"Новая газета" опубликовала новое расследование о "поваре "Путина" и предполагаемом владельце "фабрики троллей" Евгении Пригожине. Перед этим она подверглась беспрецедентным угрозам.
Кто является его "крышей" в Кремле?
Участвуют: руководитель отдела расследований "Новой газеты" Сергей Соколов, а также авторы расследований об империи Евгения Пригожина Илья Давлятчин ("Росбалт"), Илья Рождественский ("Проект").
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Событие у нас сегодня – такой странный персонаж российской истории, его зовут Евгений Пригожин, в быту известен как повар Владимира Путина. Поваром его называют потому, что он кормит очень давно, с 90-х годов, Владимира Путина на разных приемах, в разных любопытных обстоятельствах. Этот самый человек не один раз выигрывал конкурсы очень высокого полета. Он даже обслуживал две инаугурации президентских – Дмитрия Медведева и Владимира Путина. Но, к сожалению, не самые веселые нас привели сюда обстоятельства, с ним связанные. Сергей Соколов заведует расследованиями "Новой газеты". Давно известен вам Евгений Пригожин, как герой очень многих расследований. Мы будем сегодня говорить с другими коллегами, которые занимались этой историей. Первое, о чем я хочу спросить, вас не поражает, сколько "талантов" в одном человеке? Он и повар, он и руководитель "фабрики троллей", он заведует чуть ли не "ЧВК Вагнера", воюющей в Сирии. Вы верите, что он один в стольких лицах, или вам кажется, что здесь есть доля преувеличения?
Сергей Соколов: Никакой доли преувеличения здесь нет. Это действительно феномен. Когда человек, будучи когда-то уголовником, смог создать гигантскую бизнес-империю, в которую входит не только сеть ресторанов или шоколадных фабрик, где есть собственная армия; человек, который кормит половину российской армии; человек, у которого есть своя разведка, контрразведка, внешняя разведка; человек, который ведет переговоры с министрами сирийского правительства; человек, который получил на откуп какие-то нефтяные месторождения в Сирии; человек, который ведет разработки редких металлов, урана и алмазов в Африке. Ко всему прочему этот человек имеет представление о правильности и неправильности. Его собственное управление безопасности, я не думаю, что оно само по себе. Руководствуясь какими-то представлениями шефа, оно решает, кто должен вякать, а кто вякать не должен. Исходя из нашей публикации, которая появилась сегодня, мы понимаем, что где-то там, в службе безопасности господина Пригожина сидят и решают: этому блогеру дадим по башке, а этому блогеру необходимо что-то уколоть в ногу, чтобы он понял. Контроля над этим нет. До этого мы сталкивались с каким-то государственным насилием, государственное насилие легитимизировано, но там есть какие-то грани, за которые нельзя заступить. А здесь непонятно, что к чему.
Елена Рыковцева: Мы сейчас поговорим подробнее, как получилось, что есть такое в российском государстве государство в государстве по имени "повар", мирная, тихая профессия, которая занимается, на самом деле его структура, носящая имя "Конкорд", занимается бог знает чем, судя по расследованиям.
Сергей Соколов: Я бы уточнил, не "Конкорд", а служба безопасности "Конкорда", чтобы потом с судами не пришли.
Елена Рыковцева: Служба безопасности "Конкорда" занимается, например, "фабриками троллей"?
Сергей Соколов: Это отдельная медиаимперия.
Елена Рыковцева: То, о чем мы сегодня разговариваем, – это абсолютно не тема для федеральных СМИ. Его нет в эфире федеральных СМИ даже как почитаемого, уважаемого человека, интервью с ним особенно не берут. С нами Илья Давлятчин, "Росбалт", Санкт-Петербург. До того, как мы покажем всю историю этого человека комплексно, вы ведь сейчас в сентябре исследовали самый маленький фрагмент его биографии, а именно начало, как он таким получился. К каким выводам вы пришли?
