На минувшей неделе Верховный суд Крыма продлил до 11 октября срок содержания под стражей тяжелобольному крымско-татарскому активисту Эдему Бекирову. Украинский омбудсмен Людмила Денисова отреагировала на это, рассказав, что ему не обеспечивают соответствующий медицинский уход и не допускают независимых врачей. В подтверждение слов о том, что состояние здоровья Бекирова крайне тяжелое, Денисова перечислила его заболевания: первая группа инвалидности, гипертония, воспаление поджелудочной, невыносимая боль в спине, трофическая язва на левой ноге. На заседание суда Бекиров пришел на костылях, однако ему так и не изменили меру пресечения на домашний арест.
Мой отец, Эдем Бекиров, умирает, и мне уже не у кого просить помощи
Утром 8 августа в приемную президента Украины было подано обращение, которое днем ранее крымская татарка Элеонора Бекирова опубликовала на своей странице в Фейсбуке. "Мой отец, Эдем Бекиров, умирает, и мне уже не у кого просить помощи. Но сейчас я не прошу, а требую. Как гражданка Украины и как дочь умирающего отца, я имею на это полное право. Я требую принять все меры, чтобы добиться оказания помощи моему отцу, добиться его лечения и, в конечном счете, освобождения. Он абсолютно невиновен: это знают те, кто его арестовал и держит в заключении; знают те, кто намерен его судить, кто медленно убивает его", – написала Бекирова Владимиру Зеленскому, который в это время в сопровождении крымско-татарского лидера Мустафы Джемилева летел в Турцию для встречи с президентом Реджепом Эрдоганом и местной крымско-татарской диаспорой. Вопрос об освобождении Эдема Бекирова отдельно и публично на встречах не звучал, но, по словам народного депутата Рустема Умерова, говорилось о том, что Турция может выступить в качестве переговорщика с Россией по поводу освобождения украинских пленных и политзаключенных, в том числе Бекирова.
После поездки Зеленский встретился с представителями Меджлиса, органом самоуправления крымских татар, запрещенном в России, и его главой – Рефатом Чубаровым. В справке, которую Меджлис предоставил президенту, дело Бекирова называлось "наиболее характерным случаем, демонстрирующим цинизм и безжалостность российской оккупационной власти". В этом документе написано: "Эдем Бекиров, 1961 года рождения, задержан 12 декабря 2018 года при прохождении им паспортного контроля на территории, контролируемой российскими оккупантами. Обвиняется по ч. 2 ст. 222 ("Незаконное приобретение, хранение и ношение боеприпасов и взрывчатых веществ, совершенные группой лиц по предварительному сговору", до шести лет лишения свободы) и ч. 2 ст. 222.1 УК РФ ("Незаконное изготовление взрывчатых веществ, а равно незаконные изготовление, переделка или ремонт взрывных устройств, совершенные группой лиц по предварительному сговору", до 8 лет лишения свободы)".
Бекиров живет в поселке Новоалексеевка в Херсонской области возле административной границы с Крымом. Как большинство крымчан, кроме украинского до ареста у него был и российский паспорт, полученный в 2015 году. Его супруга Гульнара Бекирова – заместитель главы администрации Генического района, где находится Новоалексеевка, а заодно член областного Меджлиса. Это важно отметить, чтобы понять, почему именно Бекиров оказался в Симферопольском СИЗО. Сам он, по свидетельству крымских татар, проживающих в поселке, занимался организацией перевозок в Крым.
В конце ноября 2015 года в Геническом и Чаплинском районах Херсонской области крымско-татарские активисты под руководством бизнесмена Ленура Ислямова и бойцы запрещенного в России "Правого сектора" взорвали линии электропередач, тем самым лишив Крым света. Украинская полиция сначала оттеснила активистов, произошли столкновения. Во время столкновений пострадала журналистка крымско-татарского телеканала ATR Гульсум Халилова, которая освещала инцидент на границе. Сейчас против нее в Крыму возбуждено уголовное дело по обвинению в участии в крымско-татарском добровольческом батальоне имени Номана Челебиджихана, который российские следственные органы характеризуют как незаконное вооруженное формирование и которое якобы создал и возглавлял Ислямов, – одновременно и владелец телеканала ATR. Ислямов отрицает все обвинения российских силовиков.
