«Схватил за горло и поволок в автозак». Истории пострадавших от действий российской полиции

На массовых акциях, прошедших по всей стране 23 января против коррупции и в поддержку арестованного Алексея Навального, по данным "ОВД-Инфо", были задержаны не менее 3600 человек, в Санкт-Петербурге – не менее 553. Некоторые задержания закончились вызовом скорой помощи. Корреспонденты Север.Реалии поговорили с пострадавшими от действий полиции.

Протест в Санкт-Петербурге

По данным "ОВД-Инфо", пострадали от рук полицейских при задержаниях по меньшей мере 61 человек, 37 из них – в Москве, сообщил Север.Реалии медиакоординатор "ОВД-Инфо" Константин Фомин.

– Это лишь те случаи, о которых мы знаем достоверно, – скорее всего их было больше. Читать записи в нашей базе довольно страшно: в Новосибирске мужчине разбили голову в автозаке уже после задержания, в Москве и Улан-Удэ задержанных избили так сильно, что им потребовалась помощь скорой, – рассказывает Фомин. – Избиения в автозаках – совершенно недопустимая, преступная практика, которой нет никаких оправданий. По доступным видео также можно сделать вывод, что в этот раз полиция более охотно, чем обычно, использовала при разгоне и задержаниях резиновые дубинки. В нашей базе есть жалобы пострадавших именно от ударов дубинкой, обратившиеся за медицинской помощью.

Во время акции в Санкт-Петербурге силовики сломали руку томичу Сергею Колотовкину, одному из основателей "Бессмертного полка".

"Просто дернули и поволокли. Положили у автобуса. Болевым приемом палец закрутили. И руку в этот момент, видимо, сломали, я даже не сразу понял, – рассказал Колотовкин томскому изданию ТВ-2. – У меня выпал телефон. Прошу поднять – "Сука, лежи!". Больно. Шок. Поэтому не помню, как оказался в автобусе. Когда тащили в автобус, ударили головой о верхнюю ступеньку". Позднее выяснилось, что у него сложный перелом руки, "гипсом не обойтись, предстоят операции".

"Человек вообще ни при делах"

Символом полицейского насилия 23 января стала 54-летняя Маргарита Юдина, которую ногой в живот со всей силы ударил полицейский в Санкт-Петербурге. Момент удара попал на видео. Юдина два дня провела в больнице, но приняла извинения и бойца, который сослался на "запотевшее забрало", и начальника управления организации охраны общественного порядка ГУВД по Петербургу и Ленинградской области полковника полиции Сергея Музыки, который уверил пострадавшую, что ногой в живот – "это не наши методы".

Судя по наблюдениям очевидцев, "наши методы" – это забирать в автозаки всех подряд. Сотрудники ОМОНа и Росгвардии в принципе не разбирались, принимал ли человек участие в протестной акции.

– Хватали тех, кто попадался под руку, и без каких-либо объяснений причин, без формальностей, связанных с представлением, с разъяснением прав, довольно жестко сопровождали и закидывали в припаркованные автобусы, – рассказывает правозащитник Динар Идрисов, который стал свидетелем разгона протестующих на Сенатской площади. Сам он тоже был задержан, но по прицельному указанию замначальника районного отделения полиции.

Задержания, по словам Идрисова, проходили очень грубо:

– Одна из, видимо, участниц акции протеста, молодая девушка приковала себя к ограде возле Медного всадника и держала плакат. Содержание его, к сожалению, на том расстоянии, на котором я находился, не видел. Но четко видел, как к ней бросились сотрудники полиции, стали ее как-то хаотично перебрасывать через ограду. Потом она отсоединилась или ее отсоединили. Она бросилась бежать. Ее нагнали, жестко уронили на землю, а после этого один из полицейских взял ее прямо на плечо, и бегом понес ее так грубо в полицейский автобус. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна.

Кристина Исаева и Кирилл Гребенщиков

Одним из случайных задержанных стал 39-летний Кирилл Гребенщиков, который ездил в магазин и подошел к метро "Гостиный двор", чтобы сразу оказаться на нужной ветке.

