Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, и это новый выпуск программы "Культ личности", который вы также смотрите на телеканале "Настоящее время". Наша программа, как я всегда оговариваюсь, не про тиранов, она про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на жизнь.
Продолжаем наш, спровоцированный бурным летом 19-го года цикл разговоров с представителями молодого поколения российской оппозиции. И сегодня в гостях у меня Петр Верзилов, политический активист, акционист, издатель "Медиазоны".
(Видеосюжет о Петре Верзилове. Закадровый текст:
Петр Верзилов стоит если и не особняком, то на особицу в этом новом поколении российских политических активистов и оппозиционеров. Прежде всего, в политике непосредственно он не участвует, и главным своим делом, во всяком случае, до недавних пор, считал арт-акции. Он начал с эпатажной, а временами откровенно скандальной группы "Война", но настоящая широкая – сперва всероссийская, а затем и международная – известность пришла к Верзилову в 2012 году, после выступления группы Pussy Riot на амвоне ХХС и ареста ее участниц, в том числе жены Верзилова, Надежды Толоконниковой. Верзилов развернул бурную деятельность по организации кампании в защиту задержанных, а затем и осужденных Толоконниковой и Марии Алехиной и сумел вовлечь в эту кампанию Хиллари Клинтон, Пола Маккартни, Йоко Оно, Мадонну, Энтони Кидиса…
Но стоит заметить, что незаурядные продюсерские способности наш герой обнаружил еще до истории с Pussy Riot. Причем именно на политическом поле. Это при его активном участии был собран первый за много лет многолюдный митинг в самом центре Москвы, на Пушкинской площади, в защиту Химкинского леса, с участием певшего вживую Юрия Шевчука. Дело было в августе 2010 года. А в декабре следующего года, 2011-го, он участвовал в организации первых оппозиционных, антикремлевских митингов, сперва на Чистых прудах, затем на Болотной. Тогда же он получил свой первый административный срок, который «мотал» с только набиравшим популярность Алексеем Навальным.
В прошлом году, 15 июля, во время финального матча чемпионата мира по футболу в Лужниках, переодевшись в милицейскую форму, он прошел все кордоны охраны и выскочил вместе с несколькими соратницами на футбольное поле. Акцию ее участники оснастили требованиями освобождения политических заключенных и прекращения преследования людей по политическим мотивам. И назвали ее "Милиционер вступает в игру". Ровно через год мы имели возможность оценить вещий смысл этого названия, когда пресловутые милиционеры, притравленные властью, вступили не просто в игру, а в настоящее сражение с народом).
Студия
Леонид Велехов: Лето уже на исходе, бурное лето, активное лето, а вас что-то давно не было видно ни на Большой спортивной арене, ни на какой другой. Почему игнорируете нашу общественную жизнь?
Петр Верзилов: Спортивные события вообще происходят довольно редко. А такого масштаба в Москве, по крайней мере до чемпионата мира 2018 года была Олимпиада в 1980-м году, то есть получается раз в сорок лет.
Леонид Велехов: В 1980-м вы немного не успели.
Петр Верзилов: Да, в 80-м не успел: я родился через семь лет после окончания Олимпиады, но зато в 18-м - вполне! А так, относительно событий этого "горячего" лета, я достаточно много проявлял активности - и участвовал в организации ряда ключевых событий...
Леонид Велехов: Извне или изнутри?..
Петр Верзилов: Нет, я был здесь. Некоторую часть июля я был вожатым в детском лагере "Камчатка", небезызвестном, который Филипп Бахтин, мой близкий друг, организует. А другую часть, когда я вернулся в Москву, я занимался тем, что вместе с другими коллегами мы делали все, что только можно, чтобы протестное движение этого лета развивалось...
Леонид Велехов: Но что-то вас на судах не видно было.
Петр Верзилов: Нет, нет, мы посещали. Когда был самый такой резонансный поход в суды, он был 17 августа или 15-го, мы вместе с Оксимироном ходили на процесс к Егору Жукову.
Леонид Велехов: Оксимирона тоже вы организовали?
Петр Верзилов: Нет.
Леонид Велехов: Я имею в виду его приход на площадь Сахарова.
Петр Верзилов: Да. Все делают, конечно, это по собственной инициативе. Да, с Оксимироном я разговаривал, мы общаемся, дружим. Мы, конечно же, этот момент обсуждали. Странно организовывать приход человека на событие, а вот непосредственно выступления, которые произошли 10 августа на Сахарова, - это, да, это была моя задача. Собственно, я придумал, что должны выступать именно эти коллективы. В итоге они и выступили, хотя это сопровождалось большим количеством сложностей.