Бекиров во время энергоблокады тоже был на месте событий. На фотографиях он сидит за столом вместе с Ислямовым и супругой, никакого оружия рядом нет. В 2014 году он, по словам его родных, помогал украинским военным, выезжающим с семьями из уже оккупированного Крыма. На не существующей еще границе его задержали российские пограничники, тогда еще без знаков отличия и в масках, угрожали автоматами, но отпустили. Бекиров российским спецслужбам в Крыму был известен давно.
Его задержали в 8:30 утра 12 декабря 2018 года, когда он пробовал проехать в Крым через админграницу, чтобы увидеться со своей 78-летней тещей, с которой очень близок, и дочерью, которая оставалась на полуострове. Меньше года до этого он перенес операцию на сердце, ему поставили шунты, через четыре дня ему предстояло сделать еще одну операцию, и перед тем, как лечь в больницу, он ехал увидеться с родными. До обеда его продержали на погранпункте Джанкой, в 14:40 туда прибыли сотрудники крымского управления ФСБ и забрали его под конвоем в Симферополь. На видео, которое распространила пресс-служба ведомства, пожилой человек, снятый со спины, передвигается на костылях, наручники на него из-за этого не надели. У Бекирова нет одной ноги, сахарный диабет, передвигаться по-другому он не может. Ему разрешили позвонить жене, которой он сказал, что "обвинение связано с оружием".
На следующий день судья Киевского райсуда Симферополя Валентина Камынина арестовала Бекирова на два месяца, ему было предъявлено обвинение в незаконном обороте взрывчатых веществ и боеприпасов (часть 2 статьи 222 и часть 2 статьи 222.1 УК РФ. – РС).
По версии следствия, однажды, когда Бекиров приезжал в Крым, он познакомился с таксистом, личность которого в материалах дела засекречена и он назван Каримом Меметовым. Они обменялись телефонами, а в мае 2018 года Бекиров позвонил ему в Вайбере и пригласил встретиться и "немного подзаработать".
"Он назначил встречу в 22:00 или в 23:00, точно не помню, – вблизи многоэтажного дома в районе "Пневматики", далее попросил записать конкретный адрес… – рассказал Меметов следователю. – Вечером следующего дня я приехал на место на автомобиле. Подождав некоторое время, я попытался позвонить в Вайбере Эдему, но ответа не последовало. Спустя около часа я увидел, как к моему автомобилю не спеша направлялся мужчина плотного телосложения. Он поприветствовал меня через приоткрытое окно, тогда я понял, что это был Эдем… В левой руке у Эдема была дорожная сумка темного цвета. На тот момент было достаточно темно, и я не разглядел ее цвет. Эдем сразу приступил к делу. Он сказал, что от меня требуется принять на хранение сумку, находящуюся у него в руках, чтобы в дальнейшем передать ее нужным людям… Я спросил, что в сумке? Эдем ответил, что в сумке находятся патроны и взрывчатка".
Меметов утверждает, что согласился спрятать сумку, получил за это 500 долларов задатка, и отнес сумку в свой гараж, предполагая по итогам получить еще две с половиной тысячи долларов. Через неделю он напомнил об этом Бекирову, тот ответил, что "на него выйдут". Меметов забрал сумку из гаража и отвез ее почти к самой админгранице в районе Красноперекопска. "…Я нашел безлюдное место на проселочной дороге, рядом были каналы воды и бетонные трубы. В одной из таких бетонных труб я спрятал сумку".
Через три месяца, когда сумку никто не забрал, Меметов обратился к "знакомому сотруднику Пограничного управления ФСБ России по Республике Крым по имени Антон" и рассказал ему о схроне, а тот посоветовал написать по этому поводу заявление. Антон Рябыкин, сотрудник погрануправления ФСБ по Крыму, заявил потом, что Меметов сразу пришел к нему с написанным заявлением.
Меметова допрашивали несколько раз, впервые – когда он пришел в ФСБ с заявлением. Тогда он утверждал, что спустя три месяца после передачи ему взрывчатки и патронов, предположил, что они "могут быть использованы для совершения теракта на территории Крыма", и заявил о схроне спецслужбам. Знакомый пограничник Антон появился лишь при втором допросе, а впоследствии, уже после задержания Бекирова, когда стало понятно, в каком он состоянии и что без костылей передвигаться не может, показания свидетеля вновь поменялись: теперь он утверждал, что Бекиров на костылях подошел к машине, а сумка со взрывчаткой и патронами висела у него на плече. Для того чтобы он мог изменить показания, следователю пришлось допрашивать Меметова дополнительно в феврале 2019 года.