– Без объяснения причины его привели в 33-й отдел полиции. Телефон еще был на руках, он успел сообщить, что его забрали, "почему – не знаю", – рассказывает его сестра Кристина Исаева. – Мы съездили туда вечером. Сказали ждать утра, позвонить утром, на следующий день будет суд. Какой суд?! Никакие доводы, что его не было на митинге, не принимают. Какой-то протокол он подписал, какой – непонятно…

Обращения на телефон доверия ни к чему не привели. В воскресенье родственники Кирилла вернулись в отделение полиции около двух часов дня. От здания как раз отъезжала машина скорой помощи. Как выяснилось – увезли как раз Гребенщикова с подозрением на сердечный приступ.

– Он сидел почти сутки в восьми метрах, без воздуха, без ничего. Он не привык к такому. Человек просто не при делах! Его увезли в больницу, – рассказывает Кристина.

До вечера она пробыла с братом в больнице под присмотром полицейского. В конце концов было принято решение о госпитализации. Но после выписки Кириллу предстоит вернуться в полицию – он подписал обязательство о явке – и, вполне возможно, получить через суд административное наказание за то, что оказался не в том месте не в то время.

– Мне бы очень хотелось, чтобы этот беспредел хотя бы где-то описали, – говорит Кристина. – Совершенно ненормально, когда просто так людей задерживают. Если это не осветить, то, что мы испытали за это время, будет продолжаться. На что это направлено, чтобы не выходить на улицы в день проведения митингов вообще? Его ошибка в том, что он поехал на метро.

"Орали "тихо, тварь!"

Задерживали и журналистов. Союз журналистов насчитал 16 задержанных сотрудников СМИ. "Это был акт цензуры, чтобы не позволить нам освещать акцию в поддержку Алексея Навального", – написал корреспондент петербургской редакции газеты "КоммерсантЪ" Олег Дилимбетов в фейсбуке. Сам он попал в автозак еще за час до начала акции.

26-летнюю Веру Рябицкую, корреспондента The Insider Russia, не просто задержали силовики, но еще и избили. У нее было редакционное задание, но спокойно проработать она смогла только первые два часа.

Вера Рябицкая

– Когда стали перекрывать Лиговский проспект и полиция начала вырывать из толпы и избивать случайных людей, я направилась туда, чтобы заснять все это, – рассказывает Вера. – На площади Восстания меня схватил за горло и поволок в автозак какой-то полицейский, я еле касалась пятками земли. Я не поняла, к чему было это насилие, потому что могла бы спокойно пройти за ним по первому требованию. Но тогда я буквально висела на его руке, и он зачем-то в придачу начал бить меня дубинкой по ногам, из-за чего у меня теперь огромные гематомы. Потом меня затащили за волосы в пустой автозак (я была первой задержанной), в процессе у меня выпала вся аппаратура, но они не обратили на это внимания и просто стали швырять меня через весь автобус в самый конец, я ударилась затылком об пол. Было довольно страшно, потому что до этого ко мне никогда не применяли насилие, когда я работала на таких мероприятиях. Я стала представлять худшие сценарии: что меня сейчас изобьют, увезут куда-нибудь и там будут пытать. Может быть, это глупые опасения, но на тот момент я так это ощущала. Они швыряли меня, и в конце концов бросили на задние сидения, попытались бить дубинками по ногам, но из-за давки не могли до меня дотянуться, их было человек десять. Орали "тихо, тварь!", хотя я спокойно сидела и не издавала никаких звуков, но они при этом были почему-то дико агрессивными и постоянно орали. Еще один из сотрудников начал тянуть меня за рюкзак, я не знаю зачем. Помню, там был полицейский с абсолютно шальными глазами, он посмотрел на меня диким взглядом и заорал: "Заткнись, сядь!", хотя я молчала и сидела.

Вместе с ней в автозак попал коллега из петербургской редакции "Эхо Москвы". Ни редакционные удостоверения, ни жилетка с надписью "Пресса" впечатления не производили: "Стало окончательно понятно, что им плевать на то, что мы – журналисты".

Синяки от дубинки у Веры на ногах

Одного за другим в автозак закидывали и других задержанных, рассказывает Рябицкая. По ее словам, сотрудники вели себя очень агрессивно: "Впереди нас сидел мужчина, к нему подошел сотрудник и начал натягивать ему на голову капюшон, трясти его, но он при этом просто сидел. Потом в автозак пытались затолкать девушку, у которой началась паническая атака из-за клаустрофобии. Другую девушку, которая пыталась ее защитить, ударили электрошокером и несколько раз по лицу".