Илья Давлятчин: Я начал с того, что в принципе о сегодняшней фигуре Евгения Пригожина известно довольно много. Мы знаем о "ЧВК Вагнера", мы знаем о "фабрике троллей", мы знаем о нападениях на оппозиционеров и других деяниях, в которых "подозревают" Евгения Пригожина. Нас интересовало то, с чего он начинал. Сведения о его судимостях, о том, что он в молодости был причастен к делам не столь законным, ходили довольно давно, но нас интересовала конкретика, в чем его обвиняли, в чем подозревали и за что в конце концов осудили. Там всплыло довольно много интересных деталей: как он ходил воровать квартиры, как он душил девушку на улице, пытаясь украсть у нее сумочку, как он в нетрезвом состоянии пытался проникнуть в квартиру жителей Санкт-Петербурга, за что в итоге он попался, поплатился, так скажем, и получил свой срок, свою судимость. Их, кстати, было две. По последнему приговору он сидел почти 10 лет за кражи, за привлечение несовершеннолетних в преступную деятельность.
Елена Рыковцева: Как вы объясняете то, что ему удалось так подняться до уровня обедов для принца Чарльза, для премьера Японии? Я смотрю его интервью старые, 2004 года, 2002 года, как ему удалось проделать такой скачок в очень небольшое количество времени, в очень небольшой период от этой всей уголовки, которую вы так красочно изложили, до персоны, принимающей высших, первых лиц государств мира, не только Российской Федерации?
Илья Давлятчин: Для меня это тоже было такой загадкой – как человек, который начинал с не самых законных дел, добился в итоге того, чего он добился. Меня к этому подтолкнули некоторые комментарии наших читателей, которые в том числе под статьей писали, что к тому, чем сейчас известен Евгений Пригожин, собственно и привела история 80-х годов, история, когда он отсидел довольно солидный срок за незаконные дела. Частично я с читателями согласился в том, что именно в связи с тем, за что он тогда сидел, именно потому все сейчас и происходит, о чем пишет "Новая газета", "Росбалт", "Фонтанка", многие другие СМИ.
Елена Рыковцева: Я из вашего выступления сейчас должна сделать вывод, что он сидел с Владимиром Путиным?
Илья Давлятчин: Нет, сидел, конечно, не с Владимиром Путиным. Надо исходить из того, что сам Владимир Владимирович отрицает тот факт, что они дружат с Евгением Пригожиным, точно так же, как Евгений Пригожин отрицает, что он владеет фабрикой медиа. Давайте не будем рассказывать сказки, нам достоверно известно, что Евгений Пригожин связан с фабрикой медиа, связан с Федеральным агентством новостей, связан со всеми этими СМИ, которые расположены в Питере. Известно, что в том числе работники этих СМИ говорят о Пригожине таким словосочетанием – "тот, которого нельзя называть". Не будем играть в сказку.
Елена Рыковцева: Сергей, вы тоже поняли из слов Ильи, что из его уголовного прошлого и появилось его сказочное настоящее? Потому что я впрямую понимаю так, что он с кем-то закорешился из тех, кто может помогать ему сейчас.
Сергей Соколов: Было достаточно большое исследование криминального быта Санкт-Петербурга того времени, из которого следует, что все более-менее любопытные персонажи попадали под контроль определенного круга лиц, того же Барсукова (Кумарина), Малышева и всех остальных. Очевидно, выйдя из тюрьмы, как я могу предположить, это мое частное, как говорят в судах, личное мнение, оценочное суждение, очевидно, какого-то партнера он нашел. Там же много было странных персонажей, тот же Киселев, какие-то еще странные люди, у всех у них сложилась неплохо судьба.
Елена Рыковцева: Киселев – это тот, который концерты прекрасные организовывал, на которых исполнял Владимир Путин собственной персоной.
