Ernest Vardanean

В 2014 году исполняется 100 лет с начала Первой Мировой войны, и в течение года мы не раз еще вспомним об этой великой и страшной войне, предопределившей развитие всего человечества в ХХ веке. Сегодня, когда на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке происходят серьезные геополитические баталии, эксперты то и дело проводят параллели с 1914 годом, мрачно намекая на риск новой крупной войны ввиду обострения противоречий на евразийском континенте.

И хотя любая аналогия «хромает» ввиду своей условности и склонности к упрощенчеству, нужно помнить о том, что история развивается по спирали. И если сто лет назад «пороховой бочкой Европы» был Балканский полуостров, который, полностью оправдав свой «псевдоним», взорвал Старый континент, то теперь это почетное звание передалось Ближнему Востоку, который еще даст о себе знать.
Я решил открыть новый цикл материалов, посвященных анализу предпосылок, хода и последствий Первой Мировой войны. Основной упор я буду делать на комплексе противоречий главных участников бойни 1914-1918 годов.

На школьных уроках истории мы любили повторять, что одной из главных причин, приведших к развязыванию войны, стали противоречия между старыми и новыми европейскими державами. Во главу угла всегда ставился англо-германский антагонизм. Первым шагом к мировой войне стало провозглашение Германской империи 18 января 1871 года в Версале, на руинах поверженной Бисмарком империи Наполеона Третьего. Немцы тогда разгромили главного континентального противника, отобрав у французов Эльзас и Лотарингию.

Франция столетиями боролась с династией Габсбургов, контролировавшей Австрию, Испанию, земли в Италии, Германии и Нидерландах, но не сумела разглядеть появление гораздо более опасного визави – Пруссии. Преемник Бранденбургского курфюршества был монолитной и в целом моноэтнической страной, в отличие от «лоскутной» Австрийской (Австро-Венгерской) империи. Прусская дисциплина, помноженная на структурные реформы и экономическую мощь, за полтора столетия выдвинула второразрядного игрока в сильнейшее континентальное государство Европы. Во второй половине XIX века пруссаки разгромили датчан и австрийцев, присоединив ряд территорий, а затем поставили на колени Францию.

К концу позапрошлого столетия Германия ворвалась в клуб сильнейших стран, обладая мощной промышленностью, но не имея достаточных рынков сбыта. «Германия опоздала к разделу мира», - говорили мы на уроках истории. За период с 1870 по 1913 годы немцы увеличили объем выплавки стали почти в 160 раз (!!!), в то время как Англия – только в 30 раз, Франция – в 47 раз, а Россия – в 25 раз (М. Б. Вольф и В. С. Клупт. Статистический справочник по экономической географии стран капиталистического мира. Изд. 4-е. Москва, 1959). Быстрее Германии развивались только США (рост в 800 раз), но на том историческом отрезке Вашингтон и Берлин не имели прямых противоречий. Другой интересный показатель: к 1913 году стоимость продукции машиностроительной промышленности Германии составила почти 1,3 млрд. золотых рублей, что превысило объем производства Англии, Франции и России вместе взятых – 1,08 млрд.

Германия беспрецедентно наращивала объемы промышленного производства, серьезно беспокоя своих соседей с востока и запада. Параллельно в мировой клуб вошли США и Япония, но поскольку американцы «осваивали» преимущественно Западное полушарие, а японцы оседали в полуколониальном Китае, они не доставляли особых хлопот Лондону, Парижу и Петербургу.

К концу XIX века мир был практически уже поделен, но новички начинали вызывающе подрывать устоявшуюся систему мировой политики тех лет. Так, в 1898 году США отобрали у испанцев Кубу и Филиппины, не только закрыв 400-летнюю историю испанской колониальной империи, но и обозначив новую эру империализма. Германия попыталась создать свои колонии «снизу», то есть взяв под защиту государства земли, купленные немецкими коммерсантами. Таким способом были созданы колонии в Намибии, Камеруне, Танзании, а также в Океании. Немцы активно вмешались в Марокканский кризис 1905 года, бросив вызов Франции, но оказавшись в одиночестве, а в Англо-бурской войне 1899-1902 годов поддержали буров.

Германский экспансионизм настолько обеспокоил Британию и Францию, что вынудил их к сближению. «Владычица морей» давно смирились с существованием своей вечной колониальной соперницы, но не могла смириться с появлением «немецкого выскочки», от которого можно было ожидать чего угодно. А Франция параллельно добивалась союза с Россией, дабы в случае чего иметь возможность взять Германию в клещи. Однако англо-русский союз был еще далек от осуществления, поскольку Британия даже на фоне усиления Германии не считала нужным полностью опираться на русский противовес. Наличие германской угрозы не помешало Англии занять дружественный Японии нейтралитет в Русско-японской войне и спокойно взирать на выгодную Германии аннексию Боснии Австро-Венгрией (1908 год).

