Председатель Либеральной партии Дорин Киртоакэ выступил с призывом создать унионистское движение. Он призвал политформирования, программной целью которых является объединение с Румынией, сплотиться и положить конец расколу, чтобы объединенными силами принять участие в следующих выборах парламента Республики Молдова. Кроме того, унионистское движение намерено синхронизировать свои действия с правоцентристскими проевропейскими партиями.
Свободная Европа: Итак, от имени Либеральной партии вы обратились к политформированиям, которые причисляют себя к унионистским, с призывом мобилизоваться и создать движение, в рамках которого вы или сообща, или сохранив каждый свою партийную идентичность, будете заниматься реализацией унионистских и проевропейских идеалов. Идея, с которой вы выступили, напоминает легенду о колумбовом яйце — когда неразрешимая, казалось бы, проблема на самом деле может получить неожиданно простое решение. Что подсказывает вам, что сейчас это возможно — создать унионистское движение?
Пройти в парламент, получить достойное представительство — и провозгласить унирю
Дорин Киртоакэ: Интуиция, надежда, искренность, чувство ответственности, здравомыслие, возможно, еще и наивность... Я вот смотрю в окно и боюсь, что скоро планета Земля перестанет быть нашим домом, задохнувшись от глобального потепления, а мы, унионисты, так и не найдем общего языка даже в самый последний миг. Со всех сторон нас атакует империя зла, имя которой сегодня — Евразийский союз, путинская Россия и так далее. Это было бы ужасно!
Мы провели математические расчеты «от» и «до», и я думаю, что нам удалось найти формулу, оптимальную и приемлемую для всех — по крайней мере, никто не сможет сказать, что его что-то не устраивает.
Свободная Европа: Идея об унионистском движении целиком принадлежит вам, или же это плод коллективных трудов? Консультировались ли вы с другими партиями? А возможно, что даже уже заручились согласием кого-либо, кто разделяет идеалы унири?
Дорин Киртоакэ: Об этом мы говорили несколько лет, надо это признать. Прошлым летом мы тоже вели переговоры, в которых участвовал и я, но тогда опять начались какие-то абсурдные торги, условия а-ля «я приду, если уйдет он», «я не сяду за один стол вон с тем и с тем», «мы будем обсуждать этот вопрос лишь в том случае, если кое-кто уйдет с поста председателя», и т. д., и т. п. Это все, по моему мнению, нагнеталось искусственно, с единственной, кстати, целью — помешать сплочению унионистов, не дать им объединиться.
Конечно, оптимальным для нас вариантом представляется единое унионистское движение. Мы предложили провести конгресс всех унионистов 1 декабря, мы вышли с этим месседжем сразу же после того, как стали известны результаты местных выборов. Но — не получилось, и мы сразу увидели, что позиции, увы, остались практически теми же, что и в прошлом году.
Тогда мы просчитали более широкую формулу, которая никому не создавала бы никаких ограничений и препятствий — чтобы ни у кого корона с головы не свалилась, если у кого-то она еще есть, эта корона... Ну, а итоги местных выборов вынуждают сделать первый шаг именно нас, ведь что ни говори, а мы получили 10% по Кишиневу, и это предполагает не только признание со стороны избирателей, но и ответственность. За нас проголосовали — значит, и решение находить нам!
За 10-20 лет мы должны полностью ликвидировать последствия пакта, и к 2039-2040-му мы сможем объединиться с Румынией
Свободная Европа: Вы говорили о короне на голове... Но, как ни смотри на все эти политформирования, нет у них ни особого веса, ни солидной электоральной базы. Одним, может, и выгодно получить право руководства на равных в этом движении, скажем, если использовать формулу ротации, другим — нет. Как, по-вашему, можно преодолеть эту ситуацию, потому что наиболее весомые партии, у которых, вероятно, и амбиций побольше, не слишком же станут рваться в это новое движение унионистов?
Дорин Киртоакэ: Проведем аналогию с Движением национального возрождения, которое у нас началось лет тридцать назад. Тогда сложилась аналогичная ситуация, не было единого лидера, и лидеров было несколько, 10 или даже 20 выдающихся личностей того периода, которые все вместе олицетворяли гордость и величие Движения национального возрождения. Мы могли бы повторить этот опыт и сейчас, ведь цель не в том, что каждый себя проявит — и все. Наша цель — пройти в парламент, получить там достойное представительство, вместе с проевропейцами набрать 50, 50+1%, 60% — и провозгласить унирю — так, как это сделал в 1918 году Sfatul Țării!
Если мы поставим перед собой именно эту цель, а не просто будем разделять идеалы Объединения, то каждый должен включить собственную голову и приложить руки к ее достижению, каждый обязан понять, что нам необходима политическая формула, которая приносит результат.
То, о чем вы сказали — широкое движение, которое позволит каждому сохранить свою идентичность, позволит действовать и проявлять себя — как раз и поможет пройти в парламент, продвигать идеи унири и в законодательном органе, а не только на улице, в рамках уличных протестов.
