Конституцию переписать, протесты жестоко разогнать, генералов и офицеров приручить и послать воевать подальше от столицы, оппозиционеров рассадить по тюрьмам, объявить о собственной помпезной программе покорения космоса. Простой люд рукоплещет национальному лидеру, забыв про рост цен, репрессии, кризис и массу внутренних проблем. Кто может так цепляться за власть, о каком правителе и каком государстве идет речь? Вы угадали правильно – это Турция.

Турецкий президент Реджеп Эрдоган, рейтинги которого непрерывно снижаются, похоже, сейчас занят именно этим – спасением себя во власти, поиском новых способов удержаться у руля государства. Может ли Турция вскоре окончательно превратиться в тоталитарное государство и как это изменит также и ее отношения с внешним миром – с мусульманскими соседями, с Россией, США, Китаем и Евросоюзом?

По информации государственных турецких СМИ, 2 марта Реджеп Эрдоган должен обнародовать "новый план действий в области прав человека, целью которых станет расширение свобод, права на безопасность, справедливое судебное разбирательство и обеспечение свободы слова". Еще через неделю должен быть принят пакет новых масштабных экономических реформ.

В январе – феврале в турецких городах, в основном в Стамбуле и Анкаре, прошли новые массовые митинги молодежи и студентов, грубо подавленные полицией и спецслужбами. Сам Эрдоган назвал демонстрантов "террористами". Были задержаны более 500 человек из числа манифестантов, возмущенных назначением с 1 января новым ректором стамбульского Босфорского университета экономиста Мелиха Булу, активиста правящей Партии справедливости и развития (ПСР), которого считают человеком из ближайшего окружения Эрдогана. До июля 2016 года (когда в стране произошла неудачная попытка переворота) все ректоры турецких вузов традиционно избирались путем голосования.

В Турции продолжает нарастать тяжелый экономический кризис, усугубленный пандемией COVID-19. Цены на пищевые продукты за полгода выросли в среднем более чем на 25 процентов, а уровень инфляции поднялся почти до 15 процентов – наивысший показатель с лета 2019 года. Уровень безработицы, особенно среди людей младше 30 лет, стал просто гигантским.

На этом фоне Реджеп Эрдоган продолжает делать разные громкие внешнеполитические заявления. Например, он все чаще вновь заговаривает о том, что Анкара все-таки видит себя частью Европейского союза, "причем ждет от ЕС полноправного членства, а не давления". Так турецкий президент отреагировал на возможность введения против его страны санкций ЕС и США из-за покупки российских ЗРК С-400. "Рост неопределенности, которую принес с собой Brexit, будет устранен только тогда, когда как Турция получит членство в Евросоюзе", – сказал Эрдоган. При этом Еврокомиссия, с 2005 года занимающаяся вопросом гипотетического присоединения Турции к ЕС, недавно вновь отметила, что при президентстве Реджепа Эрдогана его правительство все меньше соблюдает базовые права и свободы человека.

Обо всех страхах и планах президента Турции в интервью Радио Свобода рассуждает политолог-востоковед, обозреватель агентства "Росбалт" Михаил Магид:

– Студенческие протесты, подавленные в Стамбуле и в Анкаре к концу февраля, сами по себе вряд ли представляли угрозу для Эрдогана, но они стали показательным и опасным симптомом. Кроме формального повода важно еще то, что около 40 процентов выпускников Босфорского университета сегодня не имеют работы. В Турции тяжелейший экономический кризис, и вот он действительно представляет угрозу для власти.

Эрдоган правит страной уже фактически 18 лет, и большая часть времени его пребывания у власти ситуация была благоприятной для экономики. Турция сумела привлечь большие иностранные инвестиции, создала мощную автомобильную промышленность, огромные деньги вкладывались в развитие инфраструктуры, образования. Многие турки впервые получили доступ к качественной медицине только во времена Эрдогана. На чем, кстати, и держалась до сих пор его популярность.

Но приблизительно с 2018 года вся эта система стала деградировать. Причиной стало то, что в Турции начались массовые политические репрессии, десятки тысяч людей были арестованы, суды превратились в инструмент правящей Партии справедливости и развития. Все это очень напугало иностранных инвесторов, в том числе потому, что суды стали принимать решения в интересах верхушки турецкого бизнеса, близкой к Эрдогану, и это привело к бегству денег из Турции. Положение усугубилось ошибками финансовой политики, которые разогнали инфляцию и привели к росту цен на продовольствие.