Тем не менее, полицейские подчеркнули, что обращались с задержанными "очень вежливо".

– На мой вопрос, достаточно ли вежливо меня волокли за волосы через весь автобус, никто не ответил, – говорит Рябицкая. В отделении она провела больше четырех часов, уже предъявив и удостоверение, и редакционное задание. – У меня болела челюсть из-за того, что полицейский тащил меня в автозак за горло, болела голова, когда я в полете ударилась об пол, болели ноги от побоев. В итоге меня оформили по 8.6.1 КоАП РФ, не признав меня прессой. В половине первого я наконец вышла, поехала снимать побои в травмпункт. Побои подтвердили, я приобщила бумаги из травмпункта к заявлению о преступлении и подала его в управление УМВД России по Центральному району. С предъявленным обвинением по статье 8.6.1, конечно, не согласна.

"Он сам встанет!"

В Пскове, где на акцию в поддержку Алексея Навального вышли более тысячи человек, журналисты заранее предупредили полицию о недопустимости воспрепятствования своей законной деятельности и отработали спокойно. Но в целом задержаний было непривычно много – более полусотни. Известных полиции активистов перехватили еще до начала акции или увели в автозак сразу с места событий. До самого конца шествия продержался депутат Псковского областного собрания Лев Шлосберг – его задержали уже тогда, когда протестующие прошли весь запланированный маршрут.

Задержание Льва Шлосберга, Псков

Несмотря на "поименные" задержания, когда силовики целенаправленно выбирали из толпы известных городских активистов, самой яркой жертвой оказался никому не известный житель Пскова. Он пришел на акцию вместе с сыном-старшеклассником. За что его схватили, никто из окружающих так и не понял.

"Папа, успокойся, пожалуйста, папа! Вы, он сам встанет!" – надрывался высокий худощавый подросток. Его отца, лежавшего лицом в снег, в это время скручивали пятеро омоновцев. На фотографиях видно, что один стоит на стопе лежащего протестующего. Еще десять встали рядом плотным кольцом и не подпускали снимающих на видео.

– Я никогда не видела столько "космонавтов" в городе! Там, в Летнем саду, я услышала, как подполковник скомандовал: "Рассекайте и задерживайте". И того мужчину они просто вытащили, выхватили из толпы. Я не слышала, чтобы тот как-то привлекал к себе внимание или кричал. Но "космонавты" положили его и очень жестко прижали, единственное, что порадовало, – команда кого-то сверху убрать дубинки. Но мужчина лежал на земле, его скручивали – это было очень тяжело. Народ испугался в этот момент, большинство тех, кто были, в первый раз увидел такое не по телевизору. У меня видео, где его в крови потом уводят, – рассказывает Екатерина Новикова.

Параллельно полиция увела члена Общественной палаты Пскова, руководителя Благотворительного фонда возрождения и развития Псковского кадетского корпуса Игоря Солдатенкова, который спросил у подполковника Бураковского: "Вы на каком основании руки ему скрутили?"

Саму Новикову задержали несколькими минутами позже, когда она предупреждала протестующих о том, что полиция бежит рассекать.

– За 20 минут до этого я смотрела им в глаза, и мне казалось, что они не готовы бить. Я тогда была убеждена, что они не будут так жестко задерживать. Но потом полковник дал команду брать. Наверно, поступила разнарядка по количеству, – рассуждает Новикова.

Екатерина Новикова в начале акции протеста

В Летнем саду и рядом с ним были задержаны несколько десятков человек. По данным источников Север.Реалии, 23 января в Пскове были задержаны более 56 человек. Их развозили по разным отделениям полиции. Как минимум один из задержанных вернулся оттуда на скорой.

– Нас было в отделении около 10 человек. Один с разбитым носом, он вроде немного скандалил с полицией, – вспоминает участник движения "Городские проекты" в Пскове Александр Родионов, полиция задержала его за то, что он трижды крикнул "свобода".

В отделении полиция забрала у него телефон, чтобы не записывал происходящее, и предложила заполнить опросник. В нем у протестующих спрашивали, поддерживают ли они Алексея Навального. Родионов воспользовался 51-й статьей Конституции.