Леонид Велехов: А вот как вы оцениваете то, что происходило этим летом в столице? Есть какая-то принципиальная разница по сравнению с событиями 2011-2012 годов, со всеми теми акциями?
Петр Верзилов: Сейчас, конечно же, уже все по-другому: и огромный опыт у протестного движения, и даже те молодые люди, которым было по 12-15 лет, которые были школьниками даже не старших классов, а сейчас составляют костяк всех этих событий, они все равно в общих чертах представляли, что такое «болотное дело», что такое мэрская кампания Навального, какие после этого были политические процессы в России. Есть уже какая-то современная история российского протеста. И, главное, что нет ни малейших иллюзий! Люди выходят не потому, что их иллюзии были обманутыми, они выходят, потому что уровень беспредела достиг какой-то критической отметки. Он как бы всегда и так довольно высок, а тут он стал зашкаливать, поэтому люди выходят, не боясь избиений, которые тоже именно сейчас начались. До этого говорилось, что российская полиция бьет дубинками, но фигурально, потому что она до июля 2019 года, дубинками один раз била, 6 мая 2012 года, все остальные разгоны проводились довольно мягко. И молодежь, которая выходит на эти события, вполне себе четко представляет, чего она хочет. Она выросла при Путине. Она не знает, что вообще когда-либо было какое-то иное устройство государства, нежели как при Путине. Хотя мне было тринадцать лет в 2000 году, когда Путин стал президентом, но я все равно хорошо помню и 90-е, и атмосферу, и телевидение. Я довольно часто смотрел телевизор с моим дядей, который любил смотреть политические новости... Я очень хорошо помню, какой жгучий интерес вызывали все эти программы по ОРТ, НТВ в 1997-1999 годах. Я как бы вполне себе это ощущаю. А для молодежи это какой-то вечный режим, против которого хочется сущностно бороться, потому что он просто является отрицанием всех тех ценностей, которые интересны, к которым стремится молодежь.
Леонид Велехов: То есть вы согласны с тем мнением, что это начало серьезной, нарастающей революционной волны?
Петр Верзилов: Безусловно, да! В 2011-2012 году все выходящие на протесты не надеялись ни на какие изменения государственной власти. У них была надежды, что вот мы сейчас выйдем, нас много, и власть нас услышит.
Леонид Велехов: Поэтому, я считаю, много в этом смысле понарошку было, немного театрально.
Петр Верзилов: Да, такое обращение к Путину и Медведеву, что увидьте, как нас много, и ведите себя мягче. А здесь нет никаких иллюзий: люди довольно жестко и четко вырывают те права, которые можно вырвать, например, право избраться в региональный парламент, которого оказались внезапно все лишены. Первые ласточки этой новой волны пролетели в 2017 году, когда Навальный выпустил расследование по Медведеву, и вот сейчас, этим летом, уже чувствуется полноценное протестное настроение.
Леонид Велехов: А теперь обратимся к вашей персоне в более тесном приближении. Ваши таланты многообразны: вы акционист, политический активист, издатель "Медиазоны". А кто вы все-таки по преимуществу - артист или политический менеджер?
Петр Верзилов: Один из моих учителей, классик московского концептуализма Дмитрий Александрович Пригов...
Леонид Велехов: Царство ему небесное.
Петр Верзилов: Да, мы как раз хоронили его практически. Не все знают, но у него случился инфаркт, когда он ехал на встречу к нам - обсуждать одну раннюю акцию с группой "Война" в июле 2007 года. Он попал в больницу и через неделю, к сожалению, скончался. И Пригов говорил, когда у него в рамках интервью и просто разговоров спрашивали: "Так вы, Дмитрий Александрович, поэт?" - "Нет, нет, я - скульптор". А когда в другой раз спрашивали: "Вы скульптор?" - "Нет, нет, я - современный художник" и так далее. На самом деле, в современном мире все эти идентичности, конечно, носят очень плавающий характер. И это очень хорошо! Это важная черта нынешнего культурного состояния. В современном мире такая способность - занимать разные роли, конечно, важна, тем более, если это что-то, связанное с политикой и искусством, оба эти мира имеют очень разные грани, которые пересекаются, не пересекаются, зайти к этому можно по-разному.
Леонид Велехов: Это все в таком динамичном состоянии. Но вы начинали с арт-группой "Война"?
Петр Верзилов: Да. Группа "Война" была основана, как не смешно, 23 февраля 2007 года, отсюда, в том числе и название.
Леонид Велехов: Это случайно или нет?..
Петр Верзилов: Нет, мы готовились к этому событию. Группа "Война" сразу основывалась как коллектив, который будет заниматься художественным политическим акционизмом. Мы не делали что-то иное: мы сразу этим начали заниматься. Я, например, больше всего чувств испытываю к той же акции, которая является любимой акцией группы "Война" у Владимира Владимировича Путина...