Наконец, в прошлом году ударил коронавирусный кризис, и в итоге турецкая экономика сейчас находится в очень опасной ситуации. Безработица среди молодежи – порядка 30 процентов. В таких случаях страна автоматически становится политически нестабильной, это законы социологии. И все это, конечно, для Эрдогана крайне неприятно – его популярность стала падать. Об этом много пишут в самой Турции, несмотря на цензуру, например, такая популярная журналистка, как Амберин Заман.

– Верно ли, что симпатии к Эрдогану уменьшаются во всех слоях турецкого населения? И если да, только ли экономика тому причиной?

– Я бы не сказал, что прямо во всех слоях. И да, дело тут не только в экономике, а еще в том, что есть долговременные процессы, которые разрушают влияние Эрдогана, и они связаны с демографической ситуацией в Турции. Потому что консервативная, суннитская Партия справедливости и развития Реджепа Эрдогана во многом всегда опиралась на турецкую глубинку. Но население в Турции, как и во многих других странах, перемещается из деревень в мегаполисы. И молодежь, которая уже сформировалась в культуре больших городов, с каждым годом все более светская, и она отдаляется от Эрдогана. Кроме того, молодые люди, что называется, живут в интернете, а не в телевизоре, и то, что турецкий президент контролирует в основном телевизионные каналы, на нее никак не влияет.

Есть еще один фактор. Примерно пятую часть населения Турции или даже четверть, составляют представители курдского меньшинства, которые подвергаются серьезной дискриминации. В Турции нет системы государственных бесплатных школ на курдском языке, даже в районах компактного проживания курдов. А самое главное, что в Турции идут массовые репрессии против курдов, их общественных активистов, мэров курдских городов – их арестовывают, в том числе даже курдских парламентариев. Все это, конечно, не способствует популярности режима среди курдов. Но у курдов рождаемость существенно выше, чем у турок, поэтому в каждом новом поколении больше курдов – не любящих Реджепа Эрдогана.

Новые президентские и парламентские выборы в стране должны произойти в 2023 году. Уже подсчитано, что если все пройдет по плану, то к тому времени в Турции будет 5 миллионов новых молодых избирателей, которые придут на участки. И это не сулит Эрдогану ничего хорошего, резко уменьшает его шансы на победу. И именно с этим связаны различные его метания, поиски какого-то решения. Много сейчас в Турции обсуждается идея досрочных выборов, а также вопрос о конституционной реформе. Но в январе 2021 года были проведены социологические опросы, которые показывают, что даже если бы выборы произошли сейчас, то у Эрдогана были бы большие проблемы.

Во-первых, согласно турецким законам, кандидат в президенты побеждает в первом туре, если набирает 50 процентов плюс один голос. Так вот, Эрдоган уже не может, если бы выборы проводились сегодня, получить нужное количество голосов. Вторая проблема заключается в том, что правящая коалиция "Народный альянс", это союз Партии справедливости и развития (ПСР) Эрдогана с ультранационалистической Партией националистического движения (ПНД), во главе которой стоит Девлет Бахчели, не наберет и половины голосов в парламенте, если бы выборы проводились сегодня. А худшее для него в том, что партнеры Эрдогана по коалиции, вот эти ПНД, не проходят и 10-процентный барьер. Все это с высокой вероятностью означало бы победу оппозиции. И в этих условиях Эрдоган пытается изобрести какую-то конституционную реформу, которая могла бы изменить положение дел и дать ему максимальные шансы на победу. Что это могло бы быть такое, не вполне пока понятно.

Эрдогану противостоит другая партийная коалиция, которая, правда, нигде конкретно не оформлена как какая-то четкая структура. Это две также националистические партии – Республиканская народная партия и так называемая "Хорошая партия", и они набирают популярность. И они находятся в союзе с прокурдской Демократической партией народов, которая апеллирует ко всем этническим меньшинствам в Турции, не только к курдам. Интересно, что эта очень своеобразная коалиция турецких националистов и курдских сепаратистов одержала победу во всех крупных городах Турции на муниципальных выборах 2019 года, и у нее есть довольно хорошие шансы на победу в случае, если главные выборы в Турции пройдут по плану.

– Насколько велика возможность перехода Турции уже к совершенно авторитарному режиму в случае, если Реджеп Эрдоган не сумеет добиться нужных ему перемен, в конституции в первую очередь, или увидит, что ему не выиграть выборы?

– Эрдоган сломал все шаблоны турецкой политики. В Турции на протяжении десятилетий либо у власти находились гражданские правительства, которые смогли победить на выборах, либо генералы совершали переворот, создавали авторитарный военный режим, но он через какое-то время передавал вновь власть гражданским, продолжая держать руку на пульсе, или, скорее, я бы сказал, на горле гражданских правительств. Но Эрдоган построил нечто совершенно другое. Он пришел к власти в результате выборов, однако же его режим носит все более явные признаки авторитарного режима. Потому что в Турции идут массовые репрессии против оппозиции, телевизионные каналы захвачены сторонниками президента, и в целом создано фактически "личное глубинное государство Эрдогана", которое включает в себя даже структуры частных военных компаний. Это наемники, в основном из ЧВК SADAT, которые совершают нападения как за пределами Турции, так и внутри нее. Ими руководит ближайший сотрудник Эрдогана, офицер турецкой армии, исламист Аднан Танрыверди. И в распоряжении турецкого президента есть еще одна структура, что-то вроде "фабрики троллей", которая объединяет "троллей" в интернете и одновременно ряд настоящих влиятельных журналистов, которая называется Pelikan, терроризирующая всех его противников. А кроме того, на его стороне все суды.

Многие в Турции говорят, что Эрдоган власть добровольно никому не отдаст. Но если, действительно, Эрдоган уже перейдет к чистой диктатуре, можно предположить, что в этом случае в стране произойдут массовые протесты, и сотни тысяч людей выйдут на улицы. Может быть, они даже дадут отпор полиции, и тогда ситуация перейдет вообще в режим народного восстания. Но опять же таких событий в Турции очень-очень давно не было, и не факт, что Эрдоган этого опасается. Чего, действительно, он может бояться, так это влияния вооруженных сил. Потому что армия является одним из самых мощных игроков турецкой политики, и как она поведет себя в ситуации, если Эрдоган перейдет к диктаторскому режиму, неясно.

– Давайте подробнее поговорим о турецкой армии. В прошлом ведь она неоднократно совершала, или пыталась совершать, военные перевороты. Последняя такая попытка была предпринята в июле 2016 года. Все-таки не может ли армия, так или иначе, вмешаться в события на фоне всей нарастающей политической и экономической нестабильности? Или потенциала в вооруженных силах Турции для таких экстремальных шагов точно уже не осталось, Эрдоган зачистил это поле под корень?

– Насколько турецкая армия лояльна Эрдогану, это все-таки не до конца ясно. Действительно, после попытки переворота в армии были проведены очень масштабные чистки, тысячи военных были отправлены в отставку или арестованы. Была создана схема, обеспечивающая лояльность офицерского состава. Анкара неслучайно ведет такую военную активность за рубежом. Турецкие войска присутствуют и воюют в Ливии, в Сирии, в северном Ираке.

Турция участвовала недавно в военных операциях Азербайджана против Армении и, собственно, обеспечила победу Баку в этом конфликте. Иными словами, турецкие военные заняты делом – войной. А вот когда они сидели без дела в казармах или на генеральских виллах, и обсуждали планы переворотов, это была совсем другая ситуация. Сегодня турецкая армия получает большую финансовую поддержку, естественно, расходы на нее растут. В Турции создан огромный собственный военно-промышленный комплекс, который производит около 50 процентов оружия для ВС страны. Генералы получают новые задания, молодые перспективные офицеры делают карьеру, в общем, армия довольна. И она, вероятно, сейчас лояльна Эрдогану, потому что он дал ей то, что она хотела.

Тем не менее, доверяет ли Эрдоган армии полностью – вот в этом есть сомнения. Потому что несколько недель назад в Турции было принято законодательное решение, согласно которому турецкая полиция в экстремальной ситуации получает право использовать армейские подразделения и военную технику турецкой армии в своих целях. Что это значит? Что Эрдоган доверяет полиции и спецслужбам значительно больше, чем армии. Значит, действительно, есть какие-то проблемы с армией, или, по крайней мере, нет полного доверия.

– Анкара в последнее время делает все время какие-то новые реверансы в сторону Запада. Она пошла на очень важный шаг –вроде бы прекратила пытаться исследовать и разрабатывать газовые месторождения в спорных территориях Восточного Средиземноморья, где ее действия вызвали острейший конфликт с Грецией, с Кипром, за которыми стояла Франция. Мы с вами не раз говорили об этом средиземноморском коридоре между Турцией и Ливией, за который они боролись именно из-за газа. В Анкаре вновь обсуждают вроде бы уже давно забытый проект вступления в Евросоюз. Эрдоган пытается задобрить Вашингтон, говоря, что он, в общем, готов на компромиссы по разным спорным вопросам, включая пресловутые российские зенитно-ракетные комплексы С-400, покупка которых вызвала американские санкции – за которые Анкара была довольно жестко наказана. Что за всем этим стоит?

