Редко адвокату приходится хвалить полицейских, но это была наша вновь образованная туристическая полиция. Они вели себя очень корректно, воспитанно, вежливо, как только может ожидать от полицейских здоровый человек. Я допускаю, что сейчас Тарасевич будет пробовать получить какую-то справку о том, что он тяжело пострадал. Это, разумеется, неправда. Во-первых, у нас есть два видео – видео, которое снимал сам Брумель, его товарищ, и там еще был случайный прохожий, местный парень Женя. Он тоже снимал видео и отдал его полицейским. Там видно, что никаких серьезных повреждений у Тарасевича по итогам этой истории нет. Он два часа ходил по отделению полиции. Если бы он действительно чувствовал себя плохо, он бы гораздо раньше озаботился тем, чтобы пойти к врачу. Я полагаю, что в целом этот инцидент не будет таким уж значительным. Со своей стороны я отчасти жалею, что я не проявил той сдержанности, которую стоило бы проявить адвокату. Я туда приехал оказывать защиту, а не быть активной стороной этого конфликта. Но я надеюсь, что меня правильно поймут коллеги и просто люди, что чисто эмоционально оставить без реакции, без какого-либо ответа такое надругательство над памятью Бориса Немцова в тот момент было совершенно невозможно.
– Это как-то скажется на вашей адвокатской деятельности?
– Я делаю все возможное, чтобы не сказалось. Пока еще никакого разбирательства нет. Пока еще только сданы заявления, по которым может быть возбуждено или не возбуждено то или иное производство. Я хочу подчеркнуть, что мои коллеги адвокаты проявили исключительную солидарность, помимо тех трех коллег, которых я непосредственно пригласил сам – Сергея Бадамшина, Петра Обухова и Олега Елисеева, мне звонили еще довольно много коллег, которые спрашивали – не нужно ли мне помочь. Я абсолютно убежден в том, что даже если дела моих клиентов пойдут как-то не так, потому что мне придется потратить свое время на то, чтобы отбиваться от этой истории, коллеги меня выручат.
– Со стороны Коллегии адвокатов кто-то может посчитать, что ваше поведение не соответствует статусу адвоката…
Если не давать этим людям отпора на прямом физическом уровне, то любые наши усилия в правовой сфере могут опоздать
– Я очень надеюсь, что Коллегия правильно оценит мое поведение. Потому что есть ситуации, при которых промолчать совершенно невозможно с этической точки зрения. Я очень надеюсь, что меня поймут правильно, в особенности учитывая, кто такой этот Тарасевич и кто такой Брумель. Это не случайные люди. Это люди, за которыми долгая история глумления над памятью убитого человека. Я в последнее время, помимо того что я взялся представлять Сергея Маркова и жильцов этого дома по поводу похищенной таблички, я также взялся представлять семью погибшего на мосту Немцова Ивана Скрипниченко, который умер через неделю после того, как его побил такой же или, может быть, тот же самый человек с криками "ты против Путина!". Очень похожий по фактуре на Тарасевича и его друзей. Мне совершенно очевидно, что если не давать этим людям отпора на таком прямом физическом уровне, то любые наши усилия в правовой сфере могут опоздать. Хотя, конечно, я прекрасно понимаю, что это не дело адвоката, но там, когда это случилось, на месте оказался я. Поэтому я поступил так, как поступил. Повторюсь, надеюсь, что все меня поймут правильно, включая моих коллег.
