«Сталину удалось одурачить весь мир». Забытый голод в России

На кладбище в селе Малая Сердоба Пензенской области стоит скромный памятник: крест с надписью "Здесь покоится прах умерших от голода в СССР". С 1930 по 1934 годы в селе умер каждый четвертый, трупы хоронили в братских могилах.

Крест был поставлен в 1992 году по инициативе сына репрессированного учителя Михаила Долгова, и это единственный в России памятник жертвам искусственного голода, возникшего из-за сталинской политики коллективизации. Число жертв Голодомора оценивается в 9,4 млн человек. В Украине погибли 4 миллиона, России – 2,5 миллиона, Казахстане – 1,5 миллиона, Беларуси – 1,5 миллиона.

Американская писательница Кэтлин Витковски-Тарр 12 раз приезжала в Россию. Ее интересует жизнь крестьян при советской власти, голод и репрессии. В поездках ее сопровождала съемочная группа документального фильма "Большая ложь". Живущий в Нью-Йорке режиссер Игорь Рунов заинтересовался ролью США в трагических событиях начала 30-х годов. Тогда пораженная Великой депрессией Америка продавала Сталину оборудование для заводов и получала деньги, вырученные от продажи отобранного у советских крестьян зерна. О том, что в СССР умирают крестьяне, на Западе не знали. Московский корреспондент "Нью-Йорк Таймс" Уолтер Дюранти, лауреат Пулитцеровской премии, тайно работал на Сталина и использовал свое влияние, чтобы дискредитировать сообщения о том, что происходит катастрофа таких масштабов. В частности, во многом благодаря этим репортажам, президент США Рузвельт, по его собственному признанию, пошел на установление дипломатических отношений с СССР. В феврале 2019 года состоялась премьера фильма "Мистер Джонс", в котором рассказано о конфликте Дюранти и британского журналиста Гарета Джонса, ставшего свидетелем Голодомора.

"Стратегия "Большой лжи" была сформулирована Гитлером в "Майн Кампф", но впервые применена на практике Сталиным для того, чтобы скрыть последствия чудовищного рукотворного голода в Советском Союзе в начале 30-х годов. Главная героиня фильма "Большая ложь" едет в сегодняшнюю Россию. Путешествуя по стране, она встречается с последними выжившими свидетелями Голодомора. Со временем она понимает, что начатая большевиками сто лет назад война с собственным крестьянством еще не окончена. Для нее становится очевидной та двойственная роль, которую сыграли американские СМИ и бизнес в начале 30-х годов в Советской России. Но еще более удивительной становится для нее связь тех давних событий с атмосферой тотального недоверия и вранья, которая стала привычной в нашем "мире, пережившем правду", – рассказывают авторы фильма "Большая ложь".

Режиссер Игорь Рунов в советские времена работал во Внешторге и МИДе, ушел с государственной службы в 1991 году, после чего работал в различных международных организациях, окончил киноакадемию в Нью-Йорке. "Большая ложь" – его третий документальный фильм – в 2019 году будет показан на нескольких фестивалях. Средства от проката режиссер хочет направить на строительство памятника жертвам Голодомора в России. Анна Грэм, вдова скульптора Эрнста Неизвестного, дала согласие использовать для этой цели одну из задуманных им, но не завершенных работ.​

​О фильме "Большая ложь" Игорь Рунов рассказал Радио Свобода

– Почему вы решили собрать средства на памятник и как договорились с наследниками Эрнста Неизвестного?

– Идея возникла, когда уже фильм завершался, в конце прошлого года. Я узнал, к своему удивлению, что на сегодняшний день в одиннадцати странах создано четырнадцать мемориалов, посвященных жертвам Великого голода 30-х годов.

– Даже в Австралии!

– Даже в Австралии, представляете? На Сардинии стоит памятник. А в России до сих пор не существует ни одного мемориала жертвам Голодомора. Сама эта тема оказалась заложницей сложных политических отношений с Украиной. Хотя еще в 2003 году 58-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН единогласно, включая Россию и Украину, приняла совместное заявление по этому вопросу. А если уж и делить погибших по национальному признаку, то из 10 миллионов около трех миллионов было русских. И неизвестно, сколько русских погибло в Украине, в Казахстане, в Белоруссии. Кстати говоря, во всех этих странах чтут память погибших и созданы соответствующие мемориалы. Поэтому и возникла идея создать такой памятник в России, чтобы привлечь внимание людей к этой трагической странице российской истории. Я обратился к Анне Грэм, вдове знаменитого скульптора Эрнста Неизвестного – автора многих мемориалов в память о жертвах политических репрессий в СССР. К моей радости, она сразу согласилась предоставить для этих целей один из существующих гипсовых макетов, который остался нереализованным и который эмоционально и стилистически очень соответствует этой теме.

– А где памятник должен стоять в России?

– Думаю, рано или поздно мемориалы жертвам Голодомора должны быть возведены во всех районах, которые пострадали в те годы от "ускоренной" коллективизации. В частности, в Краснодаре, Ставрополе, Ростове, Поволжье и других районах. Убежден, что погибшие от голода 30-х годов должны быть приравнены к жертвам политических репрессий. Надеюсь, что идея создания такого мемориала получит поддержку в России – в том числе и через наш фильм – со стороны населения этих регионов, общественных организаций.

– Вы пишете, что идеей фильма обязаны Александру Николаевичу Яковлеву…

​– Да, мы с ним говорили на эту тему в конце 90-х, когда фонд "Демократия", который он возглавлял, опубликовал рассекреченные архивы о свертывании "новой экономической политики (НЭП)". А познакомился я с ним задолго до этого, поскольку он с моим отцом стажировался в Америке на излете хрущевской оттепели. А более тесно мы общались с ним в конце 70-х годов, когда он был послом СССР в Канаде, а я готовил кандидатскую диссертацию по канадо-американским отношениям. Уже после его смерти, в 2011 году Фонд издал трехтомник "Голод в СССР", где были приведены документальные данные о масштабах этой трагедии и о том, как она была организована Сталиным и его командой.

