«Уезжайте из России!» Поэт Михаил Ромм — о пользе эмиграции

"Является ли моя эмиграция ошибкой? Оставаться сейчас в России имеет смысл, только если решился пожертвовать своей жизнью и, что важнее, жизнью своих близких, особенно детей. Если хочешь бороться с беспределом. Надо пожить немного в Израиле, чтобы почувствовать, как падает с души камень страха. Нигде мне не было так спокойно, как здесь. Самое главное –​ это уверенность, что дети мои точно не пропадут. Чтобы со мной ни случилось, их не будут бить, насиловать и сжигать в детском доме. Мало того, здесь у них есть перспектива принять участие в общем поступательном движении человечества к прогрессу. Им не придется вести унизительную борьбу за выживание в третьесортном государстве на обочине истории".

Эти размышления поэта, художника и издателя Михаила Ромма вызвали дискуссию в Фейсбуке, автора поддерживают и проклинают, обвиняя в русофобии.

Михаил Ромм в 1989–1994 редактировал газету "Гуманитарный фонд", самое известное периодическое издание в СССР, посвященное неподцензурному искусству. Опубликовал четыре книги стихов. Работал книжным графиком и дизайнером. Четвертый год живет в Израиле. В интервью Радио Свобода Михаил рассказывает, почему он выбрал эмиграцию, и призывает своих единомышленников уезжать из России.

Разговор с Михаилом Роммом в программе "Культурный дневник"

– На самом деле я очень долго не хотел никуда ехать. В конечном счете пришлось, потому что у меня очень сильно заболела жена и была надежда, что израильская медицина ей поможет. У нее был рак крови. Поэтому мы поехали. Чуда не произошло, но дело в том, что в России от нее вообще отказались, просто выкинули из больницы, сказали: идите домой и умирайте. Когда, говорят, станет очень сильно кричать, вызывайте скорую помощь, чтобы все случилось не на глазах у ребенка.

– Прямо так и сказали?!

– Да. В 40-й больнице количество мест резко уменьшилось, ее вообще, по-моему, собирались закрывать. Нам говорят: "Извините, мы больше вам ничем помочь не можем". Мы оказались перед необходимостью добывать наркотические обезболивающие, которые оказалось очень сложно получить, невероятно сложно. Это был какой-то ужас. Надо было в 7 утра проснуться, объехать на такси несколько мест для того, чтобы оформить на неделю пять пластырей, которые и не очень помогали, потому что доза была очень маленькая. Жуткая история. Когда мы уехали, последние месяцы жена провела в человеческих условиях, с обезболивающими все было в порядке. Было экспериментальное лечение, которое хотели попробовать, но, видимо, не получилось. Может быть, мы попали в группу плацебо, не знаю. Во всяком случае она прожила на три месяца больше, так что оно того стоило. Потом, когда она умерла, у меня была идея вернуться, но тут уж не получилось по другим причинам.

– Политическим?

– В общем да. Дело в том, что у меня еще задолго до этого, где-то с 2012 года начались проблемы с работой. После того как меня арестовали на демонстрации, меня сократили из издательства "Молодая гвардия", где я был художником-дизайнером.

– Демонстрация 6 мая 2012 года, "Марш миллионов"?

– Нет, это было раньше, демонстрации за 31-ю статью Конституции. На одной из них меня задержали, а через некоторое время сказали, что у нас сокращение штатов, можете идти отсюда. Причем почему-то сократили только меня. После этого я пытался устроиться на работу по специальности, нашел очень вроде бы удачное место, они были в восторге, сказали, как хорошо, вы нам очень нравитесь, это то, что нам надо, только надо проверку в службе безопасности пройти. После этого выяснилось, что я в службе безопасности проверку не прохожу. Я еще несколько раз пытался куда-то устроиться, но меня никуда уже не брали. Еще возраст, конечно, сказывался, мне сейчас 56 лет. После 50 вообще трудно на новую работу устроиться. Плюс всё стало сокращаться, иностранные компании все меньше стали давать рекламы своей продукции. Потом я стал заниматься издательской деятельностью, у нас с Эвелиной Ракитской было индивидуальное предприятие, я ей помогал. Так что для меня вопрос работы стал неактуален, но бизнес тоже испытывал некоторые проблемы...