С другой стороны, свои претензии на африканские колонии стала предъявлять Италия, намереваясь потеснить там Францию и Англию, а Австро-Венгрия продолжала экспансию на Балканах, откровенно раздражая Россию. Болгарское царство, возрожденное после Русско-турецкой войны, ориентировалось на Германию, которая активно поддерживала планы болгар на расширение территорий за счет соседних стран.

Наконец, Германия стала главным военным союзником Османской империи. Немцы строили Багдадскую железную дорогу, поставляли туркам вооружения, инструктировали армию и т.д. В определенном смысле Германия стала вторым покровителем осман после Британии. Но если Лондон в основном ограничивался поддержкой Блистательной Порты в деле упреждения русского влияния на Балканах и Кавказе, то Берлин стал скорее «топ-менеджером» в реализации важных инфраструктурных и военно-стратегических проектов.

К началу второго десятилетия ХХ века примерно обозначились антагонистические коалиции, которым было суждено через несколько лет разжечь пожар первой в истории человечества планетарной войны. Исторический отрезок от боснийского кризиса до 1914 года был коротким, но очень насыщенным на события. «Маленькие» войны сделали большие шаги, быстро приведшие Европу в пропасть войны…

Продолжение следует

К вечеру 28 января ситуация в Украине слегка отошла от жесткого сценария, и центр политической жизни на время переместился с улиц крупных городов во властные коридоры. Во вторник в Верховной Раде были отменены «законы 16 января», которые вводили достаточно жесткие ограничительные меры в отношении участников массовых манифестаций.

Хочу сразу остановиться на этом вопросе. Во-первых, я не разделяю мнение тех, кто называет предлагаемые меры «недемократическими». Например, запрет на ношение масок, касок и пиротехнических средств существует на Западе десятилетиями, и его нарушение сурово наказывается.

Во-вторых, у меня есть большие подозрения по поводу целей этих законопроектов и их авторов. Я предполагаю, что в окружении Виктора Януковича есть люди, настроенные на максимальную эскалацию напряженности. Как свидетельствуют многочисленные публикации в украинской прессе, в том числе утечки инсайдерской информации, главным «чужим игроком в своей команде» может считаться глава администрации Януковича – Сергей Лёвочкин.

Как упорно пишут журналисты и эксперты в соседнем государстве, этот деятель считается близким к украинскому олигарху Дмитрию Фирташу, который курирует компанию «РосУкрЭнерго». Есть мнения, что Фирташу было выгодно подписание Соглашения об Ассоциации с Европейским Союзом, т.к. это привело бы к повышению тарифов на российский газ, а значит, увеличило бы прибыль «РосУкрЭнерго». В Киеве считают, что первый разгон Майдана 30 ноября был провокацией по указу Лёвочкина (читай: Фирташа) с целью «наказать» Януковича за неподписание Соглашения в Вильнюсе. Косвенным подтверждением этой версии является внезапное прошение об отставке, которое Лёвочкин подал Януковичу сразу после 30 ноября. Президент Украины, напомню, тогда не принял отставки.

И вот наступил январь 2014 года, сидение на Майдане продолжалось без особых осложнений, пока вдруг кто-то не выдвинул тот самый пакет «драконовских» законов. Они были достаточно быстро обсуждены и приняты Верховной Радой 16 января. Со стороны это выглядело как выливание канистры бензина в почти затухший костер. Вопрос «Кому это выгодно» вновь встал во главу угла. Но дальнейшее развитие показало, что Янукович, скорее всего, понял, откуда дует ветер и уже 17 января все же отправил Сергея Лёвочкина в отставку, назначив его на должность советника.

Тут необходимо отступить от «пакета 16 января» и вспомнить о другом важном документе. Днем ранее, 15 января, Кабинет Министров Украины утвердил программу сотрудничества с Таможенным союзом до 2020 года. Киев планирует наращивать оборот двусторонней торговли и объемы взаимных инвестиций с Россией, Беларусью и Казахстаном.

«Результаты, которые мы ожидаем от реализации программы, - это, прежде всего, повышение оборота двусторонней торговли в среднем не менее чем на 10-15%, увеличение доли торговли не сырьевыми товарами и услугами, наращивание объема взаимных инвестиций в среднем не менее чем на 15% и дальнейший рост выпуска продукции предприятиями с взаимными инвестициями», - прокомментировал министр экономического развития и торговли Игорь Прасолов.

Как пишет украинская пресса, планы сотрудничества с ТС предусматривают, в частности, постройку в Казахстане автозавода по сборке грузовиков и самосвалов КрАЗ, создание совместного предприятия белорусскими и украинскими вагоностроителями. Кроме того рассматриваются перспективы создания новых транспортных коридоров между ТС и ЕС через Украину.

Словом, этот более чем красноречивый документ представляется гораздо более важным, чем законы 16 января. Но мне самому трудно найти ответ на вопрос: чем были «драконовские» законы – ширмой для отвлечения внимания от решения Кабмина или, наоборот, средством быстрого реагирования для пресечения сотрудничества Украины с Таможенным Союзом?

