Ernest Vardanean

К вечеру 28 января ситуация в Украине слегка отошла от жесткого сценария, и центр политической жизни на время переместился с улиц крупных городов во властные коридоры. Во вторник в Верховной Раде были отменены «законы 16 января», которые вводили достаточно жесткие ограничительные меры в отношении участников массовых манифестаций.

Хочу сразу остановиться на этом вопросе. Во-первых, я не разделяю мнение тех, кто называет предлагаемые меры «недемократическими». Например, запрет на ношение масок, касок и пиротехнических средств существует на Западе десятилетиями, и его нарушение сурово наказывается.

Во-вторых, у меня есть большие подозрения по поводу целей этих законопроектов и их авторов. Я предполагаю, что в окружении Виктора Януковича есть люди, настроенные на максимальную эскалацию напряженности. Как свидетельствуют многочисленные публикации в украинской прессе, в том числе утечки инсайдерской информации, главным «чужим игроком в своей команде» может считаться глава администрации Януковича – Сергей Лёвочкин.

Как упорно пишут журналисты и эксперты в соседнем государстве, этот деятель считается близким к украинскому олигарху Дмитрию Фирташу, который курирует компанию «РосУкрЭнерго». Есть мнения, что Фирташу было выгодно подписание Соглашения об Ассоциации с Европейским Союзом, т.к. это привело бы к повышению тарифов на российский газ, а значит, увеличило бы прибыль «РосУкрЭнерго». В Киеве считают, что первый разгон Майдана 30 ноября был провокацией по указу Лёвочкина (читай: Фирташа) с целью «наказать» Януковича за неподписание Соглашения в Вильнюсе. Косвенным подтверждением этой версии является внезапное прошение об отставке, которое Лёвочкин подал Януковичу сразу после 30 ноября. Президент Украины, напомню, тогда не принял отставки.

И вот наступил январь 2014 года, сидение на Майдане продолжалось без особых осложнений, пока вдруг кто-то не выдвинул тот самый пакет «драконовских» законов. Они были достаточно быстро обсуждены и приняты Верховной Радой 16 января. Со стороны это выглядело как выливание канистры бензина в почти затухший костер. Вопрос «Кому это выгодно» вновь встал во главу угла. Но дальнейшее развитие показало, что Янукович, скорее всего, понял, откуда дует ветер и уже 17 января все же отправил Сергея Лёвочкина в отставку, назначив его на должность советника.

Тут необходимо отступить от «пакета 16 января» и вспомнить о другом важном документе. Днем ранее, 15 января, Кабинет Министров Украины утвердил программу сотрудничества с Таможенным союзом до 2020 года. Киев планирует наращивать оборот двусторонней торговли и объемы взаимных инвестиций с Россией, Беларусью и Казахстаном.

«Результаты, которые мы ожидаем от реализации программы, - это, прежде всего, повышение оборота двусторонней торговли в среднем не менее чем на 10-15%, увеличение доли торговли не сырьевыми товарами и услугами, наращивание объема взаимных инвестиций в среднем не менее чем на 15% и дальнейший рост выпуска продукции предприятиями с взаимными инвестициями», - прокомментировал министр экономического развития и торговли Игорь Прасолов.

Как пишет украинская пресса, планы сотрудничества с ТС предусматривают, в частности, постройку в Казахстане автозавода по сборке грузовиков и самосвалов КрАЗ, создание совместного предприятия белорусскими и украинскими вагоностроителями. Кроме того рассматриваются перспективы создания новых транспортных коридоров между ТС и ЕС через Украину.

Словом, этот более чем красноречивый документ представляется гораздо более важным, чем законы 16 января. Но мне самому трудно найти ответ на вопрос: чем были «драконовские» законы – ширмой для отвлечения внимания от решения Кабмина или, наоборот, средством быстрого реагирования для пресечения сотрудничества Украины с Таможенным Союзом?

Первое утверждение будет справедливым в случае, если в команде Виктора Януковича установился консенсус относительно нормального диалога с Россией (зря, что ли, Путин пообещал Киеву 15 млрд. долларов?). Если так, то отставка Сергея Лёвочкина представляется не только логичной, но и необходимой в контексте очищения окружения Януковича от сторонников иной точки зрения. Проще говоря, украинский президент специально выдвинул провоцирующие оппозицию законопроекты, чтобы увести общественное недовольство в другую сторону, не мешая работе правительства над реализацией программы сотрудничества с ТС.