– За всем этим стоят изменения, которые могут произойти сегодня в политике США на Ближнем Востоке. Европа явно будет при этом координировать свою позицию с Вашингтоном. Администрация Джо Байдена, в общем, теряет к Ближнему Востоку интерес. За все время после того, как 46-й президент США пришел к власти, он сделал только один звонок на Ближний Восток высокопоставленному политику – премьер-министру Израиля Беньямину Нетаньяху. Байден с Эрдоганом до сих пор не разговаривал. И, как говорят чиновники в Вашингтоне, Ближний Восток находится теперь далеко не на первом месте в том, что касается приоритетов внешней политики США. Соединенные Штаты прежде всего озабочены противостоянием с Китаем, Европой и сплочением НАТО. А Ближний Восток, и, в частности, Турция, будет где-то на третьем, если не на четвертом, месте в их внешней политике.

И вообще отношение Вашингтона к Анкаре довольно прохладное. Связано это прежде всего с С-400, потому что США наказывают санкциями всех, кто заключает крупные сделки с российскими оружейниками. И это не сулит Эрдогану в нынешней ситуации ничего хорошего. Ведь у него есть планы проведения досрочных выборов, и если сейчас по Турции ударят американские санкции за С-400, а еще, может быть, и европейские санкции, что произойдет тогда с турецкой экономикой, которая и без того в кризисе? Как тогда Эрдогану проводить выборы?

Поэтому Турция пытается показать, что она лояльна Западу, что она хочет дружить с Европейским союзом, что она хочет дружить с США. Турция стала предлагать определенные компромиссы по С-400 Вашингтону, что, мол, турецкие военные могут как бы не ставить их на боевое дежурство, или еще какие-то другие варианты, не совсем понятные. Но из Вашингтона уже на это пришел довольно холодный ответ: что ни в каких компромиссах по С-400 американцы не заинтересованы.

– В этих условиях, когда Реджеп Эрдоган оказался на сложном перекрестке, что можно сказать о его возможных дальнейших шагах в отношении России? Может быть, произойдет его очередное сближение с Владимиром Путиным? Или, наоборот, конфронтация в спорных регионах, которые мы уже упоминали, где между Москвой и Анкарой по-прежнему существуют сильнейшие противоречия?

– Да, это и Ливия, и Сирия, и Южный Кавказ, где Турция утвердила свое влияние в ходе последней армяно-азербайджанской войны, в какой-то мере потеснив Россию. Но это также и Украина, потому что существует тесная интеграция между турецким и украинским ВПК, создаются очень серьезные общие военно-промышленные проекты этих двух стран.

Кроме того, появились намеки на то, что Турция хочет продвигать свои интересы в Центральной Азии, среди бывших республик Советского Союза. Турецкая внешняя политика может в скором будущем включать в себя больше пантюркистских элементов, Анкара может сделать ставку на военное, политическое и растущее экономическое партнерство со странами Центральной Азии, опять же потеснив там российские интересы.

Это то, что Турция пытается предложить США. Исходя из того, что теперь США полуофициально опять рассматривают Россию в качестве одного из своих главных противников, Эрдоган пытается предложить Вашингтону антироссийский пакет своей внешней политики – в обмен на то, что США не станут вводить против Турции санкции. Но повторю, мы не знаем, какой будет политика США, и если, действительно, американцы начнут вводить серьезные санкции и каким-то иным способом подавлять Турцию, то тут, действительно, возможен разворот Эрдогана. Его политика очень ситуативна, он делает только то, что выгодно ему в данный момент времени. У Турции есть довольно тесное партнерство и с Россией, в экономической области. Россия не только продает Турции ракеты С-400, но и строит ей атомную станцию. Существуют возможности сближения и напрямую, и в рамках "астанинского формата" по Сирии.

Более того, сейчас появляется все больше указаний на то, что Турция может принять участие в создании большого недружественного США блока государств, который будет включать в себя Китай, Пакистан, возможно, Россию, и еще какие-то другие страны. Это достаточно серьезная угроза. У Турции есть тесное финансовое партнерство с Китаем, есть растущие политические связи Турции и Пакистана. Но это то, чем Эрдоган может угрожать, в свою очередь, США, демонстрируя, что, если они будут к нему плохо относиться, он может предпринять вот такие шаги. Так что, повторю, сейчас очень многое зависит от того, какие решения будут приняты администрацией Джо Байдена по Турции, и шире, по всему Большому Ближнему Востоку. От этого очень сильно зависит и политика Эрдогана в отношении России, и внутренняя политика Турции.