Кальман Мижей вплотную занимался приднестровской проблематикой. В интервью Свободной Европе он заявил, что, по его мнению, в Кишиневе не все заинтересованы в решении приднестровского конфликта. Он также уверен, что «нельзя приносить европейские ожидания граждан на алтарь приднестровского урегулирования».
Свободная Европа: Г-н Мижей, вы долгое время занимались приднестровской проблематикой. Больше года встречи в формате «5+2» не проводятся. Что это – очередная заморозка переговоров?
Кальман Мижей: Вы знаете, для меня сейчас это трудный вопрос, потому что я далек от этой сферы, а со стороны все выглядит иначе. Я думаю, что это в интересах Приднестровья – строить взаимопривлекательные отношения между двумя берегами. И считаю, что вашему правительству это надо использовать и стараться углублять экономические связи. Надо интенсифицировать связи одного берега с другим.
Сам факт, что заседаний в формате «5+2» не проводится, я не могу оценить, это совсем другое дело – получать информацию со стороны – и чувствовать все изнутри. Конечно, должна быть динамика, каждый день надо строить отношения с точки зрения перспектив урегулирования, поэтому заседания «5+2» должны происходить. И не только заседать, но и двигаться в сторону решения.
Конечно, я знаю и помню, что это очень трудно, потому что этот конфликт низкой интенсивности, но очень сложный с точки зрения противоречивости интересов. И, конечно, Россия хочет использовать Приднестровье, чтобы получить всю Молдову, их тактика всегда такая была. Но с нашей стороны, со стороны Запада и Молдовы, в силе остается принцип, что надо интегрировать снизу обе части страны – и одновременно стараться интенсифицировать диалог по решению конфликта.
Иногда я слышу – и когда я был здесь, то чувствовал и видел это, – что не все в Молдове хотят интегрировать Приднестровье…
Свободная Европа: Вы имеете в виду рядовых граждан или политиков?
Кальман Мижей: И рядовых граждан, и политиков. Ну, рядовые граждане – это понятно, потому что люди хотят противостоять каждодневным проблемам.
Но политики и высокие чиновники очень часто или игнорируют потребности процесса интеграции Левобережья, или тихо ему противодействуют. В Молдове на высоком уровне ситуация совсем не та, что была у западных немцев, где все работали на то, чтобы когда-то объединиться.
Свободная Европа: И чем, по вашему мнению, объясняется этот интерес, это желание противодействовать реинтеграции двух берегов Днестра?
Кальман Мижей: Тут разные причины. Во-первых, многие разделяют иное видение, нежели европейское и американское видение объединения. Они не хотят соединиться, потому что не думают, что это достаточно молдавское или румынское пространство. И все помнят, что г-н Бэсеску об этом говорил в период моей работы здесь. Он хороший политик, он популист, но он выразил чувства многих…
Это одно. Второе: есть такой подход «нулевой игры», согласно которому, если я получаю что-то от Евросоюза и щедро делюсь с кем-то, то это значит, что самому мне достается меньше… Сторонники этой игры не исходят из правил «игры позитивной суммы», когда выгодно всем – и всем становится лучше.
И третье – иногда слышится в Приднестровье, что, когда идет речь о помощи, молдавская власть и многие негосударственные организации хотят быть на позицию выше. И конечно, приднестровцы чувствуют это и воспринимают это плохо. Потому что если идет речь о европейских ценностях, то Приднестровье, конечно, имеет право, они думают, что должны быть на том же уровне. И эти выгоды очень часто молдавские партнеры не показывают. Потому что в Молдове ментальность тоже постсоветская, еще не до конца европейская.
Свободная Европа: Г-н Додон недавно говорил, что он считает решение приднестровской проблемы абсолютно реальным после российских выборов 2018 года. Особенно, в перспективе того, что и его партия на следующих выборах возьмет большинство, которое позволит контролировать правительство. В Кишиневе это заявление прокомментировали как риск появления «плана Козака». Вы думаете, что возврат к этому сценарию возможен?
Кальман Мижей: С одной стороны, я хотел бы сказать, что перед президентскими выборами я разговаривал с Игорем Додоном по поводу приднестровского урегулирования, и должен сказать, что он хорошо понимает эту проблематику, он изучил этот вопрос и хорошо его понимает. И мой друг Василий Шова работает с ним, а Шова все знает об истории этого вопроса. Ну, а историю урегулирования надо знать, чтобы иметь возможность преодолеть барьеры, которые появились раньше.
Но, с другой стороны, общие рамки политики, которую проводит Додон, – если он действительно хочет реализовать все это, находясь во власти, – не позволят найти здоровое решение приднестровского конфликта. И, конечно, люди могут опасаться, что ситуация вернется к тому, что было в «плане Козака». Почему? Потому что российские политики не очень склонны к инновациям, и они всегда возвращаются к этому самому трюку, к той самой ловушке, что они тогда создали.
