Владимир Сокор: «В ОБСЕ давно уже сложилась внутренняя система пассивного сообщничества с Россией»

«Никто не задается целью решить конфликт между Россией и Республикой Молдова, который некорректно называют «приднестровским конфликтом». Никто не ставит цели сформулировать статус для Приднестровья или добиться вывода российских войск, незаконно дислоцированных в Республике Молдова». Об том заявил в интервью Свободной Европе политический аналитик Джеймстаунского фонда Владимир Сокор.

Свободная Европа: Г-н Фраттини [спецпредставитель действующего председателя ОБСЕ – прим. ред.] в интервью Свободной Европе заявил, что существует четкая разница между миротворческими силами и ограниченной группой российских войск.

Владимир Сокор: Да, это сказал защитник российских интересов Франко Фраттини, сказал и в интервью Свободной Европе, и не только. Это, разумеется, в корне неверное утверждение. Я не думаю, что г-н Фраттини специально хочет ввести нас в заблуждение. Скорее, ему изменяет собственная память – или, возможно, его дипломатическая подготовка.

В соответствии с резолюцией стамбульского саммита ОБСЕ 1999 года, на которую ссылается Фраттини, Россия обязана свернуть свое военное присутствие в Молдове. Более того, это требование не оговаривается никакими условиями, то есть речь идет о безоговорочном и полном выводе войск и вооружения.

Следовательно, разграничение между одной категорией российских войск и другой категорией, миротворческих сил, повторяю, ложное. Именно резолюция стамбульского саммита ОБСЕ, на которую ссылается г-н Фраттини и другие, не устанавливает подобного разграничения. Речь идет о выводе сил – и точка. Более того, о безоговорочном выводе войск!

Ложное разграничение между российским миротворческим контингентом и российскими войсками, которые не относятся к миротворческим, появилось только в 2005-06 гг., в рамках ОБСЕ. Это понятие было введено, в основном, стараниями немецкой дипломатии, когда министром иностранных дел был г-н Штайнмайер — тоже друг России. Тогда в ОБСЕ неофициально прижилась идея, что российский миротворческий контингент не подпадает под требования о выводе, потому что, якобы, он играет положительную роль.

ОБСЕ – организация, неспособная внедрять собственные решения или резолюции из-за права вето России. Чтобы закамуфлировать, чтобы скрыть эту ситуацию, приходится изобретать разного рода теории, которые не имеют ничего общего с резолюциями, например, с резолюцией стамбульского саммит. Резолюция, кстати, не имела обязательного характера, и она представляет ценность лишь с политической точки зрения. Она лишена юридических последствий, и ОБСЕ давно уже отказалась от ее применения из-за сопротивления России.

Иначе говор, абсолютно нечестный подход, призванный, прежде всего, скрыть внутренние слабости ОБСЕ — ее беспомощность в отношении права вето России.

Свободная Европа: Я приведу слова Фраттини, который сказал, что когда возобновится приостановленный в 2004 году процесс вывода и уничтожения боеприпасов и вооружений, ОБСЕ по-прежнему готова этому содействовать. Каким образом могла бы ОБСЕ поддержать процесс вывода российских войск?

Владимир Сокор: ОБСЕ не располагает никакими политическими или иными рычагами для поддержки этого процесса. Более того, ОБСЕ отказалась даже от своих элементарных обязательств, которые выполняла в течение энного количества лет – мониторить военные учения (незаконные, к слову!) российских войск на территории Республики Молдова в Приднестровье. Россия все чаще и чаще проводит военные учения, и ОБСЕ десять и более лет назад наблюдала за тем, как они проходят, иногда даже жаловалась на то, что учения незаконные или опасные. Но последние годы ОБСЕ закрывает глаза и на это.

Свободная Европа: Франко Фраттини подчеркивал, что урегулирование конфликта по определению не может оказаться неблагоприятным для Республики Молдова, независимо от того, будет процесс быстрым или постепенным.

Владимир Сокор: Нужно провести строгое разграничение между понятием «урегулирование», с одной стороны, и переговорами, которые идут в настоящий момент, с другой стороны.

Переговоры не могут привести к урегулированию конфликта. Никто на это и не претендует. Официально преследуются совершенно иные задачи: так называемые малые шаги, направленные, якобы, на укрепление доверия между двумя берегами Днестра. Эти шаги в течение неопределенного периода времени, который продлится не один год, создадут определенные предпосылки для перехода к урегулированию.