– Вся ситуация располагала, что кому-то станет плохо, – рассказывает Родионов. – Следователь был очень юный, младше, чем я, а мне 25 лет. Ему поручили составить протокол, но я предупредил его, что диабетик. Вызвали медика, и если бы сахар был нормальный, мне пришлось бы еще там посидеть. Но сахар был 16, это для меня ненормальный показатель, и из полиции я уезжал на скорой. В больнице сдал анализы, они показали повышенный сахар – все те же 16, пописал в баночку – конечно же, обнаружили ацетон. В больнице была тяжелая ситуация, врач мог появиться не раньше чем через час, и я ушел домой сам.

"Это провокация властей"

Задержания и протоколы, составленные по итогам 23 января, могут быть только началом целой серии репрессий в отношении активистов, предупреждает депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Борис Вишневский. Большей части задержанных предъявлялись обвинения в нарушении "антиковидного" законодательства и нарушение режима самоизоляции. Эта статья предполагает только административный штраф в размере четырех тысяч рублей, и соответственно, задержанных нельзя держать дольше трех часов в полиции. Однако часть задержанных оставили на ночь, и 24 января стало известно, что группе участников вменяется другая административная статья – участие в несанкционированной публичной акции, которая повлекла за собой помехи транспорту или пешеходу.

– Эта статья в качестве наказания допускает административный арест до 15 суток, а значит, по ней можно держать двое суток в полиции и потом уже вести в суд, – говорит Вишневский. – Это раньше уже применялось, когда задержанных участников акций протеста просто не хотели отпускать. Сейчас это применили уже в больших масштабах. Опасным является не только это. Опасным является то, что вчера большое число людей выходили в том числе и на проезжую часть. Их можно обвинить в том, что они участвовали в несанкционированной акции, создавали помехи не только для пешеходов, но и для транспорта. В течение года они рискуют тем, что в любой момент, когда понадобится, можно будет об этом вспомнить, если они зафиксированы или сами выложили фотографии в социальные сети, и составить на них протокол, оштрафовать их или отправить под арест. У нас уже были ситуации, когда представителей оппозиции через несколько месяцев после каких-то протестных акций срочно вызывали в полицию, составляли протокол и срочно отправляли на 15 суток за то, о чем уже все забыли.

Такие отложенные репрессии могут быть применены не только в Санкт-Петербурге, но и в любом другом городе России, где выход людей на проезжую часть был зафиксирован камерами, считает Вишневский.

Акция протеста в Петербурге, 23 января

Однако сам по себе выход на дорогу – недостаточный квалифицирующий признак, чтобы говорить о "массовых беспорядках", замечает юрист Динар Идрисов.

– Само нарушение принципов проведения массовых акций, конечно, было спровоцировано властями города и полицией, – поясняет он. – Россия, ратифицировавшая Европейскую конвенцию о защите прав человека, участник Совета Европы, должна придерживаться принципов презумпции мирных собраний.

Принцип презумпции мирных собраний означает, что власть должна уважать и защищать право людей выйти на уличные акции, даже если были нарушены правила согласования. При этом согласование акции требуется не ради разрешения ее провести, уточняет юрист, а необходимо, точнее, полезно для того, чтобы власти смогли обеспечить дополнительные условия безопасности (перекрыть улицу для машин, например).

– Но при этом презумпция мирных собраний, закрепленная в соответствующем меморандуме Совета Европы, на практике полностью отвергается всей правоприменительной практикой российских правоохранительных и судебных органов, в дальнейшем рассматривающих эти дела об административных правонарушениях, – говорит Идрисов. – Даже вчера, когда составлялся административный протокол на меня, пришла сотрудница и заявила: "Вы все участники незаконных акций". У нее в голове сидит догма о том, что если мероприятие мирное, без оружия, без признаков массовых беспорядков с уничтожением имущества, насилия в отношении граждан, представителей власти и т.д., но несогласованное, то все равно незаконное. Хотя даже с точки зрения действующего закона, даже с точки зрения разъяснения Конституционного права это не так. Россия официально не отказалась от своих обязательств по презумпции мирных собраний, не отказалась от Конвенции. И даже изменение Конституции с обнулением многого, что в ней было, не привело к отказу от 4-й части статьи 15 Конституции, гарантирующей верховенство норм международного права. Поэтому то, что мы видели в Санкт-Петербурге, то, что мы видели в Москве, – это провокация властей на массовые беспорядки с тем, чтобы потом иметь возможность уже в уголовном порядке преследовать их как лиц, организовавших эти акции, а также преследовать участников.