Михаил Ромм

– Человеку за 50 непросто не только найти работу, но и адаптироваться в новой стране. Многие не решаются уезжать именно из-за возраста. Как вы начали жизнь в другом мире и как вас встретили в Израиле?

​– Встретили меня очень хорошо. Первый год все было невероятно, чудесно, прекрасно. Страна великолепная, люди добродушные. Просто совершенно иные отношения между людьми, все как одна большая семья. Нет озлобленности, которая уже была в России, нехорошая очень, когда люди смотрели друг на друга исподлобья, с подозрением. Меня потрясло, что, оказывается, может быть совсем по-другому. Совершенно другая атмосфера. В материальном плане тоже никаких не было проблем, потому что дали пособие. То, что у меня не было работы, в материальном плане не напрягало совершенно.

– А как вы нашли жилье?

– Нам очень помогла Керен Ферзон, местный активист. Через общих знакомых мы с ней познакомились, она нас приняла у себя, облегчила нам первые дни существования, помогла с бюрократией, помогла снять квартиру.

– И где вы сейчас живете?

– Я сейчас живу на севере, в небольшом городке Мигдаль-ха-Эмек между Хайфой и Назаретом.

– Вы сказали, что у вас были мысли вернуться. Сейчас они исчезли, судя по вашему посту?

– По крайней мере, пока у власти то, что там сейчас у власти, никакой речи о возвращении быть не может.

– Вы пишете: "Оставаться сейчас в России имеет смысл, только если решился пожертвовать своей жизнью, и что важнее, жизнью своих близких, особенно детей". Это жесткое заявление, оно вызвало споры, даже небольшой скандал. Почему вы считаете, что так безнадежно обстоят дела?

​– Потому что честный человек не может выносить то, что там происходит, не может терпеть эту ложь, не может спокойно на все это смотреть, а значит, надо выходить на митинги, надо бороться. А чем дальше, тем больше риск. Если бы я был один – одно дело, но от меня зависело огромное количество людей, для которых я был основным кормильцем. У меня четверо детей, плюс сотрудники, которые работали в издательстве, которых надо было обеспечивать. Если бы меня загребли основательно, всё бы накрылось медным тазом, пострадало бы много людей, не говоря уже о том, что пострадал бы я, конечно, что тоже не очень приятно. То есть я приложил к себе эту ситуацию и понял, что все равно ничего не могу сделать с этим, а сидеть и молчать – это подло. Поэтому выбор такой.

– В комментариях вас уже обвиняют в том, что вы насмотрелись "украинского бандеровского телевидения"…

​– Я телевидение вообще не смотрю давным-давно. Очень быстро у меня начало отторжение вызывать то, что показывают по телевизору, тошноту реальную, физиологическую. Зачем смотреть телевизор, если есть интернет и фильмы, которые можно смотреть на дисках и через интернет? Так что никакая пропаганда не повлияла на меня. Все наоборот, не надо путать причину и следствие. Я слушаю "Эхо Москвы" потому, что мне нравится то, что говорят, а вовсе не наоборот.

– У вас четверо детей. Они уехали вместе с вами?

– Сначала уехал средний сын учиться, еще до нашего отъезда с женой. Потом мы уехали с дочкой, через год удалось перевезти младшего сына, а старший потом приехал сам со своей семьей, он взрослый, у него трое детей. Он вернулся назад в Россию, не смог здесь жить.

Тель-Авив

– Почему?

– Скучно. Не востребованы его идеи. Он занимается инженерией человека. Вообще у него такой взгляд на жизнь, не монтируется он здесь.

– То есть ваш пост обращен и к нему тоже? Видимо, это продолжение семейной дискуссии?