Второе утверждение имеет право на существование, если на Банковой улице всё еще сильно евроатлантическое лобби. В частности, украинские журналисты и эксперты причисляют к нему не только упомянутого Лёвочкина, но и советника президента Анну Герман. Тогда можно предположить, что именно эта группировка стояла за выдвижением законов 16 января, чтобы вызвать гнев оппозиции и Запада и спровоцировать отставку Януковича и его команды.

Теперь вернемся к событиям 28 января. Незадолго до начала экстренного заседания Верховной Рады премьер-министр Николай Азаров подал президенту прошение об отставке, которая вскоре была принята. Можно считать, что оппозиционные силы, которые за последние несколько дней взяли под контроль ряд областных администраций в западных и центральных областях, одержали важную победу.

Действительно, власть деморализована и в значительной степени уступила позиции. Но ведь не выполнено главное требование Майдана – отставка самого Виктора Януковича. Когда он предложил Арсению Яценюку пост премьера, а Виталию Кличко – вице-премьера по гуманитарным вопросам (ценю хорошее чувство юмора украинского президента), я сразу сказал, что оппозиционеры откажутся. Отказались. Но при этом они еще подорвали собственные позиции. «Улице» они показали, что согласны на переговоры с «бандитским режимом», но не могут добиться конкретных решений. Властям они показали, что не готовы разделить ответственность за судьбу страны в критический момент. К слову, радикальный «Правый сектор», который стоит за захватом областных администраций, давно уже вынес вотум недоверия «трем мушкетерам» в лице Кличко, Тягнибока и Яценюка. Фактически мы имеем еще и раскол оппозиции на умеренных и радикалов.

В общем, события 28 января – это выпуск пара, но не разрешение ситуации в принципе. Янукович уступил «ферзя» в лице Азарова, отменил непопулярные законы, показав готовность к односторонним уступкам и приблизившись к опасной черте, за которой начинается потеря власти. Умеренная оппозиция получила двойной подарок, но теперь ей будет труднее требовать отставки самого Януковича, потому что станет сложнее упрекнуть власти в неготовности к компромиссам. А «Правый сектор» не хочет слушать ни одних, ни других, ликуя по поводу перехода на свою сторону местных властей и сил правопорядка в западных областях.

Сейчас у сторон конфликта цугцванг. Еще одна уступка Януковича – и он теряет власть. Еще одно жесткое требование троицы – и они будут обвинены в радикализме и немедленно оттеснены в стан маргиналов, а на улице их с удовольствием проглотит «Правый сектор». Но и этот сегмент общества не может бесконечно держать контроль, потому что президент при поддержке населения части центральных областей и всего Востока и Юга может перейти в контрнаступление и зачистить города.

Однако тут возникает принципиально иной вопрос: выступит ли Россия в поддержку Януковича? Я более чем уверен, что Путин крайне зол на президента Украины из-за постоянного отступления и нерешительности (повторю, на кону 15 млрд. долларов и целый ряд проектов в рамках ТС). Но если Кремль откажет Киеву в поддержке, последствия могут оказаться очень тяжелыми для России. Помимо всего прочего, мир увидит, что хозяина Кремля (по версии «Форбс» - самого влиятельного человека планеты) можно легко «кинуть» и не считаться с его позицией. В XXI веке имиджевые потери едва ли не тяжелее финансовых.

В связи с этим резонно задаться другим вопросом: быть может, архитекторы нынешнего кризиса в Украине как раз и хотят вмешательства России за 10 дней до начала Олимпиады? Москва, если продолжать использовать шахматный язык, в жестком цейтноте. Максимум, что может сделать Путин, - обеспечить Януковичу финансовую и логистическую поддержку (включая помощь силовиками). Но даже десантная дивизия не поможет украинскому президенту, если он не осознает, что очень близок к «красной черте». Хотя, судя по последним заявлениям бывшего министра обороны Украины Анатолия Гриценко, военное ведомство получило распоряжение срочно передать в ведение МВД две аэромобильные бригады. Это, видимо, оттого, что действующий министр Павел Лебедев на днях заявил, что армия не будет вмешиваться в политический кризис.