Леонид Велехов: Это в "Ашане" которая была?
Петр Верзилов: Да, которую он много раз на встречах и мероприятиях самого высшего уровня в лицах пересказывал...
Леонид Велехов: Хорошо, что не показывал! (Смех в студии).
Петр Верзилов: Да! В том числе и на знаменитой пресс-конференции с Ангелой Меркель, когда его какой-то немецкий журналист спросил: "Владимир Владимирович, прокомментируйте, пожалуйста, процесс над Pussy Riot". И очевидно было, что его замучили этой темой, он просто вышел из себя, наклонился вперед и говорит: "А вы знаете, что эти люди евреев вешали, а вы их защищаете!" И в этот момент к нему поворачивается Меркель, и у нее на лице было написано: "Что ты несешь?!" Та акция называлась "Памяти декабристов" и заключалась она в том, что мы на День города Москвы 7 сентября 2008 года тогдашнему мэру Юрию Лужкову сделали подарок, В символе нулевых, гипермаркете "Ашан", мы «повесили» представителей двух его любимых на тот момент социальных групп - гей-активистов и мигрантов из Средней Азии.
Леонид Велехов: Откуда евреи-то взялись?
Петр Верзилов: Дело в том, что Владимир Владимирович или тот референт, который для него готовил материал, оказался крайне тонким и внимательным читателем описания акции.
Даже многие люди, которые внимательно следили за творчеством группы "Война", тоже не понимают - откуда евреи. Но люди, которые совсем дословно читали описание акции, когда она появилась в Интернете, там упоминалось, что один из повешенных гей-активистов, Олег Васильев, был еврейского происхождения. Хочется надеяться, что сам Владимир Владимирович прочитал полное описание акции, а не выдержку, и, учитывая его эмоциональную реакцию, возможно, так и было. И вот он очень оценил именно эту компоненту и решил к ней прицепиться, выставив себя довольно смешным человеком перед всем миром. Было же понятно, что он пытается зачем-то перевирать наши ценностные позиции, которые прекрасно были известны на тот момент. И про другие акции он тоже рассказывал - про акцию в Биологическом музее…
Леонид Велехов: Ну, он просто какой-то ваш фанат!
Петр Верзилов: Владимир Владимирович абсолютный фанат. Причем Дмитрий Анатольевич Медведев, во время президентства которого, собственно, все акции группы "Война" происходили, ни разу не обмолвился про них... Он говорил какие-то общие юридические вещи про посадку, аресты и так далее, но именно акции в лицах он не расписывал, а Путин - много раз! Про Биологический музей есть совершенно шедевральное, вошедшее в историю высказывание насчет того, что "в групповом сексе можно сачкануть". (Смех в студии)
Леонид Велехов: Да, да, да, конечно!
Петр Верзилов: Комментируя преследование участниц Pussy Riot, как-то его тогда немного понесло. Он начал описывать все, что он, видимо, прочитал по этой теме, и мечтательно упомянул, что в групповом сексе и сачкануть можно. Хотя как-то не очень понятно, почему у него такое представление.
Леонид Велехов: Может быть, какой-то опыт есть личный.
Петр Верзилов: Да, многие говорили тогда, что это как-то связано с их вечеринками с Сильвио Берлускони, который, как известно, любитель подобных действий. Да, Путин - человек, глубоко знакомый с фактическим материалом.
Леонид Велехов: Он знакомился со всем этим в режиме реального времени, как вы думаете?
Петр Верзилов: Я думаю, что он знакомился постфактум, когда была история с Pussy Riot, безусловно!
Леонид Велехов: ...и когда он был вынужден все время отбиваться, оправдываться...
Петр Верзилов: Он оправдывался в еженедельном режиме. Конечно, я уверен, что он хотел знать, кто и что это за люди, почему я каждую неделю о них говорю. В этом формате ему, конечно, пришлось вникнуть.
Леонид Велехов: Тем не менее, в этих акциях, что для вас важнее - художественный жест или некий гражданский протест? Вот в прекрасной России будущего вы будете продолжать делать такие оппозиционные политические акции? Или цель достигнута, прекрасная Россия будущего построена и надо будет заняться чем-то еще?
Петр Верзилов: Сложно сказать. Мы всегда воспринимали политический акционизм как некоторое оружие. Если есть необходимость его применять в данный момент, его применяешь. Это не то же самое, это не такой классический для искусства медиум, как скульптура, живопись или графика. Хочется сказать - посмотрим. Сложно представить, как именно будет выглядеть прекрасная Россия будущего. Может быть, в ней понадобиться акционизм, а может быть - нет. Хотелось бы, конечно, чтобы было все настолько хорошо, чтобы не понадобился.