Первое утверждение будет справедливым в случае, если в команде Виктора Януковича установился консенсус относительно нормального диалога с Россией (зря, что ли, Путин пообещал Киеву 15 млрд. долларов?). Если так, то отставка Сергея Лёвочкина представляется не только логичной, но и необходимой в контексте очищения окружения Януковича от сторонников иной точки зрения. Проще говоря, украинский президент специально выдвинул провоцирующие оппозицию законопроекты, чтобы увести общественное недовольство в другую сторону, не мешая работе правительства над реализацией программы сотрудничества с ТС.

Второе утверждение имеет право на существование, если на Банковой улице всё еще сильно евроатлантическое лобби. В частности, украинские журналисты и эксперты причисляют к нему не только упомянутого Лёвочкина, но и советника президента Анну Герман. Тогда можно предположить, что именно эта группировка стояла за выдвижением законов 16 января, чтобы вызвать гнев оппозиции и Запада и спровоцировать отставку Януковича и его команды.

Теперь вернемся к событиям 28 января. Незадолго до начала экстренного заседания Верховной Рады премьер-министр Николай Азаров подал президенту прошение об отставке, которая вскоре была принята. Можно считать, что оппозиционные силы, которые за последние несколько дней взяли под контроль ряд областных администраций в западных и центральных областях, одержали важную победу.

Действительно, власть деморализована и в значительной степени уступила позиции. Но ведь не выполнено главное требование Майдана – отставка самого Виктора Януковича. Когда он предложил Арсению Яценюку пост премьера, а Виталию Кличко – вице-премьера по гуманитарным вопросам (ценю хорошее чувство юмора украинского президента), я сразу сказал, что оппозиционеры откажутся. Отказались. Но при этом они еще подорвали собственные позиции. «Улице» они показали, что согласны на переговоры с «бандитским режимом», но не могут добиться конкретных решений. Властям они показали, что не готовы разделить ответственность за судьбу страны в критический момент. К слову, радикальный «Правый сектор», который стоит за захватом областных администраций, давно уже вынес вотум недоверия «трем мушкетерам» в лице Кличко, Тягнибока и Яценюка. Фактически мы имеем еще и раскол оппозиции на умеренных и радикалов.

В общем, события 28 января – это выпуск пара, но не разрешение ситуации в принципе. Янукович уступил «ферзя» в лице Азарова, отменил непопулярные законы, показав готовность к односторонним уступкам и приблизившись к опасной черте, за которой начинается потеря власти. Умеренная оппозиция получила двойной подарок, но теперь ей будет труднее требовать отставки самого Януковича, потому что станет сложнее упрекнуть власти в неготовности к компромиссам. А «Правый сектор» не хочет слушать ни одних, ни других, ликуя по поводу перехода на свою сторону местных властей и сил правопорядка в западных областях.

Сейчас у сторон конфликта цугцванг. Еще одна уступка Януковича – и он теряет власть. Еще одно жесткое требование троицы – и они будут обвинены в радикализме и немедленно оттеснены в стан маргиналов, а на улице их с удовольствием проглотит «Правый сектор». Но и этот сегмент общества не может бесконечно держать контроль, потому что президент при поддержке населения части центральных областей и всего Востока и Юга может перейти в контрнаступление и зачистить города.

Однако тут возникает принципиально иной вопрос: выступит ли Россия в поддержку Януковича? Я более чем уверен, что Путин крайне зол на президента Украины из-за постоянного отступления и нерешительности (повторю, на кону 15 млрд. долларов и целый ряд проектов в рамках ТС). Но если Кремль откажет Киеву в поддержке, последствия могут оказаться очень тяжелыми для России. Помимо всего прочего, мир увидит, что хозяина Кремля (по версии «Форбс» - самого влиятельного человека планеты) можно легко «кинуть» и не считаться с его позицией. В XXI веке имиджевые потери едва ли не тяжелее финансовых.

В связи с этим резонно задаться другим вопросом: быть может, архитекторы нынешнего кризиса в Украине как раз и хотят вмешательства России за 10 дней до начала Олимпиады? Москва, если продолжать использовать шахматный язык, в жестком цейтноте. Максимум, что может сделать Путин, - обеспечить Януковичу финансовую и логистическую поддержку (включая помощь силовиками). Но даже десантная дивизия не поможет украинскому президенту, если он не осознает, что очень близок к «красной черте». Хотя, судя по последним заявлениям бывшего министра обороны Украины Анатолия Гриценко, военное ведомство получило распоряжение срочно передать в ведение МВД две аэромобильные бригады. Это, видимо, оттого, что действующий министр Павел Лебедев на днях заявил, что армия не будет вмешиваться в политический кризис.

Янукович ощетинивается, параллельно пытаясь затянуть переговоры с умеренной оппозицией. Оправдается ли его тактика, покажет самое ближайшее время. Ясно только одно: надежды на то, что протесты «рассосутся» сами собой, совершенно напрасны, это показали последние два месяца. Радикальная «улица» поймала кураж, и в этом вина самого украинского президента. Продолжаем следить за развитием событий…