​– Да, в какой-то степени. На самом деле это просто реакция на реплики, которые были в предыдущем обсуждении. Я просто написал, когда я утром просыпаюсь, поражаюсь, как мне хорошо, как тут прекрасно, тихо, спокойно, птички поют, фрукты свисают в окно. Вообще Мигдаль-ха-Эмек – это же израильская Швейцария, тут воздух чудесный весной. Выходишь из дома и чувствуешь, что ты как будто в походе в лесу, а не в городе. Просто хотел поделиться этим своим восторгом. Это вызвало такие замечания, что вот, вы все уехали, а теперь ругаете свою страну, проклятые русофобы. И что эмиграция – это страшная ошибка. Эмиграция в данном случае – это вынужденная мера, выбора не было, поэтому говорить об ошибке не приходится. Но я очень благодарен на самом деле системе, которая меня вынудила уехать, потому что здесь мне гораздо лучше, чем там. Я литератор, у меня был клуб, постоянные встречи, общение с литераторами, целая жизнь. Все это, конечно, пришлось оставить, клуб с моим отъездом распался. Но зато здесь возник другой литературный клуб. Куда бы я ни приехал, начинается литературная жизнь. Интернет позволяет существовать совершенно по-другому. Я общаюсь со своими старыми друзьями в России. Проблема скорее в том, что многие мои друзья превратились в носорогов и с ними теперь невозможно общаться. На мой взгляд, просто сошли с ума. Так что какие-то логичные аргументы до них просто не доходят. Остались люди вполне вменяемые, с ними можно общаться. Самое главное, что литературное общение вполне возможно через интернет. Я тут создал революционный литературный сайт на абсолютно новых принципах. Дело пока с трудом двигается, но тем не менее. Жизнь моя наполнена литературой по самое не балуйся, тем более что сейчас у меня есть возможность этим заниматься, поскольку я живу на пособие, и это дает мне время для того, чтобы писать, заниматься сайтом.

– То есть вы можете жить в социальной квартире, получать деньги от государства и не заботиться о том, что вас из этой квартиры выгонят или лишат этого пособия? Как это все устроено?

​– Нет, конечно, все не так шоколадно. Я вообще-то должен работать. Поскольку у меня двое детей, я обязан работать 15 часов в неделю. Если я не выбираю эти 15 часов, то я не получаю доплату к тому, что я могу заработать, работая эти 15 часов. Но работу по специальности мне найти не удается, потому что, конечно, Израиль страна очень рациональная, совсем не богатая, тут интеллектуальная работа, особенно без знания языка, требуется значительно меньше. Трудно себе представить человека, который занимался изучением средневековых диалектов какой-нибудь французской провинции, потом приехал в Израиль и продолжает заниматься тем же самым. Здесь очень реалистичная жизнь, надо делать что-то полезное. Я рад бы, но у меня не получается из-за маленькой дочки, потому что много времени приходится тратить на домашнее хозяйство. Я же одинокий еще, если бы я был с женой – другое дело. Поэтому у меня просто не получается найти работу. Пока не получается, мне платят пособие, получится – будут платить доплату.

– Вы сказали, что некоторые ваши друзья превратились в носорогов. Это связано с Крымом?

– Да, все превратились в "крымнашистов". Конечно, больше всего меня поражают люди, которые, уехав сюда и живя здесь, стали горячими защитниками режима: такие "крымнашисты", что дальше некуда. Сумасшествие настигает всюду.

– Даже ваш премьер-министр приезжал в Москву и с георгиевской ленточкой стоял на трибуне. Видимо, это была политическая целесообразность.

– Премьер-министр – это просто прелесть, я им восхищаюсь. С одной стороны, разбомбили всё российское оружие в Сирии, а с другой стороны – он приехал, чтобы подсластить пилюльку.

– Об отъезде сейчас размышляют многие. Что бы вы с высоты своего эмигрантского опыта посоветовали?

​– Если у человека есть дети, то надо однозначно уезжать, потому что детей надо просто спасать. В России на ближайшие десятилетия нет перспективы. У детей будут образование, язык, совершенно другого уровня квалификация, они не пропадут. В России сейчас такая криминальная обстановка, что только из-за этого стоит держать детей подальше. Я с одним человеком разговаривал насчет ехать, не ехать, у него шестеро детей, и все его дети оказались в Израиле, а сам он остался в России. Дети были приемные, он таким образом просто спасал детей. Я его спросил: как же? Он говорит: это вопрос выживания. Надо выжить, а для этого надо уехать.

Писатель Александр Иличевский, как и Михаил Ромм, уехал в Израиль в 2013 году. Вот его размышления об эмиграции: