"Ночью к нам в окно постучали…" – так начинаются практически все истории депортации. В Молдове, присоединенной к СССР в 1940 году, первая зачистка страны от "контрреволюционных элементов" произошла летом 41-го, когда в Сибирь были выселены тысячи человек, признанных неблагонадежными в условиях надвигающейся войны с Германией. В 1949 году МВД Молдавской ССР провело спецоперацию "Юг" по выселению из республики "бывших помещиков, крупных торговцев, активных пособников немецким оккупантам, лиц, сотрудничавших с немецкими органами полиции, участников профашистских партий и организаций, белогвардейцев, а также семей всех вышеперечисленных категорий".
Семья Карагеорги. Новосибирская область. 1960 гг.
В течение суток 6 июля более 10 тысяч семей было депортировано в Сибирь и Казахстан. Большая часть спецпереселенцев вернулась на родину после смерти Сталина. Однако судьбы многих депортированных оставались неизвестными до последнего времени. Новые данные о том, как и в каких условиях жили ссыльные молдаване, открылись благодаря "Экспедициям памяти", которые уже несколько лет подряд приезжают в Сибирь из Молдовы.
Одной из героинь проекта стала сотрудница Томского государственного университета Наталия Новокшонова. В 1941 году ее дед, бабушка и трое их детей (15, 12 и 10 лет) были высланы из Бессарабии на север Томской области, в Чаинский район.
Съемочная группа проекта в гостях у Натальи Новокшеновой
– Дедушка был директором школы, бабушка работала учителем. Мирные люди, педагоги. Их осудили по 58-й статье, обвинив в том, что дед якобы являлся участником какой-то антисоветской партии и "проводил агитационную работу среди учеников, заставлял их маршировать и выкрикивать антисоветские лозунги". Это, кстати, дословная цитата из его дела, – рассказывает Наталия Новокшонова. – Кроме того, у дедушки и бабушки был хороший дом и большой сад, во время уборки урожая в котором они порой нанимали помощников. Это им тоже поставили в вину.
По пути в Сибирь дед Наталии – ему было тогда около сорока лет – не выдержал и умер. Место его захоронения семья не знает, да и вообще не уверена, что это захоронение существует. Тело могли просто выбросить из поезда.
Бабушка Наталии Новокшеновой. Из семейного архива
– После приезда в Сибирь бабушка работала, перебирая овощи на овощехранилище. В первую зиму вся семья выжила только благодаря тому, что она воровала гнилую замерзшую картошку и кормила ею детей. Картофелины складывала в дырявые карманы старого демисезонного пальто деда. И пока шла по деревне, очень боялась, что выпирающие полы кто-то заметит и "настучит". Но ни разу никто ее не выдал, – говорит Наталия. – Мама всегда со слезами вспоминала, как они дрались за эту скудную еду и как страшно голодали. А еще говорила, что всю первую зиму дети просидели дома, потому что не имели теплых вещей, чтобы выйти на улицу, – ехали ведь налегке.
Этим летом Наталия с семьей впервые побывала в Молдове. Из Кишинева поехали в деревню, откуда были высланы в Сибирь бабушка и дедушка.
– Местные жители, оказывается, хорошо помнят фамилии Томулец и Кравецких – моих предков. 80 лет прошло, а они до сих пор сохранили воспоминания о том, что деревенскую школу построил мой прадед, а его сын был директором этой школы. Меня до глубины души растрогало то, как нас встретили и с какой любовью рассказывали историю нашего рода.
В одном из двух домов, построенных еще прадедом Натальи, сейчас располагается местный сельсовет. Наталия узнала, что ее предки были уважаемыми людьми. В местном музее ей удалось найти два семейных фотоальбома, которые туда передала бабушкина сестра, уехавшая в Румынию.
– Первая "Экспедиция памяти" отправилась в Казахстан в 2013 году, – рассказывает руководитель проекта Октавиан Цыку. – Нынешняя экспедиция – пятая по счету. Мы дважды побывали в Казахстане. Затем работали в Иркутске, Братске. Затем в Тайшете и Чунском – это небольшие поселки, но для нас очень важное место, потому что во время депортации 1949 года туда были сосланы 7200 молдаван. В прошлом году мы объехали Красноярский край, где наши земляки появились в 1941 году, во время первой волны депортации. Сейчас работаем в Новосибирской и Томской областях. В таежные поселки Западной Сибири молдаван ссылали и в первую, и во вторую волну депортации. По нашим оценкам, сюда были депортированы около 15 тысяч человек.
Октавиан Цику в музее "Следственная тюрьма НКВД". Томск, 2018 г.
– Какова главная цель этих экспедиций?