Янукович ощетинивается, параллельно пытаясь затянуть переговоры с умеренной оппозицией. Оправдается ли его тактика, покажет самое ближайшее время. Ясно только одно: надежды на то, что протесты «рассосутся» сами собой, совершенно напрасны, это показали последние два месяца. Радикальная «улица» поймала кураж, и в этом вина самого украинского президента. Продолжаем следить за развитием событий…

В швейцарских городах Монтрё и Женева начались долгожданные переговоры по урегулированию в Сирии. Более двух месяцев встреча переносилась, продолжались тяжелейшие консультации. Наконец, 22 января на берега Женевского озера начали прибывать делегации почти 40 стран мира. По общему мнению экспертов, конференция «Женева-2» стала возможной благодаря вынужденному компромиссу между США и Россией. Следуя глобальному мэйнстриму последнего полугодия, две супердержавы приложили недюжинные усилия, чтобы сделать январский форум реальностью.

Однако те же эксперты по-разному оценивают эксцесс, связанный с (не)участием Ирана. Сначала генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун направил в Тегеран приглашение прибыть в Швейцарию. Но спустя всего сутки приглашение было отозвано. Как написали по этому поводу мировые СМИ, от иранцев требовали предварительно дать согласие на самый спорный пункт повестки дня Женевы-2, а именно: формирование переходного правительства Сирии без участия Башара Асада.

Персы в ответ дипломатично заметили, что готовы участвовать в конференции «без предварительных условий», то есть дали понять, что указанное требование выполнять не намерены. А следом Вашингтон выразил «глубокую озабоченность» по этому поводу, да еще сирийская внутренняя оппозиция, предварительно дав согласие на участие (в Стамбуле прошло тайное голосование, где подавляющее большинство умеренных оппозиционеров сказало «Да»), пригрозила «внезапно» передумать.

Иран вышел из ситуации достаточно спокойно, заявив, что считает поездку своей делегации в Швейцарию важной, но если ее там не примут, то «катастрофы не случится». Словом, последние сутки перед конференцией в Монтрё прошли ровно так, как проходили все события в регионе: противоречивые заявления, отказы и капризы, закулисные интриги, давление, шантаж и проч. Наверное, следует согласиться с иранскими дипломатами в том, что «катастрофы не случится».

Дело в том, что сложности форума заключались отнюдь не только в присутствии или отсутствии Ирана. Главный вопрос, который поставила официальная сирийская делегация непосредственно на конференции в Монтрё: «А кто представляет оппозицию?». Формально противников Асада представлял некто Ахмед Джарба. Уверен, что даже не всем экспертам по региону знакомо это имя. Кто он и какую «фракцию» в оппозиции представляет? Пожалуй, именно репрезентативность и легитимность оппозиционеров является основной загвоздкой швейцарских переговоров.

Вопрос не праздный: кто может гарантировать, что тот же Ахмед Джарба, вернувшись из Монтрё (кстати, куда он вернется – в Стамбул или Сирийскую пустыню?), сможет реализовать на практике хотя бы часть решений? Отмечу, что более или менее осязаемых результатов на форуме пока только два: обмен списками военнопленных и снятие блокады с города Хомс для отправки туда гуманитарных грузов.

Но и это не главное: сирийские власти и оппозиционеры приехали на Женевское озеро с взаимоисключающими целями. Министр иностранных дел Сирии Валид аль-Муаллим сказал, что не допустит требований об отставке Башара Асада и/или его неучастия в предстоящих в этом году президентских выборах. Ранее официальный Дамаск настоял на том, что не будет обсуждать вопрос создания переходного правительства без участия сирийского лидера. Разумеется, оппозиция не намерена отказываться от своего основного требования видеть Сирию без Асада, и в этом, по всей видимости, они получили поддержку Турции и Саудовской Аравии. Роль Соединенных Штатов тут, однако, двойственна. С одной стороны, Вашингтон не снял старого условия об уходе Башара Асада, но с другой, сыграл решающую роль в убеждении оппозиции все-таки приехать в Монтрё.

Этот дуализм, а также нежелание видеть за столом переговоров Иран показывает, помимо всего прочего, продолжающуюся борьбу внутри американской администрации. Но я все же уверен в том, что демарш с Ираном был домашней заготовкой… самого Ирана с ведома России и США. Хотя Сергей Лавров выразил сожаление в связи с отзывом приглашения Ирану, его общая твердость на переговорах – «с террористами нельзя вести переговоров, их можно только уничтожать» (а это, очевидно, месседж Саудовской Аравии) – осталась неизменной. Сами иранцы тоже понимали, что незамедлительной задачей форума должно быть именно размежевание внутренней умеренной оппозиции и джихадистского интернационала. Окончательное выведение международных террористов за рамки правового поля с перспективой их безоговорочного уничтожения – это то, что объединяет и Иран, и Россию, и США.