Иными словами, переговоры, которые идут сегодня, не направлены на урегулирование. Они призваны, якобы, создать предварительные условия для укрепления мер доверия с учетом возможного урегулирования в перспективе. Переговоры, которые сейчас идут, так называемые малые шаги, на самом деле призваны создать начальные элементы суверенизации Приднестровья. Чтобы когда дело дойдет до выработки особого статуса для Приднестровья, его элементы уже существовали неофициально, без политического согласования, но в результате так называемых малых шагов в сторону признания Приднестровья, формулируя свершившиеся факты.

Франко Фраттини говорит, что урегулирование не будет неблагоприятным для Республики Молдова, так как переговоры основываются на суверенитете и территориальной целостности Республики Молдова. Эта логика напоминает российскую, при которой ключевым словом является «однако».

Да, мы соблюдаем суверенитет и территориальную целостность Республики Молдова, однако, в то же время, мы принимаем Приднестровье, которое не дает Молдове обрести свой суверенитет и территориальную целостность, которые мы вроде бы и признаем, однако... И это «однако» поддерживает идею равноправия Тирасполя с Кишиневом, что мешает Республике Молдова исполнять свой суверенитет, который мы на словах признаем.

Фраттини говорит – и это логика ОБСЕ, на самом деле, – о том, что любой официальный статус должен опираться на согласие как Кишинева, так и Тирасполя, то есть, в его основе должен быть принцип взаимного согласия. Иными словами, Тирасполю, который не имеет международного статуса, не обладает суверенитетом, предоставляется право связать суверенитет Республики Молдова переговорами по статусу на принципах равносубъектности. Это российское «однако» позаимствовали и в ОБСЕ, и успешно его применяют.

Свободная Европа: Г-н Сокор, вы видите лишь пустой наполовину стакана – или же замечаете и его полную половину? Как вообще будут развиваться события, какие сюрпризы, по вашему мнению, нам может преподнести этот год?

Владимир Сокор: Я уже видел сильную динамику в январе-феврале, и вот еще сейчас, в марте 2018 года. Это выражается в назначении на пост спецпредставителя ОБСЕ по приднестровскому урегулированию открытого защитника интересов России в лице г-на Фраттини.

В Италии г-н Фраттини возглавляет структуру, которая отличается крепкими связями с Россией – Институт Евразийских исследований, у него есть свой веб-сайт. Я призываю всех радиослушателей, и прежде всего Миссию ОБСЕ в Кишиневе, обратить внимание на сайт института, президентом которого является г-н Фраттини. Этот сайт систематически делает репосты пропагандистских материалов агентства ТАСС, «Спутника» и других российских органов пропаганды, буквально купая Путина и Кремль в лучах славы.

Сайт г-на Фраттини изобилует изображениями Путина, который вручает/присуждает награды российским или международным чиновникам, российским генералам… Сайт переполнен кадрами учений российской армии. Это веб-сайт, который прославляет Россию. Собственных исследований и материалов у института раз-два и обчелся, он просто публикует российскую пропаганду.

Г-н Фраттини открыто выступает против санкций, введенных в адрес России из-за ее агрессии против Украины. Более того, г-н Фраттини призывает Россию снять и российские ответные санкции в отношении определенных членов Евросоюза, которые дружественно настроены к Москве.В декабре 2017 года г-н Фраттини на своем веб-сайте опубликовал интервью, в котором решительно и категорично высказался за федерализацию Украины, тем самым поддержав российскую позицию по этому вопросу. Он также рассматривает в этом интервью российское военное присутствие на территории Украины и так называемую федерализацию Украины единым пакетом – точно так же, как поступает и ОБСЕ, – и так же хочет поступать и сам г-н Фраттини в случае с Республикой Молдова. Впервые в Молдове ОБСЕ представляет не человек, который слаб или нерешителен в отношениях с Россией, или недостаточно владеет ситуацией, –г-н Фраттини – открытый защитник российских интересов.

Свободная Европа: Г-н Сокор, а почему вы не допускаете, что ОБСЕ рассчитывает именно на дружественную Россию, которая готова поддержать, скажем, автономию приднестровского региона в рамках единой Молдовы, максимально близкой к Евросоюзу?

Владимир Сокор: Нет, у ОБСЕ нет собственного видения или собственной политики. Организация маневрирует между Россией и Западом, и доминирующий интерес в ОБСЕ состоит в собственном институциональном и бюрократическом сохранении.