Сергей Соколов: Соответственно, кто конкретно притащил в бомонд, кто порекомендовал ресторан Владимиру Владимировичу, где он пообедал, кто потом его предложил в качестве контрагента для кейтеринга сначала на уровне министерств, потом на уровне Белого дома, кто рекомендовал в качестве человека, который может открыть ресторан в Белом доме, мы можем только догадываться. Вряд ли этот человек сейчас с радостью признается в этом. Кто-то потихонечку его тащил. В итоге этот человек из человека, вышедшего из зоны, превратился в параллельное государство.
Елена Рыковцева: В человека, который все время стоит за плечом Владимира Путина, как мы видим сейчас на экранах в нашей студии. Посмотрим его биографию, как мы ее составили.
Елена Рыковцева: Что получается? Такой наворот, о чем я говорила в начале, – что-то всякий раз отдающее криминалом. Но этот человек ни разу никогда не подал в суд на эту страшную прессу, которая связывает его с такими черными делами, как "фабрика троллей", "ЧВК Вагнера". Тот же Киселев судился по-черному со всеми подряд, выигрывал даже иски у газеты "Московский комсомолец". Этот не судится. Почему?
Сергей Соколов: Небожители не судятся. Он человек, который живет своей собственной жизнью, все остальное – пыль под ногами, недостойно его внимания. То, что достойно его внимания, он высказывает недовольство своим сотрудникам. Его сотрудники, особенно служба безопасности, понимают это как хотят.
Елена Рыковцева: Как хотят, вы прекрасно описали сегодня в своей газете. Это довольно жуткая история, мы еще к ней вернемся.
Сергей Соколов: Сколько еще таких компашек бегает по России и за кем они бегают?
Елена Рыковцева: Не каждый, за кем они бегают, выйдет и скажет: за мной бегают эти люди, потому что они боятся.
Сергей Соколов: Как сочинский блогер, который не захотел в принципе разговаривать, хотя факт, как мне кажется, доказан.
Елена Рыковцева: Илья, вы опубликовали свое расследование об этой невероятной, не сочетающейся с респектабельной деятельностью человека, стоящего на этих приемах за плечом Путина, истории. Вы не боитесь исков с его стороны?
Илья Давлятчин: Чего нам бояться? Во-первых, у нас есть на руках все необходимые документы, у нас есть определенные диктофонные записи, у нас есть подтверждение того факта, что Евгений Викторович Пригожин причастен к тому, о чем мы писали. Ровно о том же могу сказать в отношении публикаций по поводу "фабрики троллей". Чего Евгений Пригожин будет подавать в суд на СМИ, на нас, на "Новую газету" по поводу "фабрики троллей"? Придут люди с "фабрики", я могу прийти, я лично имел отношение к Федеральному агентству новостей в 2015 году, прекрасно знаю о том, что там происходит. Придут все эти люди в суд, они расскажут о том, кто такой Евгений Пригожин, какие указания поступают людям, которые работают в том числе сейчас в Федеральном агентстве новостей, пишут в том числе про Дениса Короткова разные вещи. Мне кажется, бессмысленно на его месте сейчас подавать иски в суд.
Елена Рыковцева: Бессмысленно, потому что слишком много людей, которые видят его связь, которые расскажут о его связи с "фабрикой". Денис Коротков – это автор "Новой газеты", штатный журналист, который сегодня опубликовал это новое расследование. Я должна сказать, что есть "крыша" этого "повара", которую зовут Владимир Путин. Мы сейчас покажем замечательный фрагмент из его интервью с австрийским журналистом, который в лоб его спросил, что ж такое делается под вашим крылом.
Елена Рыковцева: Я просто хочу уточнить чисто исторически, что в Российской Федерации действительно бизнесмен может делать все, что угодно — это его частное дело, только, когда то, что он делает, совпадает с тем, хочет от него государство. Мы прекрасно помним историю Бориса Березовского, который был обласкан государством и делал все, что ему угодно, на голове стоял, я бы грубо сказала, когда он исполнял политическую волю Владимира Путина, когда он из него делал идола и сделал идола благодаря своим СМИ, но что стало с Борисом Березовским, когда он решил поиграть в собственную игру, когда он показал историю «Курска», на которой вдовы бросились на Владимира Владимировича, как он его опустил на своем телевидении, что с ним стало, куда растерялась вся его свобода и независимость отдельного от государства человека. Что же касается того влияния, в котором он сомневается, как вы считаете, он совсем лукавит, совсем врет, как говорит корреспондент?