– Итогом каждой экспедиции становится документальный фильм. Уже вышло шесть таких картин. Наши фильмы участвуют в программе национального кинофестиваля Румынии, их показывают румынское телевидение и различные телеканалы Молдовы. Кроме того, мы выкладываем фильмы в интернет, чтобы как можно больше людей посмотрело эти истории. В каждую экспедицию отправляются 10 человек: режиссер, оператор и руководитель проекта, а также студенты-историки из Молдовы и Румынии. Так что мы вносим свой скромный вклад в изучение этого периода истории, исправляем некоторые распространенные заблуждения.
– Какие, например?
Он постоянно разговаривал сам с собой по-молдавски, чтобы не забыть язык
– Например, у нас долгое время принято было считать, что почти все депортированные, кому удалось выжить, вернулись домой после смерти Сталина. Мы доказали, что это не так, и нашли сотни людей, оставшихся в России. А заодно ответили на вопрос, почему они не поехали обратно на родину. В основном это потомки зажиточных и очень трудолюбивых людей, которые, оказавшись в Сибири, сумели построить свою жизнь заново, практически с нуля. Они не видели смысла бросать свое хозяйство и возвращаться на родину, где у них ничего не осталось. Потому что советская власть всё отняла. В прошлом году мы нашли в Иркутской области молдавскую семью, которая нам рассказала, что в их доме на родине до сих пор располагается сельский Дом культуры. Представляете, какой это дом? А потом – раз, и ничего не осталось. Возвращаться некуда. Всё теперь не твое.
После выхода этой иркутской серии нашего фильма откликнулась их родня из Молдовы и Румынии. Оказалось, что это древний и знатный род, но все они были разлучены и оставшиеся на родине долгое время думали, что их родственники сгинули в Сибири. Теперь, благодаря нам, они планируют встретиться.
– Удалось ли депортированным молдаванам сохранить родной язык?
– Все зависит от семьи, от самих людей и от многочисленности общины. Есть случаи, когда в семье муж и жена молдаване, но говорят они уже по-русски. Но бывает и по-другому. В Новосибирске мы нашли человека, его зовут Георге Беженари, который был депортирован в 16 лет и не имел возможности общаться с соотечественниками, однако сохранил очень правильный и чистый молдавский язык. Он объяснил нам, как ему это удалось, – он постоянно разговаривал сам с собой по-молдавски, чтобы не забыть язык. Сейчас ему 93 года, он в хорошей физической форме, у него 17 детей, 136 внуков и правнуков, он всех помнит и со всеми общается. Удивительный человек!
"Экспедиция памяти" в гостях у Георге Беженари. Новосибирская область
– Как вы находите героев своих фильмов?
– Это довольно просто. У нас есть список населенных пунктов, где жили ссыльные. Мы приходим в местную школу и начинаем расспрашивать. Как правило, учителя охотно нам помогают, к тому же в школьных архивах есть списки учеников за многие годы. Например, в Сосновке Красноярского края одна учительница рассказала нам о своей бабушке, которая была выслана, потом она вспомнила биографии других молдаван, живших в Сосновке. Так постепенно начинает разматываться запутанный клубок личных историй.
То же самое произошло в поселке Победа неподалеку от Томска. Мы пришли к директору школы и увидели на двери табличку: Марина Дмитриевна Гергиу. А ведь это молдавская фамилия! Конечно, мы не полагаемся только на счастливый случай. Перед тем как отправиться в экспедицию, мы всегда собираем информацию на месте.
Дело в том, что 6 июля в Молдове отмечается День памяти жертв сталинизма, на который приходят тысячи людей, и у каждого есть семейные истории, связанные со ссылкой в Сибирь. Люди называют конкретные адреса, делятся фактами. Иногда, повторюсь, нам просто везет. Например, в Иркутске мы встретили французского историка, занимающегося темой сталинской депортации народов в Сибирь. Он передал нам список населенных пунктов, куда были сосланы молдаване в 1941 и 1949 годах. Опираясь на его данные, мы объехали эти села, везде заходили в школы, расспрашивали и дальше уже шли по маршруту вместе с местными жителями.
– За шесть дней в Томске как много героев для будущего фильма вам удалось найти?
Из-за тяжелых условий жизни в ссылке первыми умирали слабые – старики и дети. Рассказывают и о случаях людоедства
– Мы нашли как минимум 14 человек, депортированных из Бессарабии, и членов их семей. Некоторые хорошо помнят свою родословную. А некоторым мы сами помогли восстановить пробелы семейной истории. Например, Марина Карагеорги, директор школы из Победы, не знала, что ее предки жили в Бессарабии. Она думала, что их сослали из Болгарии. Но мы, по ряду исторических фактов, установили, что ее семья происходит из болгарского села, которых было немало в южной части Молдовы. Марина Дмитриевна позвонила своей пожилой тете, и та подтвердила наши слова.