Леонид Велехов: Замечательно! А теперь к чисто политической части вашей деятельности. Действительно, вам принадлежит заслуга – собрать митинг на Пушкинской площади?
Петр Верзилов: Это был август 2010 года.
Леонид Велехов: И это после большого перерыва был первый такой многочисленный, многолюдный митинг.
Петр Верзилов: Да. Это, по сути, первый митинг, который собрал отметку в десять тысяч человек за все время с 1993 года. Потому что в 90-х не было многочисленных оппозиционных митингов: оппозиция была в Думе, и митинговать не очень хотелось всем. И по монетизации льгот тоже были меньше.
Леонид Велехов: Поменьше.
Петр Верзилов: В тот момент я включился в кампанию в защиту Химкинского леса. Эта кампания очень резко достигла федерального международного уровня. И когда мы с Евгений Чириковой, которая возглавляла все это движение, думали, какое сделать следующее действие, чтобы привлечь внимание к проблеме, я познакомился с Юрием Юлиановичем Шевчуком. И возникла идея, что нужно сделать такой концерт на Пушкинской площади. Власть, естественно, узнав, что будет участвовать Шевчук, запретила в ужасе использовать какое-либо оборудование, поэтому…
Леонид Велехов: Вы, как приличные, заранее подали какие-то заявки…
Петр Верзилов: А они по беспределу отозвали заявку и запретили. Стреляли какие-то мотоциклисты, пробивали шины у машин в этот день – это было 22 августа 2010 года. Тем не менее, мы вместе с Шевчуком пришли на Пушкинскую площадь со стремянкой. Он встал на эту стремянку и под гитару начал петь. Кадры, конечно, бесценные: Шевчук стоит посреди огромной толпы и сотен камер на стремянке и играет на желтой гитаре. Шевчук, который сейчас является, в принципе, уже стадионным исполнителем, у которого всегда десятки тысяч людей, он таким образом вернулся в андеграунд начала 80-х, когда милиция, люди, гитара и так далее.
Леонид Велехов: Ему самому это понравилось?
Петр Верзилов: Конечно! Для него это было такое возвращение – кровь молодости. Это было эпохальное событие, оно оказалось эффективным на тот момент. После него Медведев приостановил стройку на пару лет.
Леонид Велехов: Но потом все продолжили.
Петр Верзилов: Да, потом продолжили, когда тема уже прошла, но, по крайней мере, на тот момент все, что можно было сделать, было сделано.
Леонид Велехов: А потом был – это уже декабрь 2011 года – знаменитый митинг на Чистых прудах.
Петр Верзилов: Да. Но в преддверии к этому митингу еще было несколько важных, чисто политических событий, в частности, в июне 2011 года мы провели с Евгенией Чириковой мероприятие, которое называлось "Анти-Селигер".
Это был как бы второй сезон борьбы за Химкинский лес. И, например, сейчас в это сложно поверить, но первое публичное выступление Навального произошло здесь, в июне 2011 года, на площадке "Анти-Селигера" в июне 2011 года, где была дискуссия в составе: Навальный, Парфенов и Кашин. На полянке в Химкинском лесу. Потом еще было событие, которое называлось "Последняя осень", в октябре 2011 года, в подмосковном санатории. На нем состоялись исторические дебаты – Каспаров, Навальный, Немцов, каждый из которых агитировал за свою стратегию. Победил в дебатах голосованием Навальный. У него была известная стратегия "Голосуй за любую партию, кроме "Единой России"", которая, собственно, и привела к большой протестной волне 2011-2012 года.
Леонид Велехов: А администрировали это все вы?
Петр Верзилов: Оба события – "Анти-Селигер" и "Последняя осень" – это я.
Леонид Велехов: А декабрь 2011 года?
Петр Верзилов: Ну, декабрь 11-го года – там была широкая коалиция людей, которая это делала. Естественно, я был также к ней причастен и помогал делать митинг 5 декабря. И вот, собственно, мы вместе с Навальным, Яшиным возглавляли шествие в сторону Лубянки и ЦИК.
Леонид Велехов: И сели после него.
Петр Верзилов: В районе Лубянки нас задержали, тогда мы и просидели наши первые 15 суток.
Леонид Велехов: Но сидели, по-моему, достаточно весело.
Петр Верзилов: Просто было такое огромное количество административно-арестованных, что власть не могла их раскидать по разным спецприемникам. И в итоге в спецприемнике на Симферопольском бульваре, 2 мы с Навальным и Яшиным просидели все вместе в соседних камерах. Я сначала сидел с Яшиным, потом один, а потом с Навальным. И все сидящие в нашей камере были политическими, задержанными в тот же день. И конечно, администрация спецприемника была в ужасе оттого, что она постоянно слушала по радио про все эти мегамитинги и думала, что сейчас начнется какой-то штурм спецприемника.