Сергей Соколов: По большому счету все, что делает служба безопасности этой структуры, конечно, смешно, за исключением погибших. Понятное дело, что никакого влияния на выборы, те потуги, которые пытались изобразить всякие персонажи из России, конечно, не оказали. Даже Russia Today, я предполагаю, не в состоянии повлиять на выборы в США. Американцев возмутил сам факт. Дело в том, государство, как много и часто любит говорить наш обозреватель Юлия Латынина, растеряло право на насилие, и это право подобрали абы кто. В данном случае какие-то люди, которые якобы или не якобы работают на службу безопасности Пригожина.
Елена Рыковцева: Которые к государству якобы не имеют никакого отношения.
Сергей Соколов: Якобы не имеют никакого отношения. Допустим, жил-был обычный блогер в Пскове, который писал про собственные псковские проблемы, не Шлосберг, но почему-то умер. У нас в публикации описывается — почему. Блогер в Сочи, который писал про какие-то свалки, вырубки деревьев, тоже не абы что в Российской Федерации, но почему-то получил пролом черепа. Кто решает это, на каких основаниях? Мало того, анализируя эту тактику, которая замечательно описана в материале Короткова, я понимаю и предполагаю, что и поджог машины Латыниной, который мог закончиться смертью, потому что около деревянного дома поджигают ночью машину, она может взорваться, обрызгивание квартиры Латыниной каким-то химическим веществом, от которого потом у детей астма возникает, и подставное дело нашего журналиста Сухотина, где провокация была якобы на разбой. А к кому еще завтра придут?
Елена Рыковцева: Мы прекрасно понимаем, что люди из службы охраны этого человека находятся под охраной государства, это государственные люди. Возьмем две прошлых публикации газеты «Аргументы недели», она пишет подробно, как разыгрывались обеды по случаю церемонии инаугурации президента Российской Федерации и обед по поводу празднования Дня России. Она перечисляет компании, которые пытались побороться за эту честь, и конечно же, выиграла эти обеды на сумму 24 миллиона рублей, между прочим, компания «Конкорд Менеджмент Консалтинг». Эта же газета «Аргументы недели» писала о том, что «даже после заверений Смольного о том, что больше такого не повторится, когда приближенные к питерской власти уводят крайне лакомые куски, видному ресторатору Евгению Пригожину, который организовывал банкет на инаугурациях Дмитрия Медведева и Владимира Путина, достались почти 4,9 гектара на берегу Финского залива бесплатно, подаренные от государства, неподалеку от принадлежащего ему элитного поселка Северная Версаль. Новоявленный хозяин планирует построить там новый яхт-клуб, рестораны и так далее». То есть эта часть абсолютно обласканная государством, которой по какой-то неведомой причине достаются государственные заказы. Поэтому отделить его службу безопасности, его «Конкорд» от государства представляется занятием достаточно странным.
Сергей Соколов: Я добавлю в эту копилку. Представим: есть некая редакция, в Россию приезжает американский президент, а эта редакция, допустим, очень не любит американского президента, своих взглядов придерживается, она решает устроить слежку за американским президентом. Посылает наружку за кортежем, выставляет перед местом встречи президента каких-то ряженых, которые играют геев и ЛГБТ-активистов. Что бы было с этой редакцией? Естественно, закрыли бы завтра. Но пригожинские люди все это делали, и ФСО этому не воспрепятствовало. Есть вещи полудопустимые, а есть вещи недопустимые, но даже в недопустимые вещи его люди могут проникнуть.
