Москва и Тегеран останутся вынужденными стратегическими партнерами, в первую очередь в Сирии, несмотря на их растущее соперничество на мировом нефтяном рынке и другие события, приведшие в последнее время к росту взаимного напряжения в российско-иранских отношениях. Главный фактор, цементирующий этот альянс, не меняется – разделяемая лидерами обеих стран нескрываемая нелюбовь к США.
На заметный рост разногласий между Москвой и Тегераном в последнее время указывают многие западные эксперты и издания, например, американская Wall Street Journal. С 4 ноября Иран должен подвергнуться экономической изоляции и попасть под жесточайшие санкции, вводимые США. Вашингтон угрожает ввести односторонние ограничительные меры в своей взаимной торговле со всеми странами, в первую очередь с членами ЕС, которые продолжат закупать иранскую нефть. На этом фоне Россия наращивает добычу углеводородного сырья, что ведет к еще большему падению цен на него, переманивает покупателей иранской нефти, таких, как Италия или Греция, а также, например, расширяет торговлю, в том числе оружием, с Саудовской Аравией и Израилем, злейшими врагами Тегерана. Wall Street Journal делает вывод, что военный альянс между Россией и Ираном уступает место неприязненному экономическому соперничеству.
Власти в Тегеране полагают, что Россия, увеличивая объемы добычи нефти, пользуются тяжелым положением Ирана. В прошлое воскресенье в Алжире на встрече представителей ОПЕК звучали мнения, что дефицит нефти на мировом рынке после вступления в ноябре в силу американских санкций против Ирана может достичь 600 баррелей в сутки. При этом Тегеран уверен в том, что Россия и Саудовская Аравия не смогут быстро компенсировать этот дефицит, несмотря на призывы президента США к государствам ОПЕК увеличить нефтедобычу ради снижения цен. Уже сейчас экспорт иранской нефти упал примерно на 40 процентов, а после 4 ноября, по прогнозам, он сократится всего до 1 миллиона баррелей в день.
Дональд Трамп в своей речи 25 сентября на сессии Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке вновь подверг Иран самой резкой критике. По его словам, международное соглашение 2015 года с Ираном о ядерном разоружении было ошибкой, так как оно позволило Исламской Республике значительно увеличить свой военный бюджет. "Иран сеет хаос, смерть и разрушения", – заявил Трамп и повторил, что скоро против Тегерана будут введены новые санкции. В ответ там же президент Ирана Хасан Роухани назвал Трампа нарушителем обязательств, взятых на себя Соединенными Штатами, и "задирой". Роухани добавил, что выход Вашингтона из ядерного соглашения и "незаконные американские односторонние санкции" являются одной из форм "экономического терроризма".
При этом, как полагает Wall Street Journal, Иран должен негодовать и в связи с "недостойным" поведением России, своего союзника, причем недовольство иранских руководителей связано не только с конкуренцией с Москвой на нефтяном рынке, вместо якобы ожидавшейся поддержки Кремля в этой сфере. Российские войска в Сирии отказываются прикрывать иранские объекты от авиаударов со стороны Израиля, как вновь показали недавние события, связанные с уничтожением по ошибке силами ПВО Башара Асада российского Ил-20. При этом объемы взаимной росийско-израильской торговли в прошлом году увеличились почти на четверть. Кроме того, Wall Street Journal напоминает, что Россия в 2017 году договорилась с Саудовской Аравией, еще одним злейшим врагом Ирана, о продаже ей ЗРК С-400, превосходящих более старые системы С-300, поставленные Тегерану.
Так действительно ли противоречия между Москвой и Тегераном на сегодняшний день так сильны? И способны ли они пошатнуть сложившийся за последние годы российско-иранский военно-политический альянс, покоящийся на двух мощных факторах – необходимости совместно поддерживать жизнеспособность режима Башара Асада в Сирии и разделяемом руководством обеих государств откровенном желании везде и всеми силами противостоять Соединенным Штатам? Об этом в интервью РС рассуждает политолог-востоковед Михаил Магид:
– Во-первых, действительно ли иранская нефтедобывающая индустрия сегодня оказалась в совсем плачевном состоянии?
– Безусловно, и это началось не сегодня, это результат длительных американских санкций. У иранцев все плохо с технологиями, у них очень затратное производство, себестоимость нефти примерно в два раза больше, чем в России. Они пошли на ядерную сделку именно потому, что рассчитывали на западные инвестиции в свою экономику, на новые технологии, которые позволят им развивать главную для них экспортную отрасль – нефтяную. И отмена ядерной сделки наносит по их экономике страшный удар. Когда сделка была заключена, они смогли, используя имеющиеся мощности и технологии, нарастить примерно в два раза экспорт нефти, но на большее оказались не способны.
– 4 ноября, когда американские "нефтяные санкции" вступят в силу, что, наступит полный коллапс?
– Нет, полного коллапса не будет, потому что Тегеран научился выживать в условиях санкций. Они смогут продолжать продавать за рубеж часть своей нефти, но экспорт упадет в два раза. С учетом того, что в Иране высока внутренняя политическая турбулентность, и постоянно происходят массовые протесты против режима, в том числе по социально-экономическим причинам, я не уверен, что Иран сумеет и этот удар пережить, в долгосрочной перспективе. Однако все это не значит, что режим в Тегеране падет сразу же. Он сможет еще существовать достаточно долго, но – находясь в критическом состоянии.