Леонид Велехов: Бастилия.
Петр Верзилов: Да! И в какой-то момент Илья Яшин подошел к одному сотруднику в коридоре сзади и резко сказал: "Именем революции – сдавайте оружие!" (Смех в студии). И он описывал в лицах, как сотрудник в ужасе повернулся: "А у нас оружия-то и нет". (Смех в студии).
Леонид Велехов: Замечательно!
Петр Верзилов: И такого происходило много.
Леонид Велехов: А что за история, как вы телефон пронесли в кроссовках? Было такое?
Петр Верзилов: Да, пронес. У меня были кроссовки спортивные. А поскольку у меня было при задержании с собой два телефона, с которыми я провел двое суток в ОВД, суд, я решил, ну, чего добровольно сдавать ценность, и положил по телефону на дно кроссовок. Меня очень детально осмотрели всего, но обувь никто не просил снять. Так что, какое-то время мы пользовались телефонной связью: были переговоры с Немцовым, Немцов убеждал Навального выдвигаться в президенты. Это все оказалось возможным, благодаря тому, что я пронес не один, а целых два телефона и зарядку.
Леонид Велехов: А теперь давайте обратимся к истории с Pussy Riot. Ваша активная роль началась, когда участниц задержали, и вы организовывали кампанию?..
Петр Верзилов: Нет, конечно. Я снимал, координировал, монтировал, то наш творческий коллектив продолжал активно работать в том же режиме, в котором он работал и в эпоху группы "Война", где все делали всё. Сегодня ты мог снимать фото, завтра – видео, послезавтра – монтировать, заниматься охраной или разведкой: там все занимались всем сразу. Поэтому, когда девушек посадили, просто так получилось, что я из творческого центра остался один, и я возглавил кампанию.
Леонид Велехов: А как вам удалось привлечь к этой кампании Пола Маккартни, Йоко Оно, Хиллари Клинтон?
Петр Верзилов: Да, так получилось, потому что это была история крайне понятная для Америки и Европы, для которых все остальные события в России либо вообще не очень различимы, либо мало чем отличаются от того, что происходит в Зимбабве, Казахстане, Венесуэле и еще в десятках стран по всему миру сразу. А здесь произошла уникальная история, предельно иллюстративная и предельно понятная всему западному миру, понятная на всех уровнях – на политическом, на визуальном. То есть это такое столкновение всемогущей российской государственности во главе с чекистом, сексистом, Владимиром Путиным, и молодых девушек в ярких балаклавах, которые бросают ему вызов, а он их бросает в тюрьму. История похожа на американский фильм про супергероев, абсолютно голливудская фабула. Она и привлекла эмоционально всех в мире, кто на тот момент мог говорить и петь.
Леонид Велехов: Но ее нужно было запустить в этот мир, она все-таки не сама собой взлетела и полетела.
Петр Верзилов: Конечно! Когда началась эта кампания, мы делали все, чтобы писалось в СМИ как можно больше об этом. Эти СМИ читали разные выдающиеся культурные деятели из Америки и Европы. Мы находили способы связаться с ними, и вот они очень активно включались в процесс, вплоть до Пола Маккартни и Мадонны, которые на тот момент, да, и сейчас главные мировые исполнители, оставшиеся еще с прошлых десятилетий большой музыки. И все, кто приезжал в Россию, начиная от группы "Франц Фердинанд" до RedHotChiliPeppers и всех остальных, как-то очень жестко поддерживали, причем не просто комментарием, а известны потрясающие кадры, облетевшие весь мир, как Энтони Кидис, солистRedHotChiliPeppers, выступает в Лужниках в майках с надписью «Pussy Riot» и еще меняет по ходу дела цвета – там была фиолетовая, рыжая…
Леонид Велехов: У Мадонны тоже ведь что-то было на спине…
Петр Верзилов: У Мадонны на спине было написано "Pussy Riot".И в кульминации концерта она как-то так раздевалась, не полностью, оставаясь в топе, и сзади на спине у нее было написано "Pussy Riot".
Леонид Велехов: А Владимир Владимирович Путин за все это отдувался.
Петр Верзилов: Да, да, да.
Леонид Велехов: За всю эту вашу бурную деятельность.
Петр Верзилов: Такая работа! (Смех в студии).
Леонид Велехов: А теперь не могу вас не расспросить о "Медиазоне", совершенно замечательном проекте, который за пять лет существования стал одним из самых авторитетных независимых СМИ.