Елена Рыковцева: С нами на связи Илья Рождественский, ныне журналист издания «Проект», а в совсем недалеком прошлом он писал в РБК о ЧВК Вагнер. Мы с вашим коллегой из Санкт-Петербурга только что выяснили, что если тот подает в суд и говорит: я не король «фабрики троллей», ко мне это не имеет отношения, то его очень многие ловят за руку, потому что есть масса людей, которые работали на этих фабриках, которые знают, откуда приходили эти указания, которые с ним лично контактировали. Как вы считаете, его связь с ЧВК Вагнер носит достаточно доказанный характер или все-таки он может прийти в суд и сказать, что меня здесь не было никогда и ни в чем?
Илья Рождественский: В РБК мы писали расследование на тему ЧВК Вагнер в 2016 году. Я бы сказал, что связь господина Пригожина с частной военной компанией еще более призрачна, чем связь его с какими бы то ни было другими аспектами, с какими бы то ни было структурами его бизнес-империи. Потому что с ЧВК Вагнер его связывают несколько ниточек. Ниточка первая — это то, что с Сирией в принципе и с ЧВК в частности его связывает корабль, когда-то этот корабль входил в состав «Сирийского экспресса», доставлял грузы, которые грузились в порту Новороссийска и отправлялись в Сирию режиму Башара Асада. У этого корабля довольно сложная судьба. В принципе в состав «Сирийского экспресса» входило порядка 15 кораблей, один из них через нескольких своих владельцев, через нескольких юридических лиц перекочевал сначала от украинской транспортной компании в руки Министерства обороны. Среди связующих лиц, которые занимались покупкой и продажей, было несколько фирм в Британии, в Турции и одна фирма Евгения Пригожина. Остальные ниточки не задокументированы никоим образом. Есть, впрочем, выписки из неофициальных баз данных, которые показывают, что люди Евгения Пригожина часто путешествуют с сотрудниками, с бойцами ЧВК Вагнер, с самим Дмитрием Уткиным. Проблема в том, что мы не можем, если в какой-то момент Евгений Пригожин захочет оспорить свою связь с ЧВК в суде, мы не сможем предоставить эти документы, поскольку это база данных под названием «Магистраль», доступ официальный к ней есть только у соответствующих органов, МВД, ФСБ и так далее. Следующая ниточка касается того, что структуры Евгения Пригожина обслуживают так называемую базу в Молькино. Молькино — это место расположения десантного полка ГРУ. Спецназ Главного управления Генштаба тренируется на базе в Молькино, а часть этой базы отгорожена, там занимаются, тренируются бойцы ЧВК Вагнер. Вот, наверное, это основные пути, основные ниточки, которые связывают Евгения Пригожина с частной военной компанией. Я боюсь, что каких-то более весомых получить нам в ближайшие годы может быть не удастся, поскольку в принципе это тот бизнес, который строится, давайте скажем, в серую.
Елена Рыковцева: Скажите, пожалуйста, вы считаете, человек, который был повернут на своем кейтеринге, на ресторанах, он по собственной воле стал заниматься этими ЧВК, «фабриками троллей» или это какое-то задание свыше, голос свыше его позвал в такую странную деятельность?