Иными словами, мы предлагаем решение, которое знаменует собой конец хаоса и начало нового этапа, когда работа ведется организованно, а результаты соответствуют ожиданиям граждан. Этот этап продлится лет пять-десять, как минимум... Но если быть реалистами, то за 10-20 лет мы должны полностью ликвидировать последствия пакта Риббентропа-Молотова, и к 2039-2040-му гг. мы сможем объединиться с Румынией по одной из формул — либо непосредственное объединение с Румынией, либо европейская интеграция, и уже в рамках Евросоюза — объединение с Румынией. Ну, или другой какой-то вариант, суть которого — в том, что мы перестаем жить по правилам Гитлера и Сталина!
Свободная Европа: Уточним пару моментов, г-н Киртоакэ. Кого вам удалось убедить? Потому что, насколько можно было заметить, Октавиан Цыку и Влад Цуркану, которые возглавляют два других унионистских формирования, пока восприняли ваши идеи сдержанно...
Дорин Киртоакэ: Я беседовал с г-ном Мунтяну, который представляет Союз спасения Бессарабии. Да, он, как и многие другие, начинал у нас, в Либеральной партии... Это, прежде всего, попытка найти друг друга, если не внутри Либеральной партии, то в рамках унионистского движения, найти друг друга и идти дальше вместе.
Никто не стремится стать самопровозглашенным лидером, перманентным лидером или единым лидером движения
Я говорил и с г-ном Делиу из ЛДПМ, и с лидером партии «Демократия дома» г-ном Костюком, обсуждал этот вопрос с Владом Билецки, лидером унионистской организации ODIP — и вся эта работа продолжается. Беседы вел лично я, а кроме того, мои коллеги, члены политбюро ЛП беседовали с представителями других политформирований, включая тех, о которых вы упомянули. Помимо этого, мы передадим им письменные приглашения участвовать в учредительном съезде — или примкнуть к движению, которое, вне всяких сомнений, будет создано.
Понимаете, они просто не смогут найти никаких поводов отказаться...
Свободная Европа: А почему вы с них-то не начали?
Дорин Киртоакэ: С них — это с кого?
Свободная Европа: Я говорю о Цыку, о Цуркану...
Дорин Киртоакэ: Но мы начали и с них, мы начали одновременно со всеми! Только не лично я говорил со всеми, потому что это просто физически невозможно, нельзя ж разорваться. Просто мы разделились и каждый вел беседу с кем-то конкретно. Кстати, с г-ном Цыку у меня состоялась беседа на одном из телеканалов, но если надо, мы встретимся и лично, никаких проблем.
То есть, мы договорились — кто с кем будет говорить. С этой точки зрения никаких проблем нет. В конечном счете, никто не стремится стать самопровозглашенным лидером, перманентным лидером или единым лидером такого движения. Главное, чтобы у всех у нас было чувство ответственности, особенно по отношению к выборам, и неважно каким — досрочным парламентским, по округу №38, президентским или очередным парламентским.
Если мы решим участвовать, то целесообразно выдвинуть единого кандидата. А если единого кандидата найти не сможем, то и тут никаких проблем — участвуем все, но после первого тура... Неважно, сейчас на выборах по округу №38 или на президентских выборах — мы проводим объективные замеры, например, проводим опросы общественного мнения с помощью IRI и наших американских партнеров, и уж продолжает борьбу кандидат, пользующийся максимальной поддержкой.
Так мы лишим левые силы возможности победить на выборах в первом или во втором турах, им это удавалось благодаря более высокой мобилизации по сравнению с менее организованными правыми партиями.
Перегруппировка на ходу, призыв проголосовать за самого высоко котируемого кандидата мобилизует электорат. И это касается не только нас, унионистов, это касается и проевропейцев. Речь идет о консолидации в целом политического правоцентристского фронта Молдовы и его правого фланга, в два этапа.
Первый этап — объединение унионистов в рамках движения, второй этап — взаимная поддержка и сотрудничество с проевропейцами. Потому что только вместе мы может получить 50+1, 50-60 мандатов, как я уже говорил. И мы может рассчитывать на 20-30%, и они. И этот принцип мы должны применить, с моей точки зрения, на досрочных выборах по округу 38, и — впервые! — на президентских выборах.
Без левоцентристов, без Демпартии, без любых представителей бывшей советской номенклатуры!..
А потом, на парламентских, будет проще: есть блок, там в списки включены все, и меньше десяти в парламент не пройдут. И тогда, естественно, туда наверняка попадут все, кого вы упомянули: кто на первом месте, кто на десятом, это, я думаю, не так уж и важно.
Свободная Европа: Слаженные действия унионистских и правоцентристских проевропейских сил наблюдались и раньше, вы сами как-то отметили, что это случается примерно раз в десять лет. Но каждый раз развязка разочаровывала, а иногда даже имела депрессивные последствия... На чем основана ваша уверенность в том, что на этот раз все сложится иначе?
Дорин Киртоакэ: Вы и правы — и неправы! Да, на протяжении современной истории Республики Молдова было три всплеска — 1989-й, 1999-й, 2009-й — и вот сейчас, 2019-й год может стать четвертым таким случаем.
В 1989 году Движение за национальное возрождение (Народный фронт) получил лишь треть мандатов в парламенте, правительство [Мирчи] Друка было миноритарным, поэтому нельзя говорить, что тогда формирования справа реально находились у власти. Но учитывая сложившуюся конъюнктуру, ту лихорадку, которая охватила союзные республики, а также события, которые происходили на территории Восточной Европы в целом, миноритарное правительство Друка стало свершившимся фактом. Правда, как только температура в обществе немного спала, правительство Друка отправили в отставку, и к власти пришла Аграрно-демократическая партия, с явной примесью коммунистов.
В 1999-м году демократическое правление стало возможным в рамках правительства [Иона] Стурзы, благодаря совместным действиям проевропейской унионистской составляющей с левоцентристским сегментом — Демпартией, которую тогда возглавлял Думитру Дьяков. Но потом между ними пробежала черная кошка, и начались внутренние конфликты, проблемы с Юрие Рошкой (ХДНП)... И, соответственно, правительство сместили, а в 2001 году к власти пришел [Владимир] Воронин.
В 2009 году правоцентристсты и унионисты, мы и ЛДПМ, получили большинство, но не самостоятельно, а вместе с Демпартией, которую возглавляли [Мариан] Лупу, Дьяков и [Влад] Плахотнюк. Тогда мы были вместе, сейчас мы намерены избавиться от подобных попутчиков.
В этом вся разница — без левоцентристов, без Демпартии, без любых представителей бывшей коммунистической, советской номенклатуры!.. Потому что это они привели нас к столь удручающим результатам, о которых вы говорите. И в 2009-м, и в 1999-м гг
Свободная Европа: Унионистское движение в Республике Молдова неоднородно. Многие считают, что взгляды и убеждения, которых придерживаются унионисты, противоречат европейским принципам и ценностям. Их обвиняют в ультранационализме, в ксенофобии и других грехах...
Дорин Киртоакэ: Вы правы.
Наше не-объединение может иметь только три причины: глупость; гордыня; работа в интересах РФ
Свободная Европа: В процессе становления унионистского движения считаете ли вы необходимым попытаться дистанцироваться от подобных явлений и проявлений?
Дорин Киртоакэ: Речь не о том, чтобы дистанцироваться, скорее, это... Вы правы, такая проблема есть, но наша задача, задача лидеров унионистских партий состоит в том, чтобы объяснить обществу, что радикализация ни к чему хорошему не приведет. Какой толк в радикализации, даже если она позволит нам,
например, получить 7% голосов, сколько составляет избирательный барьер для предвыборного блока? Или 10%? Разве это повод радоваться, что, мол, вот, у нас все получилось, мы взяли такой хороший процент... Но какой ценой!? Педалируя радикализм, насаждая крайние взгляды и культивируя нетерпимость?
И что тогда делать с тем процентом? Таким образом мы не сможем ничего контролировать, и даже реальной оппозицией не сможем стать, чтобы влиять на политические процессы. Иными словам, тактика может быть лишь одна: взвешенный и умеренный подход, четко продуманная стратегия на долгосрочный период вместе с проевропейцами, которые, по сути, тоже выступают за унирю и готовы проголосовать «за» на референдуме, пусть и не особо афишируя свои взгляды. Но, тем не менее...
Да, они проголосуют на референдуме «за», но почву для этого должны подготовить мы. Это мы должны продвигать идею таким образом, чтобы получить в парламенте большинство. Постепенно, не сразу, но иначе нельзя. И уж потом — в районных советах, в местных советах. Вы не видите, что 80% районных и местных советов возглавляют социалисты и демократы?!
Свободная Европа: Что бы вы сказали тем нашим согражданам, которые уверены, что объединиться унионистам помешал тот факт, что многие из них были «в кармане Плахотнюка»? Вы помните еще это выражение?
Дорин Киртоакэ: Как же, конечно, помню! Это очень просто: перед угрозой, которую вновь источает путинская Россия, вспомнившая сталинские тезисы, наше не-объединение, наша не-консолидация в рамках унионистского движения может иметь в своей основе только три причины: глупость; гордыня; работа в интересах Российской Федерации.
Соответственно, каждый выберет свою роль в подобной ситуации — и все всем станет ясно. Как тут не вспомнить старую румынскую мудрость, «Unde-i unu nu-i putere, unde-s doi puterea crește și dușmanul nu sporește», то есть, где один — силенок мало, а где нас много, там мы и сильны, и никакой враг не страшен. Если нас наберется 3, 4, 5, 7, то у нас появятся все шансы, и я уверен, что все у нас получится!