Петр Верзилов: "Медиазона" возникла из всей истории в защиту Pussy Riot. Но в большей мере из-за правозащитной чисто истории, которую мы уже начали после того, как девушки были этапированы в колонии. Несмотря на то, что им пытались подобрать какие-то спецзоны, в которых все имеет какие-то черты порядка, но тогда все было в довольно отвратительном состоянии… Сейчас просто уже очень много село генералов, было уволено, бывший руководитель ФСИН арестован был. Там очень много скандалов после этого произошло, а на тот момент, в 2012 году, когда Надя была этапирована в Мордовию, а Маша Алехина в Пермский край в город Березняки. В тот момент, когда они приехали в колонию, стало понятно, что там тоже все довольно напряженненько. И начальство колонии, получая какие-то конфликтующие между собой инструкции из Москвы, не очень понимало, какую меру жесткого поведения оно может себе позволить. Конечно, они понимали, что постоянно приезжали и адвокаты, и родственники, и я, и журналисты фотографировали стену колонии. Их там гонял безумный конвой, который никогда не видел в Мордовии журналистов в таком количестве, тем более, каких-нибудь фотографов Paris Matsh, которые ходили между курятников в Мордовии и «лейками» фотографировали виды колонии. Они в ужасе махали винтовками с вышки и кричали: "Уходите отсюда!" Ситуация была абсолютно экстраординарная. И в какой-то момент все же, идя по пути эскалации, и в колонии Нади, и в колонии Маши стали происходить разные довольно жесткие истории. Опять же без рукоприкладства, но, например, в какой-то момент – особенно это подчеркну! – находящийся ныне под уголовным делом и под следствием заместитель начальника Надиной колонии майор Юрий Куприянов, он замначальника по безопасности и оперативной работе… Для тех, кто не знает – это тот человек, которого в колонии называют "кумом", он занимается разруливанием всей тюремной жизни. Начальник колонии часто менее влиятелен, чем этот зампобиор. В нашей ситуации с Надей было именно так: был такой специальный майор Куприянов, близкий ФСБ и руководству ФСИН. И всех резонансных политзаключенных женщин или не политзаключенных, а просто резонансных женщин отправляли к нему, потому что понимали, что он не подведет. Но в какой-то момент у него немного сорвало крышу, и он начал Наде просто угрожать убийством. В ответ Надя объявила голодовку, написала письмо о состоянии ИК-14. Письмо обрело совершенно фантастическую популярность. Это письмо было самым читаемым текстом на русском языке в Интернете. Оно было опубликовано на "Ленте.ру", которая тогда была самым известным интернет-ресурсом. Такого коллективного прочтения какого-то текста, по-моему, со времен Солженицына и начала 60-х и не было в России. Да, ситуация оказалась настолько резонансной, что здесь абсолютно корректно будет сравнение с Солженицыным: так же, как тогда, люди в ужасе увидели, что существует ГУЛАГ, и в нем происходят такие вещи. И миллионы людей в России прочитали это письмо и ужаснулись, что можно женщин за какие-то часто идиотские проступки или за маленькую дозу наркотиков, которую молодая женщина продавала, чтобы одеть сына в детский сад, получить 10 лет. И 10 лет ее там избивают, измываются над ней, заставляют шить голой, стоять на морозе, то есть абсолютно та же сталинская система…
Леонид Велехов: Абсолютный садизм.
Петр Верзилов: Гулаговские традиции, но в 2013 году. И миллионы людей, включая Администрацию президента, которая тогда просто не увидела другой возможности, кроме как солидаризоваться с нашим обвинением, включились в эту кампанию.И закончилось это разгромной победой Нади, что в условиях тюремной системы происходит крайне редко, то есть у выполнили ее требование о переводе в другой регион, и условия, в которых она досиживала свои последние месяцы, были довольно невероятные: она сидела в красноярской тюремной больнице, где играла в музыкальной группе. ФСИН устал бороться с Надей, признав поражение. Начальник Надиной колонии и его жена, работавшая в Управлении мордовских лагерей, оказались уволены со службы. Человек, который был ответственен за финансово-экономическую часть ФСИН России, Олег Коршунов сейчас в тюрьме.
То есть это целый ряд арестов, разгонов и наказаний произошел. И хотя ситуация все равно меняется медленно, но по крайней мере большое количество людей сидит, чего не было раньше. И приходящие новые начальники, новые руководители тюремного ведомства, конечно…
Леонид Велехов: Имеют это в виду.
Петр Верзилов: Это стоит перед ними как пример, которого раньше не было никогда.
Леонид Велехов: Большая история.