Илья Рождественский: Здесь сложно сказать, какой голос свыше его звал в какую-то странную деятельность. Надо понимать, что у господина Пригожина достаточно разнообразное прошлое, занимался он в своей жизни не только кейтерингом, не только обеспечением каких бы то ни было банкетов или чего-нибудь еще. Хотя по признанию высокопоставленных кремлевских чиновников, я тут процитирую собственный же текст, Евгений Пригожин очень вкусно кормит. Главные редакторы различных изданий, в основном федеральных, конечно, когда они приезжают на неформальную, разумеется, встречу с Владимиром Путиным, скажем, в резиденцию Ново-Огарево, периодически могут там наблюдать господина Пригожина, который, по словам одного из главных редакторов, присутствовавших на такой встрече, едва ли не с салфеткой в руках стоит рядом с президентом и при необходимости вытирает, скажем, соус с его губ. Это, конечно, отчасти байка, но с другой стороны несколько главных редакторов наблюдали его буквально в такой роли. Интересы господина Пригожина всегда были крайне разнообразные, некоторые из них описаны агентством «Росбалт». В их публикации говорится о том, что у него и криминальное прошлое. Я так понимаю, что коллегам из «Росбалта» удалось получить некоторые документы, которые это подтверждают. А так в принципе мы знаем, что помимо интересов в области кейтеринга Евгений Пригожин крайне заинтересован в различных строительных историях, у его компаний хватает подрядов по строительству военных баз, и не только военных объектов, но и объектов вполне гражданского назначения. Он неплохо зарабатывает на обеспечении питанием школ и детских садов. Он неплохо зарабатывает на клининге — это тоже нельзя назвать для него не профильным бизнесом. ЧВК Вагнер ему денег не приносит, очевидно, поскольку, какие могут быть доходы, какая может быть для него выгода в денежном плане. Зато деньги ему приносят подряды, которые он получает от того же Министерства обороны по снабжению едой войсковых частей, по клинингу, по обеспечению их теплом. Это все госконтракты на миллиарды и миллиарды рублей. В тот момент, когда ЧВК Вагнера обнаружилась в Сирии, примерно с того момента, это примерно конец 2015 года, госконтракты, которые стали получать компании Евгения Пригожина, их объемы возросли даже не кратно, а на порядки, то есть с нескольких сотен миллионов рублей постепенно они доросли до миллиардов и десятков миллиардов рублей. Соответственно. В принципе говорить о том, что для него профильный — это кейтеринг, нет, это неправильно, у него есть немало сфер интересов, в которых он учреждает юрлиц, занимается активной деятельностью. Очевидно, что в ряде случаев его интересы так или иначе совпадают с интересами государства. В ряде случаев он является проводников интересов государства, как, наверное, сейчас происходит в Африке.
Елена Рыковцева: Я неслучайно начала с его мирной, симпатичной, вкусной деятельности, потому что такая цепочка уже просматривается: музыкант, виолончелист уважаемый, авторитетный держит офшоры известной группы лиц, повар занимается «фабриками троллей». Они как нелегалы под прикрытием, которые выполняют какую-то пикантную работу, и выбраны такие люди, на которых не подумаешь.
Сергей Соколов: Не соглашусь. Что касается виолончелиста, он скорее всего на самом деле виолончелист, а господин Пригожин самостоятельный игрок. Вы бы поручили повару разрабатывать нефтяные месторождения в Сирии? Вы бы поручили повару экспансию в Африку, откуда надо выжать французов, заняться урановыми и алмазными месторождениями?
Елена Рыковцева: Глагол «поручили» я от вас услышала. То есть все-таки у вас есть ощущение, что этот человек работает по заданиям партии, хотя где-то по собственной инициативе.
Сергей Соколов: Я предполагаю, его собственная инициатива и обеспечивает ему то, что именно ему эти задания дают.
Елена Рыковцева: Мы подходим к сегодняшней публикации в «Новой газете» - это очень страшная история. Во-первых, ей предшествовали страшные обстоятельства.
Елена Рыковцева: Ваш автор, ваш журналист описал целый ряд историй, связанных с людьми повара, в этих историях достаточно криминала, один из «связанных» людей умер молодым, есть подозрения, что именно он уколол мужа Любовь Соболь. Главный герой материала вашей газеты сейчас просто пропал. Как бы случился сердечный приступ с псковским блогером, на которого вышли вот эти персонажи. Только что я получила заявление Льва Шлосберга, политика, о том, что вышла публикация в «Новой газете», в которой, в частности, сообщается, что одна из акций по словам Амельченко, произошла летом 2016 года в Пскове. Из рассказа Амельченко следует, что куратор якобы поставил задачу проучить некоего блогера. Амельченко описал дом, в котором блогер проживал, на улице Фомина. Рассказал, что не сам он наносил укол, а Симонов (который, добавлю, укалывал еще и другого человека, по версии расследователя, а потом сам умер), был за рулем автомобиля, который эвакуировал группу после нападения. Само нападение произошло утром, когда блогер шел на работу. Тихонов «умер» от сердечного приступа недалеко от своего дома. Теперь Лев Шлосберг полагает, что имеются основания для проверки на предмет наличия признаков преступления, предусмотренного статьей 105 — убийство. Правильно я понимаю, что никакой статьи, никакого дела не было открыто, ну вот у человека сердечный приступ случился?