В схроне, который, если верить документам следствия, Меметов показал сотрудникам ФСБ, находилась сумка с почти 12 килограммами взрывчатки в брекетах по 200 и 400 граммов и 192 патрона калибра 9 мм. Схрон находился почти на том же самом месте у поселка Рисовое, с разницей в несколько сот метров, где в 2016 году якобы находился схрон украинской диверсионной группы, в перестрелке с которой погибло двое российских военных. Места схронов, указанные в материалах дел, отличались десятыми долями показаний широты и долготы. Тогда по делу "крымских диверсантов" были задержаны и осуждены украинцы Андрей Захтей и Евгений Панов. В деле Бекирова схрон оказался почти на том же месте, что и у "диверсантов".
Бекиров вину не признал и сразу заявил, что не имеет к взрывчатке никакого отношения. Свою поездку в Крым в мае 2018 года, когда, по версии следствия, передал сумку с взрывчаткой и патронами, он описывал так: "В гостях у своей дочери я находился до 6 мая 2018 года включительно, куда-либо не выходил из жилища. После 14 часов я совместно со своим зятем и дочерью поехал в Мечеть (район в Симферополе. – РС), где проживает моя теща Алядинова Роза и дедушка Зейтула. До 7 мая 2018 года включительно я находился в гостях у своей тещи по указанному адресу. 7 мая, примерно в 15:00, за мной приехала дочь Наджие со своим супругом, и мы совместно поехали в село Дубки Симферопольского района к сестре… у которой я пробыл со своей семьей примерно до 19 часов. После я совместно со своей дочерью и зятем вернулись к моей теще… где находился до 11 часов 8 мая. 8 мая 2018 года в 11 часов я совместно со своей дочерью и зятем выехал к отелю "Гранд Хая"… где меня ждал водитель Геннадий Шумейко, с которым я должен был следовать обратно на территорию Украины".
На автомобиле Шумейко, который забрал других пассажиров у железнодорожного вокзала, Бекиров вечером 8 мая выехал из Крыма. В конце августа, уже после заявления Меметова в ФСБ, Бекиров вновь приезжал на полуостров, сопровождая внучку, но никаких претензий к нему со стороны российских пограничников не последовало. Про адрес встречи с Меметовым, где он якобы передал сумку со взрывчаткой, Бекиров пояснил, что никогда там не был, этот дом находится в нескольких десятках домов от адреса его дочери. Также он рассказал, что в Крыму пользовался двумя телефонами – с российской и украинской сим-картой, которые всегда были при нем.
По ходатайству Бекирова следователь ФСБ Иван Романцов, который вел дело, вызвал для допроса дочь – Наджие Бекирову. Адвокат Алексей Ладин попытался расспросить ее о том, где и с кем был ее отец в мае 2018 года, но следователь все вопросы отклонил, назвав их наводящими. В итоге Бекировой пришлось заполнить дополнение к допросу, во время которого следователь не дал задать ни одного вопроса. Она по часам расписала, где был ее отец во время майской поездки на полуостров, почти во всех случаях она его сопровождала, не оставляя одного из-за состояния здоровья. После всех болезней и операций Бекиров мог поднимать вес не более полутора килограммов, пройти на костылях с сумкой в 14 кг весом несколько кварталов для него физически невозможно.
Сразу после задержания, когда Бекирова привезли в управление ФСБ по Крыму, на бульвар Франко в Симферополе, ему стало плохо, был вызван фельдшер. Тогда же, как он впоследствии рассказал адвокату, в кабинет, где он находился, вошли несколько сотрудников и силой отобрали у него слюну в качестве биологических следов. Бекиров протестовал, но через две недели все повторилось уже с составлением протокола, который он подписывать отказался, заявил о превышении должностных полномочий сотрудниками ФСБ. Дело возбуждать никто не стал. Впоследствии экспертиза следствия обнаружила биологические следы Бекирова на упаковке взрывчатки из схрона.
8 августа 2019 года Бекирову в очередной раз продлили арест и из зала суда он вновь вернулся в Симферопольское СИЗО. Сейчас он лежит в медчасти, но долгое время после задержания находился в спецблоке – камере на два места с постоянным видеонаблюдением и жестким режимом. В СИЗО Бекирову назначили инсулин, но выяснилось, что ему необходим особый тип лекарства: от того, который кололи, развилась аллергия и состояние здоровья ухудшилось. Никакие доводы защиты и независимых медиков на крымские суды не действовали, Бекирова стабильно оставляли в заключении.