Персы были спокойны за январский форум, потому что знали о решимости сирийских властей покончить с иностранными «гастролерами» при молчаливом согласии двух сверхдержав. Вероятно, в Тегеране посчитали более важной окончательную делегитимацию ваххабитов, поскольку это могло бы способствовать ослаблению Саудовской Аравии, которая, по мнению многих журналистов и политологов, продолжает поставлять оружие и деньги своим подопечным из «Фронта ан-Нусра», «Исламского государства Ирака и Леванта» и «Аль-Каиды».

Кроме того, мимо участников конференции не прошло незамеченным заявление госсекретаря США Джона Керри о том, что «Башар Асад является единственным гарантом законности и правовой стабильности в регионе». «США считают, что только он сможет восстановить мир и стабильность в САР и обеспечить спокойствие на Ближнем Востоке», - добавил он. К тому же проект резолюции с такими формулировками был представлен в Совет Безопасности ООН.

С другой стороны, европейская пресса обратила внимание на то, что параллельное прохождение дипломатических баталий по Сирии и Ирану содержит в себе риск увязывания этих двух похожих проблем в единый узел. В частности, французская газета Le Monde написала, что это и шанс, и риск. Я полагаю, что именно по этой причине Иран не стал «в позу» после отзыва приглашения, а Москва и Вашингтон не поставили его участие во главу угла. Скорее всего, сами персы решили не расточать ресурсы сразу на двух фронтах как минимум по двум причинам.

Во-первых, самому Тегерану сейчас нужно сосредоточиться на реализации договоренностей по постепенному замораживанию своей ядерной программы с одновременным размораживанием финансовых средств в западных банках. Во-вторых, Иран пока не может позволить себе бросить открытый вызов Саудовской Аравии и Турции в сирийском вопросе. «Лучше стать сильнее завтра и достойно выступить, чем поспешить сегодня и предстать не в самой хорошей форме», - рассудили персы.

В самой Сирии поняли ход мыслей иранских партнеров (если они не согласовали это раньше), прекрасно понимая, что положение на фронте помогает Асаду и без видимой поддержки Тегерана. В самом деле, гораздо легче вести переговоры с оппозицией, когда знаешь, что твои войска успешно зачищают территорию страны от ваххабитских и салафитских боевиков.

Поэтому основной итог еще не завершенного раунда переговоров в Швейцарии заключается в самом факте их проведения. Сирия пришла к «Женеве-2» в гораздо лучшем положении, чем на «Женеве-1» в июне 2012 года. Сейчас Россия и США работают фактически в одном направлении, что было трудно представить еще два года назад. Сегодня Катар, Турция и Саудовская Аравия – главные сторонники оппозиционных сил и боевиков – не только теряют влияние, но и ругаются между собой. И, конечно, Иран – его сенсационное возвращение на мировую арену 4 месяца назад радикально изменило региональный расклад. А Башар Асад знает, что сильный Тегеран – это спокойный Дамаск.

И последнее: когда я писал эти строки, поступило любопытное сообщение от агентства Associated Press. Со ссылкой на военные источники оно пишет, что Израиль принял решение нанести удар по «Аль-Каиде» на территории Сирии. В Иерусалиме при этом почему-то считают, что «после падения Башара Асада террористы ударят по Израилю». Не оспаривая второй части утверждения, я готов поспорить с первой, основываясь на том, что, как неоднократно повторялось, сирийская армия успешно справляется с поставленными задачами.

Отрадно видеть, что еврейское государство наконец-то осознало опасность, исходящую от джихадистов. Ведь не далее, как в сентябре, посол Израиля в США Майкл Орен заявил, что победа повстанцев (даже «Аль-Каиды») была бы меньшим злом, чем сохранение нынешнего сирийско-иранского альянса. «С самого начала мы говорили, что Башар Асад должен уйти. Лучше уж плохие парни без связей с Ираном, чем с ними», - сказал тогда посол. И вот – такая метаморфоза. Видимо, Израиль смирился с изменением ситуации в регионе и предпочел оказаться в группе «хороших парней», чем сопротивляться консолидированной воле Ирана, США и России.