Сергей Соколов: Насколько я понимаю из публикации Дениса, семья была полностью уверена, что это сердечный приступ, никакого расследования не проводилось. Мы сегодня по итогам публикации направили обращение в Следственный комитет господину Бастрыкину, в Генеральную прокуратуру господину Чайке. Никто не отменял права возбуждать доследственную проверку на основании фактов публикации. У нас есть основания предполагать, что есть какие-то факты правонарушений, мягко говоря. Посмотрим, что ответят.
Елена Рыковцева: Мы посмотрим сейчас опрос, который мы проводили на улице, знают ли люди человека, про которого никогда не расскажут по федеральным каналам, а только интернет. Насколько они владеют интернетом — фактически был вопрос об этом.
Елена Рыковцева: Илья, если в Санкт-Петербурге провести такой же опрос, какими бы вы видели результаты? Люди в Санкт-Петербурге понимают, чем он занимается, учитывая, что человек прожил в этом городе большую часть своей жизни?
Илья Давлятчин: Мне кажется, довольно много людей все-таки знают, кто такой Евгений Пригожин. В принципе те люди, которые работают на самого Евгения Викторовича, они ему делают не самую хорошую услугу. После текста «Росбалта», после статьи «Новой газеты», после публикации «Фонтанки», в «Вконтакте» и других сети просто наводняют помоечные статьи про СМИ, которые пишут о Пригожине, про авторов, которые пишут о Пригожине, тем самым эти люди, вряд ли сам Евгений Пригожин приходит к «фабрике троллей» и говорит: напишите, пожалуйста, какие-нибудь помои про «Росбалт», про «Новую газету». Вот в том числе и такие публикации делают медвежью услугу Евгению Викторовичу. Мне кажется, чем больше таких публикаций про СМИ, которые пишут о Пригожине, тем больше его рейтинг узнаваемости сейчас становится.
Сергей Соколов: Мне кажется, что он этой цитируемости не хочет, но уж такие у него исполнители. Когда мы исследовали технологию травли того же Дениса Короткова, все это шито не просто белыми нитками, а сияющими нитками. Очень слабые профессионалы. Действительно все работает ему скорее в минус не с точки зрения массового читателя, а с точки зрения тех людей, которых он кормит.
Елена Рыковцева: Денис Коротков — это ваш журналист, расследователь, который пишет все эти вещи. Это очень серьезное расследование, в котором люди вообще пропали, все его герои каким-то образом растворились, один просто умер, второй исчез. Эти угрозы, которые поступили в реакцию, они же поступили совершенно понятно, откуда. Вы связываете эти угрозы, эти головы, с попыткой воспрепятствовать появлению сегодняшней публикации?
Сергей Соколов: Я связываю появление всех эти венков и голов, конечно, с попыткой воспрепятствовать появлению этой публикации. Весь интернет-троллинг, вся кампания клеветы, которая обрушилась за последнюю неделю на Короткова, я связываю это с тем, что кому-то посчиталось необходимым сделать фамилию Короткова в сети обляпанной дерьмом и тем самым снизить эффект появления данной публикации. Да, конечно, была эта подготовка. Коротков же не скрывался, он же не шпион, он с людьми разговаривал, он запросы отправлял, официально обращался. Понятно всем было, что такая публикация готовится, и это была ответка.