Марина Карагеорги и съемочная группа "Экспедиции памяти", п.Победа, Томская область
Кроме поселка Победа мы были в деревнях Кривошеино и Белосток. И везде находили депортированных молдаван или членов их семей. В какой-то момент людей стало так много, что мы поняли – вторая экспедиция неизбежна. Мы просто не успеем записать все истории за один раз. Мы также нашли молдавское село Андреевка, которое сейчас полностью исчезло. Оно расположено всего в пяти километрах от Белостока, и там осталось только кладбище с 18 могилами, но зато есть памятник депортированным молдаванам.
– Вы хотите сказать, что люди помнят это село? Приезжают туда на кладбище помянуть предков?
– Да. И это удивительный пример сохранения памяти. Нам известен еще один пример, связанный с селом Молдаванка в Иркутской области. Этого населенного пункта давно нет на карте, он просуществовал всего шесть лет, там жили и работали примерно 400 молдаван. Заброшенные в тайгу, они, тем не менее, смогли обустроиться по-человечески – построили не только землянки, но также школу и парикмахерскую… Конечно, сейчас там почти ничего не осталось, кроме кладбища с полусгнившими крестами. На одном из крестов нам удалось прочитать имя и фамилию. Мы отправили запрос в национальный архив Молдовы и попытаемся найти информацию об этом человеке и его односельчанах. Следующим шагом, который мы сделаем вместе с нашими земляками из Иркутска, будет установка памятника депортированным. Неважно, что Молдаванка – заброшенная деревня, которая находится в тайге, и добраться туда можно только на вездеходе. Все равно мы должны обозначить это место на карте и сохранить память о нем.
– О чем еще вам рассказывали потомки спецпереселенцев?
– Истории разные. Большинство из них трагичны. Многие не успели взять с собой в Сибирь хоть что-то из ценных вещей, чтобы потом обменивать их на продукты. Многие не знали русского языка и чувствовали себя будто в вакууме. И абсолютно все испытывали страх, что не смогут накормить своих детей. Из-за тяжелых условий жизни в ссылке первыми умирали слабые – старики и дети. Рассказывают и о случаях людоедства. В это трудно поверить, но мы слышали такие истории не один раз.
– А ваши собственные предки тоже были в сибирской ссылке?
– Конечно! Именно поэтому я считаю своим личным долгом продолжать экспедиции памяти. В 2016 году мне удалось побывать в поселке Парчум Иркутской области, куда был депортирован мой род. Прошел по улицам, увидел дома, где они жили. Но моя семья вернулась в Молдову, а кто-то из сосланных вместе с ними так и остался в Восточной Сибири. Мы увидели как минимум три села, построенных молдаванами. В них были школы, детский сад, дом культуры, вокруг возделывались поля.
– Ваш проект финансирует государство?
Очень важно понять, кем были родственники: жертвами или палачами
– Да. Это государственная молодежная программа, она дает нам возможность каждый год брать в экспедицию до десяти человек. Также молдавские общины в Сибири берут на себя часть затрат. В поселке Чунском Иркутской области мы жили в доме у братьев-молдаван. Они помогли нам проехать в заброшенную деревню Молдаванка, куда было бы нереально добраться без специального транспорта.
– Когда в Молдове стали серьезно заниматься изучением истории депортации?
– После 2009 года. Процесс евроинтеграции открыл новые возможности. В 2010 году Михай Гимпу, исполняющий обязанности президента Молдовы, подписал Декларацию о преступлениях коммунизма, и это сразу открыло архивы. Мы получили доступ к личным делам многих депортированных. Сегодня тема депортаций очень востребована. В Молдове об этом снято уже много фильмов и телепередач. Процесс восстановления памяти уже не остановить. В конечном итоге власти объявили 6 июля – день начала депортации 1949 года – Днем памяти жертв политических репрессий.
– Как принимают ваши фильмы зрители?
– Как в любой постсоветской республике у нас есть свои сталинисты, но большинство все-таки искренне хочет знать о событиях и фактах прошлого. Приведу недавний пример. Когда мы показывали в Румынии очередной наш фильм, из зала поднялся мужчина, который сказал, что для него очень важно понять, что происходило в 1940-е годы, и узнать, кем были его родственники: жертвами или палачами. Он сказал, что не боится слышать правду, для него важнее понять свое место в истории. И вообще знать историю такой, какой она действительно была. Хотя бы в рамках своей семьи.