– Россия и Иран в этой ситуации действительно ли оказались непримиримыми конкурентами на рынке сбыта своих углеводородов, и Москва переманивает у Тегерана его покупателей?
– Несколько месяцев назад велись переговоры между администрацией Дональда Трампа и Саудовской Аравией о том, что именно саудовцы займут ту долю нефтяного рынка, это примерно полтора-два миллиона баррелей нефти в день, которые потеряет Иран. И переговоры эти были довольно успешными. Поэтому дело вовсе не выглядит так, что лишь Россия получит весь тот нефтяной рынок, который Иран оставит. Скорее всего, этот рынок будет разделен между саудовцами, Россией, может быть, еще какими-то странами ОПЕК. Все-таки Иран и Россию многое связывает, хотя охлаждение между Ираном и Россией действительно есть.
Иран и Россию многое связывает, хотя охлаждение между Ираном и Россией действительно есть
Первый из объединяющих факторов – то, что в Сирии режим Асада все еще очень неустойчив. Алавитская семья Асада, которая диктаторскими методами управляет Сирией, вызывает ненависть. Она популярна только среди самих алавитов и христианского и суннитского населения Дамаска, и еще некоторых районов. Этот режим может держаться у власти только благодаря присутствию иностранных войск. Мы можем назвать это оккупацией, можем мягко "присутствием", но сути это не меняет. 60-65 процентов территории Сирии, которые контролирует Асад, на самом деле давно разделены между Россией и Ираном на зоны влияния. И без этих сил Асаду сложно будет удержать власть, с учетом огромной ненависти, которую испытывает к нему суннитское население всей Сирии. Поэтому Россия и Иран будут по-прежнему, может быть, еще очень долго, сохранять свое военное присутствие на сирийской территории. И это значит, что Россия и Иран остаются пока что в Сирии союзниками.
Еще один важный фактор: в Кремле упорно считают, что Иран – это такая палка, которая вечно вставлена в колесо американской политики, что Иран очень сильно мешает США (это, действительно, так и есть), и поэтому, поддерживая "режим аятолл", можно влиять на позицию Вашингтона. Иран остается, с этой точки зрения, очень важным инструментом всей российской внешней политики. И поэтому я бы не стал говорить преждевременно о каком-то разрыве российско-иранских отношений. Хотя охлаждение, безусловно, есть. И оно вызвано не только нефтяными сделками.
– Да, есть мнение, что нефтяной рынок – не единственная сфера, где Москва и Тегеран соперничают друг с другом. Россия ведь успешно торгует с врагами Ирана оружием?
– Да, действительно, ведутся переговоры о военных сделках между Россией и Саудовской Аравией, да, растут объемы торговли между Россией и Израилем. И еще остается в силе соглашение между россиянами и израильтянами в Сирии. Когда израильские самолеты совершают налеты на иранские объекты там, а делают они это очень часто, российские системы ПВО отказываются стрелять по израильским самолетам. И эта позиция Москвы очень сильно раздражает Тегеран. Иранцы говорят: "Какие же вы союзники, если вы нас не защищаете от израильских налетов, зачем тогда здесь развернуты ваши системы ПВО?".
– Что касается гипотетического прикрытия в Сирии иранских объектов и военнослужащих от авиаударов со стороны Израиля, сейчас, после гибели Ил-20, все может измениться?
– Нет. Россия может лишь поставить Асаду системы С-300, об этом сейчас ведутся переговоры – и вероятно, это и будет весь тот ответ, который Кремль обещал Израилю. Россия в принципе не готова вступать в вооруженный конфликт с кем-то, кто сильнее Украины! Вооруженное противостояние с Израилем, который обладает мощнейшими ВВС на Ближнем Востоке, вообще самой мощной армией в регионе, и имеет такие вооружения, которых и у Москвы нет – было бы для России настолько опасно, что вряд ли Кремль на это пойдет. Все тогда может просто обернуться для российской армии, грубо говоря, очередной Цусимой. Никто в Москве не станет так рисковать!
Всякий раз, когда возникала угроза вооруженного противостояния с кем-либо, кто сильнее Украины, то Россия не шла на военную конфронтацию
Всякий раз, когда возникала угроза вооруженного противостояния с кем-либо, кто сильнее Украины, то Россия не шла на военную конфронтацию. Когда Турция сбила российский штурмовик (причем в отличие от того, что произошло сейчас, это была сознательная атака), Россия ответила запретом на импорт помидоров. Когда ВВС США в феврале этого года разбомбили огромную колонну ирано-асадовских сил, где находились и от нескольких десятков до нескольких сотен российских наемников, Москва даже не признала сам факт их пребывания в Сирии. И когда недавно Эрдоган ввел танковые части в Идлиб и сказал, что он не допустит там операции против повстанцев, Россия тоже отступила! Ну, и слава богу, что в Москве не хотят воевать с сильными противниками, – подчеркивает Михаил Магид.