Елена Рыковцева: Грязь в том, что просто человека обвинили, что он своего свидетеля и свой основной источник чуть ли не?...
Сергей Соколов: Даже не в этом. Короткова обвинили в том, что он слил террористам персональные данные семей летчиков, воюющих в Сирии. 15 октября этого года это обвинение повторили, только говорилось не про летчиков, а просто про военных, воюющих в Сирии.
Елена Рыковцева: На самом деле речь идет о материале про летчика погибшего Филипова, который написал письмо с жалобами своему начальству, это письмо попало в руки Короткова. Была такая история, сейчас, видимо, ее вспомнили, ему инкриминировали. Но главное, что сейчас ему инкриминируют, , что этот человек, его герой, пропал не случайно, а потому что Коротков его своими руками куда-то там, я не буду эти глаголы употреблять, которые употребляют «фабрики троллей». Каков итог? Вы пошли с этими головами, с этими страшными угрозами в органы, и..?
Сергей Соколов: Полиция сработала оперативно, к нам приехала сначала обычная группа полиции, потом приехали следователи, потом приехали криминалисты. Всю гадость, которую нам принесли, они изъяли, назначили экспертизу, назначили доследственную проверку. Завтра мы с главным редактором идем давать дополнительные показания. Не знаю, во что это все выльется. Но я предполагаю, что для всех людей, которые в свое время тащили господина Пригожина, его людей в элиту, это не очень приятное дело.
Елена Рыковцева: Это все напоминает какие-то фильмы про итальянскую мафию, какой-то фильм «Спрут». Вокруг этой истории, что ни прочитаешь, какую публикацию, все кажется — здесь должно быть дело, здесь должно быть дело, и ничего, вокруг этого человека ничего.
Сергей Соколов: Допустим, дело по поджогу машины Юлии Латыниной, которое могло бы закончиться летальным исходом для ее семьи и для их соседей, что-нибудь сделано? Ничего не сделано. Когда мы говорим о предыдущем деле, когда отравляющее вещество было запихано в форточку ее дома, что-нибудь сделано? Ничего не сделано. Там вообще были пробы подменены. Мы с адвокатом ездили и с бывшим главным редактором Муратовым, смотрели это уголовное дело, там фальсификации на фальсификациях. Значит кто-то это все дело прикрывает.
Елена Рыковцева: То есть, получается, это будет называться «собака лает, караван идет». Он будет спокойно, свободно заниматься своей деятельностью с учетом того, что когда об этой деятельности просочились слухи, даже не слухи, а просто факты о его «фабрике троллей», которая влияла на эти выборы, даже с учетом международной реакции будет выходить Владимир Путин и говорить: это всего лишь повар, отстаньте от него.
Сергей Соколов: Я бы хотел обратить внимание на одну деталь. В данной публикации утверждается, что люди, связанные со службой безопасности господина Пригожина, активно занялись разными веществами, химическими, биологическими, черт там разберет, я не специалист. А ведь это повар, он кормит. А если кому-нибудь из службы безопасности не понравится какой-нибудь министр, не лично господину Пригожину, а какому-нибудь холую? А вдруг не только министр? Вот об этом бы я подумал.
Елена Рыковцева: То есть на месте всех этих королев и премьер-министров Японии, которыми так хвастается Пригожин, вы бы подумали, прежде чем второй раз идти на званый обед, который достался этой компании?
Сергей Соколов: На месте российских министров я бы тоже несколько раз подумал бы.
Елена Рыковцева: Когда вы заговорили о том, что отравляющие вещества, конечно, дело Скрипалей тут же всплыло в голове, я подумала, нет ли здесь щупальцев?
Сергей Соколов: Пока не прослеживается.
Елена Рыковцева: Пока здесь щупальца Пригожина пресса еще не обнаружила. Мы будем следить за тем, как развивается расследование вокруг поисков главного героя вашего сегодняшнего материала, я напомню, что он пропал, его физически сейчас нет. Следите за «Новой газетой», за нашими эфирами.