Поэтому я абсолютно уверен, что если случится та политическая ситуация, о которой вы говорите, то русские попробуют вернуться к формуле Козака. Я, кстати, знаю стопроцентно, что Василий Шова не является сторонником этого сценария. И что Додон тоже не хочет этого, потому что тогда будет очень трудно лавировать.
Надо сразу иметь честный разговор о том, что мы можем делать – и что не можем сделать в отношении российских интересов. Потому что иначе ситуация может сложиться такая же, как с Ворониным: он согласился на очень плохой план, чрезвычайно плохой план, а потом был вынужден отказаться от его подписания. Естественно, для Путина это было очень неприятно.
Свободная Европа: Вы говорили, что Россия заинтересована через Приднестровье контролировать всю Республику Молдова. Мы знаем, что российские войска присутствуют в Приднестровье, и очень много в последнее время проводятся общих с Тирасполем военных учений. Мы знаем так же, что Кишинев говорил об этой проблеме с трибуны ООН. Вы думаете, это может дать какие-то реальные рычаги для решения проблемы вывода российских войск? Или это просто декларации и заявления о намерениях?
Кальман Мижей: Конечно, я знаю точно, что это игра в символическую политику. Но все-таки, я думаю, что нет ничего плохого в том, что устами Филипа в ООН Молдова лишний раз донесла свою позицию…
Свободная Европа: А Приднестровье заявило, что хочет в ООН попросить статус наблюдателя – по модели Палестины. Насколько это реально, по вашему мнению? И зачем это нужно Приднестровью?
Кальман Мижей: Это просто мечта… Да даже не мечта, потому что они тоже знают, что этого не случится. Опять символическая игра…
Свободная Европа: Насчет контроля на границе с Украиной… Был открыт первый совместный КПП, Тирасполь активно сопротивляется этой идее, говорит о блокаде, Москва его поддерживает… Вы что думаете, нужны совместные пункты контроля?
Кальман Мижей: Опять же, мне трудно сейчас об этом говорить, потому что я не участвовал в этом процессе, но в основном – да, на украинско-молдавской границе должен быть украинско-молдавский контроль.
Свободная Европа: Приднестровье говорит, что это приднестровско-украинская граница.
Кальман Мижей: Ну, конечно, они могут это сказать, но это принципиальная вещь. Да, мы всегда слышали о блокадах – это чистая риторика, потому что приднестровские предприятия используют свободную торговлю между Молдовой и Евросоюзом, так что никакой блокады нет. Блокаду вводит тот, кто не позволяет урегулирование этого конфликта уже 25 лет, и это, конечно, российский фактор и российские политические интересы.
Свободная Европа: Каждое очередной глава ОБСЕ и новые европейские дипломаты, которые сталкиваются с этой проблемой, говорят вначале, что она довольно легко решаема. Тем не менее, воз и ныне там. Вы видите реальные возможности решения приднестровского вопроса в формате, в котором это решение не уничтожило бы, скажем так, Республику Молдова как государство, не сделало бы Молдову российским протекторатом? Какой искать формат, который обеспечил бы развитие Республики Молдова как государства с европейскими целями и ценностями?
Кальман Мижей: Хороший вопрос. Я всегда думаю и всегда был за то, – и это принципиальный вопрос! – что нельзя приносить интересы молдаван, связанные с европейской интеграцией, на алтарь приднестровского урегулирования.
Плохое урегулирование – хуже, чем просто подождать и попробовать позже. Это абсолютная правда, и это определяет параметры урегулирования. И Козак – это, конечно, отрицательный пример.
Суть «плана Козака» состояла в том, чтобы включить Молдову в российскую сферу интересов, и не просто включить, но и не позволять из нее выйти. Кстати, это касается и Евразийского союза. Архитектура его такая, что если ты оказался внутри, выйти оттуда уже не позволят. Конечно, это было бы трагедией для людей Молдовы, и это не абстрактная трагедия, это было бы трагедией для людей, потому что вновь оказаться в Российской империи – это значит поставить крест на динамичном развитии.
Трагедия Молдовы в последние годы состоит в том, что плохая политика проводилась под проевропейскими слоганами. Такой цинизм действующей власти – это очень плохо...
Не все, конечно, но очень многие, в том числе и премьер, и спикер думают иначе. Но те, кто обладает реальной властью, цинично пользуются этими слоганами, потому что ничего не делают для того, чтобы европейское будущее Молдовы стало реальностью. И, в том числе, поэтому сейчас нет сильной поддержки со стороны ЕС.
Конечно, я очень сожалею, что основная часть русскоязычных граждан видит больше гарантий в том, чтобы находиться под Путиным, чем быть свободными в обществе европейских государств. Я очень надеюсь, что это мировоззрение изменится. Но это произойдет лишь в том случае, если политика в Молдове изменится коренным образом.