В ОБСЕ давно уже сложилась внутренняя система пассивного сообщничества с Россией. Пассивного – потому, что ОБСЕ избегает афишировать, что эта организация – а по сути, так конференция – сильно зависит от России, которая буквально парализует ее изнутри. Бюрократия ОБСЕ хочет скрыть эту истину в интересах собственного выживания, собственного финансирования – в собственных интересах, одним словом.

А если необходимо, чтобы из ОБСЕ ради интересов России надавили на какое-то слабое государство, например, на Республику Молдова, то это происходит наплывами, в ОБСЕ наблюдаются циклы, когда организация оказывает давление на Кишинев. Подобные циклы отмечались в период 2002-05 гг., сейчас идет очередной цикл, который начался в 2016 году под председательством Германии в ОБСЕ.

В ОБСЕ есть два пророссийских председательства – г-на Штайнмайера в 2016 году и сейчас вот итальянского председательства – а Италия – государство с сильным пророссийским креном в своей внешнеполитической деятельности.

Сегодня любой профессионал должен задаться вопросом насчет легитимного и политического статуса г-на Фраттини в качестве спецпредставителя ОБСЕ по приднестровскому урегулированию, учитывая, что правительство Италии, назначившее его на эту должность, недавно проиграло выборы, и что министр иностранных дел Италии, с легкой руки которого г-н Фраттини стал спецпредставителем ОБСЕ, заявил, что не намерен больше баллотироваться.

Иными словами, правительство Италии и министр иностранных дел – это самая обычная «хромая утка», lame duck – известный термин в западной политической системе. Проще говоря, г-н Фраттини уже не является конституционным авторитетом.

Свободная Европа: Г-на Фраттини в конце марта ждут в Кишиневе с визитом Как должна реагировать на визит молдавская власть?

Владимир Сокор: Официальный Кишинев должен проявить уважительное отношение к г-ну Фраттини, дипломатичность, но не принимать ни одну из его рекомендаций! К сожалению, правительство Республики Молдова и два года назад, и в прошлом году одобрило концепцию малых шагов, концепцию так называемого укрепления мер доверия между двумя берегами Днестра – ради подготовки политического урегулирования конфликта в перспективе и постепенного признания ложного разграничения между российскими войсками со статусом миротворцев и войск без этого статуса.

Со всеми этими моментами г-н Плахотнюк лично уже согласился ради собственных интересов, ради примирения с Россией посредством Тирасполя. Следовательно, я предполагаю, что официальный Кишинев будет и дальше следовать по этому неверному пути, противоречащему национальным интересам.

Свободная Европа: Г-н Фраттини может посетит и Тирасполь?

​Владимир Сокор: Разумеется, это обязаны сделать все представители ОБСЕ. Они ставят знак равенства между Кишиневом и Тирасполем как сторонами конфликта.

Свободная Европа: А лидер региона Красносельский, когда бывает в Москве, заявляет для российских СМИ, что политический диалог между Кишиневом и Тирасполем исключен и попросту невозможен. Что он хочет этим сказать?

Владимир Сокор: Действительно, политический диалог пока исключен, потому что никто, и в первую очередь Россия, не заинтересован в политическом урегулировании конфликта. Диалог идет на уровне так называемых экспертных групп по «малым шпагам», которые на техническом уровне – не на политическом! – ведут к постепенной федерализации Республики Молдова. Эти технические шаги, предпринимаемые в определенный момент, спустя год или два материализуются на политическом и даже юридическом уровне в суверенизации Приднестровья. Тут интересы России и Тирасполя совпадают.

Россия не может и не хочет брать на себя ответственность за содержание Республики Молдова в случае разрешения конфликта. Россия этого не желает, у нее нет средств. Тем временем г-н Плахотнюк вместе с Красносельским общими усилиями выбили из рук Додона карту приднестровского урегулирования. Г-н Додон пришел в молдавскую политику, размахивая картой или, если угодно, флагом приднестровского урегулирования. А вместо этого Тирасполь предпочитает вести переговоры напрямую с реальной властью в Кишиневе – с г-ном Плахотнюком.

Естественно, г-н Додон недоволен таким подобным раскладом. Он неоднократно жаловался в Москве на Красносельского, за то, что тот отказывается обсуждать урегулирование с ним, Додоном, предпочитая ему реальную власть в лице Плахотнюка. Додон очень зол на Красносельского и не раз наговаривал на него в Москве.

В свою очередь, Вадим Красносельский, защищаясь, говорит, что реальная власть в руках Плахотнюка, не говоря уж о теневых, нелегальных связях между тираспольской группировкой «Шериф» и бизнес-интересами в Кишиневе, в том числе, интересами г-на Плахотнюка.