Петр Верзилов: И вот именно капитализируя эти достижения у нас было желание создать структуру, которая профессионально была бы способна рассказывать о том, что происходит в российских лагерях, в полиции, в судах, в тюрьмах и так далее.
Леонид Велехов: Почему вы лично занялись журналистскими расследованиями, я имею в виду убийство трех замечательных ребят, одного из которых я очень хорошо знал, Орхана Джемаля, в Центральноафриканской Республике?
Петр Верзилов: Вы знали Орхана, а Саша Расторгуев был моим близким другом и коллегой. Более того, мы с ним иногда в ежедневном режиме всю первую половину 2018 года виделись, потому что вместе снимали кино, которое выйдет, я думаю, через год или полтора, я его сейчас доделываю один.И Саша был очень близким мне человеком, был моим постоянным творческим коллаборантом. И поскольку мы вынашивали также одну идею, посвященную Сирии, когда Саша рассказал, что у них будет поездка в Африку, я вызвался тоже поехать в ЦАР вместе с ними. У меня есть слабость к Африке: я путешествовал там, когда мне было 17-18 лет, довольно активно автостопом по северной ее части, я очень люблю Африку, люблю там бывать, и мне сама по себе эта фактура интересна. Саша, кстати, ничего об этом не знал, это новая была для него тема и новый мир. Я вызвался ехать. Мы начали готовить путешествие, но одновременно я также готовил акцию на чемпионате мира по футболу 2018 года. И так получилось, что я рассчитывал, что даже в случае, если я отсижу какое-то количество суток под арестом, я все равно выйду и успею полететь с ребятами в Африку, чтобы заняться тем, чем мы должны были заняться. Прошла акция на чемпионате мира, нам всем дали 15 суток. В конце я вышел, нас задержали снова – тогда это еще не было принято, как сейчас, задерживать на выходе из спецприемника, – и снова отвезли в суд и по новой статье пытались присудить новый срок, что не получилось. Однако мы привели дополнительные два дня там, а ребята уже спешили, и они улетели без меня. И вот 30 июля 2018 года, я сижу в автозаке у Хамовнического суда в ожидании начала судебного процесса, и открываю сообщение, тогда еще без имен, что в Африке убито трое российских журналистов, детали выясняются. И я, конечно, понимаю, что это Саша и ребята.
Леонид Велехов: И что автозак для вас оказался спасительным, так или иначе.
Петр Верзилов: Административный арест, да. Сложно сказать… С другой стороны, многие говорят, что, поскольку у меня немного другой подход к организации подобных вещей, может быть, этого и не произошло, будь я там, или что-то пошло иначе.
Леонид Велехов: Это – да, но это уже…
Петр Верзилов: Но, так или иначе, это произошло. Мы сразу начали собирать информацию, и стало понятно, что это, конечно, никакое не ограбление, а спланированная акция – целенаправленное убийство, в котором главный фигурант, некий загадочный фиксер по имени Мартин, к которому они ехали, через полчаса после их убийства, за 12 часов до того, как о нем кто-то вообще еще знал, стирает все свои цифровые следы, причем, вплоть до информации из баз центральноафриканских сотовых компаний. Необычный человек.
Леонид Велехов: Длинные руки у него оказались.
Петр Верзилов: Скорее всего, это был какой-то оперативник, возможно, писавший откуда-нибудь из Москвы все эти сообщения. Стало понятно, что никакого адекватного расследования не произойдет. И тогда с помощью разных своих друзей в мире, в Европе и в Америке, у которых был опыт работы в Африке, мы организовали расследовательскую команду непосредственно на месте, в ЦАР, которая разговаривала с водителем, ездила на место убийства, пыталась установить всех фигурантов и производила такое полноценное расследование.
Леонид Велехов: И как далеко вам удалось продвинуться, и продолжаете ли вы до сих пор?
Петр Верзилов: В некотором режиме оно продолжается и сейчас, безусловно. Нам продвигаться оказалось очень сложно, потому что стало понятно, что правительство ЦАР находится в абсолютной зависимости от России и заинтересовано в том, чтобы правда не была установлена. Но мы собрали достаточное количество информации, чтобы точно говорить, что это было спланированное убийство, и его подготовили не африканцы, а люди, профессионально работающие, скорее всего, в структурах, связанных с российскими спецслужбами. Дальше мы установили, что, скорее всегоубийцы прилетели из Донбасса и после совершения операции в Донбасс и вернулись.
Леонид Велехов: Это киллеры, просто исполнители.
Петр Верзилов: Да, конкретно люди, которым было поручено взять машину в засаду, проконтролировать убийство трех ребят, отпустить водителя и вернуться обратно, вылететь в Донбасс…
Леонид Велехов: Ну, и кроме всего прочего вы стали еще жертвой отравления. Похоже, что вещи все связанные.