В июне Европейский суд по правам человека отреагировал на ходатайство Украинского Хельсинкского союза по правам человека о применении срочных мер по спасению Бекирова и обязал российские власти направить его в гражданскую клинику. Через месяц российские власти заявили, что провели обследование и никаких противопоказаний к аресту у Бекирова нет. В ответ ЕСПЧ приостановил срочные меры, но обязал Россию провести независимое медобследование заключенного по каждому из заболеваний, в том числе чтобы ответить на вопрос: возможно ли ему при его заболеваниях находиться в СИЗО. Результаты должны были быть предоставлены в Страсбург до 27 июля, но Россия попросила время для дополнительных доказательств. За это время следствие по делу уже закончилось.
Уполномоченная по правам человека в Крыму Людмила Лубина, ушедшая на днях в отставку, прокомментировала решение ЕСПЧ: "Что они хотят, чтобы мы исполняли их решения, когда они нас никуда не пускают?", подразумевая, видимо, санкции в отношении участия российской делегации в работе Парламентской ассамблеи Совета Европы, которые были недавно отменены.
Я ни в чем не виновен. Им меня не сломить
Защита Бекирова собрала все медицинские документы о состоянии Бекирова, которые проанализировали специалисты независимой медико-социальной экспертизы в Новосибирске. "У Бекирова Эдема Айдеровича имеется заболевание… входящее в Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в преступлении", – говорится в заключении эксперта. Следствие в ответ подготовило свою экспертизу с противоположным результатом, которую защита пытается обжаловать в суде.
"Моего мужа целенаправленно убивают в условиях Симферопольского СИЗО", – говорит супруга Бекирова Гульнара.
После окончания следствия выяснилось, что дело Бекирова хотят направить рассматриваться в Красноперекопск. Когда он узнал об этом, то направил руководству СИЗО официальное заявление, где обещал начать голодовку и отказаться от приема пищи, если это произойдет. "Я осознаю, что с моими заболеваниями я не выдержу этих переездов и содержания в ИВС. Поэтому безболезненнее будет голодная смерть в СИЗО Симферополя. В связи с чем я официально заявляю, что в случае попытки транспортировать в Красноперекопск я объявлю голодовку", – написал Бекиров. Адвокат Алексей Ладин считает, что при отказе от лекарств Бекиров не проживет и недели. Впрочем, следователь Иван Романцов несколько раз предлагал отправить Бекирова под домашний арест из СИЗО – в случае, если он признает вину. Бекиров отказывался и продолжал сидеть.
Перед последним продлением ареста Бекирова в Киеве встретились две уполномоченных по правам человека – Татьяна Москалькова и Людмила Денисова. Речь о Бекирове шла отдельно, и Москалькова заверила, что его дело находится у нее "под особым контролем": "Я не готова дать ответ за суд, но я хотела бы, чтобы такое решение (освобождение из СИЗО. – РС) было принято, поскольку он является инвалидом первой группы и домашний арест мог бы не препятствовать расследованию уголовного дела". Несмотря на это, арест был продлен, а решение о том, будет ли Бекиров этапирован в Красноперекопск, он попросил отложить на несколько дней: после судебного заседания он вообще не в состоянии выезжать из изолятора.
Во время этого заседания он сумел передать адвокату записку с открытым обращением, в котором написал: "Только благодаря Всевышнему и Вам, я нахожу силы и выдерживаю незаконное нахождение в условиях СИЗО. Более 8 месяцев слышу сфабрикованное дело по отношению к себе. 8 месяцев несправедливости, 8 месяцев борьбы за выживание и борьбы со всеми болезнями, которые еще прибавились за стенками СИЗО. Но любовь к Крыму, любовь к Родине, любовь к народу и к семье никогда не даст мне сделать то, что противоречит моим принципам и принципам моего народа. Эта любовь перешла ко мне от родителей. В 1968 году, переехав в Крым (мне уже было 7 лет), они рассказывали о страшной депортации крымско-татарского народа 1944 года, об издевательствах, о трудностях, и впереди еще у нас были долгие 23 года борьбы крымско-татарского народа за свое право жить на Родине. Я ни в чем не виновен. Им меня не сломить. Я все свои болезни собрал в кулак и не дам показаться слабым".