Петр Верзилов: Конечно! Я освободился из спецприемника 1 августа 18-го года, сразу мы начали работать над расследованием, и практически через месяц… Сегодня почти годовщина – это было 11 сентября… 11 сентября 2018 года была странная история с задержанием наших подруг, которые провели два дня в Басманном суде, ожидая суда, и нами всеми любимый спецсудья Карпов, который ведет большую часть резонансных процессов в России, приговорил девушек к сроку, который они уже отсидели в ОВД и в судах. Их отпустили. Мы радостно пошли домой это все дело отмечать, и вечером того дня мне стало плохо, через два часа стало еще хуже, а через три часа я просто потерял сознание, потому что у меня начал происходить спазм мышц горла. Приехавшая реанимация сказала: "Он минут через 40 у вас здесь бы умер".
Леонид Велехов: Ух, ты!
Петр Верзилов: И первые два дня врачи говорили моим родственникам, что они не уверены в том, что я выживу.
Леонид Велехов: Все-таки цель была убить или пугнуть?
Петр Верзилов: Сложно сказать – была ли цель убить или нет. Такая возможность была, безусловно, то есть это была смертельная инъекция. Просто как-то все – и мое здоровье, и, видимо, врачебное вмешательство, и то, что я был перевезен в Берлин довольно оперативно через два дня при некоем противодействии наших врачей и органов –это позволило мне выжить.
Леонид Велехов: Это тоже не так просто было?
Петр Верзилов: Конечно! Там была целая история. Они объявили полную блокаду больницы, и самые ценные первые анализы биоматериалов, крови и так далее, все это осталось у них, документы мы не видели: они отказались их выдавать.Более того, первые сутки не пускали никого. Видимо, это было время, которое было нужно, чтобы посмотреть, какие анализы получены, что можно делать, и как из этого всего выпутываться дальше. По больнице ходили разные странного вида люди, не похожие на врачей, но в халатах. Пришлось искать реанимационный самолет, даже не просто больничный, а реанимационный, потому что я мог начать умирать в любой момент, который бы меня отвез в Берлин. И там меня поместили в очень хорошую больницу, клинику Шарите, где за несколько неделья пришел в себя.
Леонид Велехов: Петя, а не страшно было после этого возвращаться в Россию? У меня за два часа до вас сидел на вашем же месте Володя Кара-Мурза-младший, вы ведь товарищи по несчастью…
Петр Верзилов: Да. Этот вопрос очень любят задавать на Западе, потому что людям на Западе, в Америке и в Европе, непонятно, как можно существовать в таком уровне стресса как здесь. Для них это как в Ирак съездить, повоевать. На самом деле, когда ты этим занимаешься много лет и интенсивно, то мозг и психика довольно быстро адаптируются к такого рода угрозам. Хотя я прекрасно понимаю, что могут и убить, и отравить, и посадить в тюрьму, и все, что угодно, но ты воспринимаешь это как погоду, как некие такие богом данные факторы, с которыми тебе нужно просто работать творчески. Это уже не является какой-то причиной для страха, тревоги, сомнений. Конечно, немного нескромно звучит – не боюсь смерти. Но, действительно, когда думаешь об том, что тебя могут застрелить, убить, отравить, – это у меня не вызывает никаких эмоций. Я совершенно спокоен. Будь, что будет, а тебе нужно делать свое дело, не боясь и не предавая.
Леонид Велехов: А вы по натуре революционер?
Петр Верзилов: В целом – да, конечно. Это время диктует такие задачи. Понятно, чтобы изменилась ситуация в России, требуется вырвать страну и политическое устройство из текущего ее состояния. На 2019 год потеряны любые возможности эволюции или видоизменения системы, ее нужно кардинально перечеркивать и менять.
Леонид Велехов: И что, вы думаете, что дело закончится большой передрягой?
Петр Верзилов: Я уверен, что рано или поздно, конечно же, Россия, безусловно, выражаясь лозунгами, будет свободной, режим радикально изменится. Просто наша задача, чтобы это произошло не через 10-15 лет, а через два-три года или в какой-то более обозримый период.
Леонид Велехов: Желательно, сильно желательно.
Петр Верзилов: Потому что жить в такой ситуации, когда даже самые вегетарианские возможности а ля быть выбранным в региональный парламент при учете, что ты популярный политик, отбираются, больше нельзя. Нужно скорейшим образом всю эту систему менять, переписывать и привлекать к ответственности людей, которые мешают россиянам быть свободными.
Леонид Велехов: Спасибо за этот разговор! Спасибо за такую прямоту, откровенность и просто за интересную беседу!