– Вы во время съемок часто встречали людей, которые помнят голод?

– Двое из моих героев рассказывают о личных впечатлениях, которые сохранились в их памяти о событиях тех лет. Но учитывая, что речь идет о событиях 1931–33 годов, очевидно, что таких свидетелей становится все меньше. Это была одна из основных причин, почему мы торопились со съёмками.

– В фильме говорится о том, что начатая большевиками сто лет назад война с крестьянством еще не окончена. Как сегодня эта война ведется?

– Недавно я прочел воспоминания А. Н. Яковлева, в которых приводится датированное 2001 годом его письмо в адрес Президента В. В. Путина. В нем он предупреждал об опасности полагаться целиком на индустриальные, форсированные методы увеличения сельскохозяйственного производства в ущерб крестьянству и мелким производителям. К сожалению, сегодня все его предсказания начинают сбываться. На сегодняшний день получателями 90% всех госкредитов стали два десятка крупнейших агропромышленных семейных холдингов. В этих условиях на поддержку мелких производителей денег почти не остается. И здесь уместно вспомнить знаменитые столыпинские реформы начала 20-го века, которые завершили растянувшееся на полвека освобождение крестьян от крепостного права. Они основывались на гарантированном предоставлении дешевых кредитов мелким производителям на приобретение сельхозтехники и гарантированную закупку у них полученной продукции. В результате за какие-то пять лет жизнь в деревне ожила, а Россия вышла на лидерские позиции в производстве основных сельхозпродуктов. Сегодня главная проблема состоит в том, что за большевистскими лозунгами наращивания индустриального сельхозпроизводства вне рамок государственного внимания оказываются крестьяне, которые лишаются возможности работать на земле. Сторонники такого подхода часто кивают на опыт США и Европы. Но там эти процессы заняли десятилетия. При этом львиная доля государственных расходов выделялась на поддержку и трудоустройство именно мелких товаропроизводителей, о которых в России сегодня совершенно забыли. Чтобы в этом убедиться, достаточно выехать за пределы Московской области.

– Замысел Сталина, который затеял войну с крестьянством, был понятен. А чего хочет от крестьян нынешняя власть?

​– Если Сталину нужно было в классовых интересах накормить растущий пролетариат, то сейчас речь идет о том, чтобы довольными остались жители городов, мегаполисов – главный электорат. И хотя из-за санкций кредитов России не дают – как и в начале 30-х годов, – но пока поступлений от нефти и газа хватает, чтобы оплатить импорт "дорогой" еды. А "дешевую" еду в состоянии обеспечить те самые агропромышленные комплексы. Таким образом, отвечая на ваш вопрос – нынешней власти от крестьян ничего не нужно. Как и сами они не нужны.

– Вы снимали в Псковской, Архангельской, Пензенской областях. Опустошение сельских районов потрясает?

– Речь идет даже не об опустошении. Буквально выгорают целые деревни – часто вместе с оставшимися беспомощными обитателями. Это особенно часто происходит весной, когда по традиции на селе идет "пал" – жгут прошлогоднюю траву. Об этом у нас рассказывает Архип, молодой человек из Псковской губернии – некогда одной из самых богатых на севере России.

​

Символика огня в фильме неслучайна. Слово "холокост" в словаре Вебстера толкуется как массовое истребление людей. Но есть и иное, первоначальное значение этого слова. В переводе с древнегреческого языка оно означает жертвоприношение, "подношение богам путем его сжигания" на алтаре.

Не все вошло в фильм, были и чисто кафкианские картины. Запомнился "дом с привидениями" на территории одной из пришедших в запустение дворянских усадеб на Псковщине. Когда я стал допытываться, мне объяснили, что там живет два десятка бомжей. Это ночные существа, их редко видят, так как наружу они выходят только по ночам – размяться, добыть еду…

– В фильме есть замечательный монолог 94-летней старушки, которая говорит, что немцы молились в церкви, ни одного кирпича не тронули, а пришли наши и церковь разобрали. И вывод делает в конце, что, если сейчас будет война, так наши друг друга перебьют.

– Верно, мне тоже нравится этот выстраданный и оплаченный всей ее жизнью монолог бабы Кати – так ее все звали в деревне. К нашему большому сожаленью, она умерла вскоре после съемок. В фильме она рассуждает не только о религии, но и о характерных для того времени доносах и предательстве. Баба Катя не была знакома с поэзией Беллы Ахмадулиной, но ей была хорошо знакома "к предательству таинственная страсть" хомо советикус. Эти строчки, как вы помните, послужили названием последнего автобиографического романа Василия Аксенова.

– Как вы познакомились с вашей главной героиней, писательницей Кэти Витковски-Тарр?

​– С Кэти я познакомился в начале 90-х годов. Журналист по образованию, Кэти работала в то время вице-президентом Торговой палаты Аляски, и мы вместе готовили первый "десант" американского бизнеса на советский Дальний Восток. Позже она вернулась к своей основной профессии и решила написать книгу о России. Узнав об этом, я подумал, что интересно было бы объединить эти две темы – сталинских репрессий, Голодомора и того, как Сталину удалось одурачить весь мир, включая Америку, скрыть это преступление. И Аляска могла послужить интересной отправной точкой такого анализа. Ведь решение о ее продаже Америке было продиктовано не только политическими причинами, но и необходимостью привлечения капиталов в индустриальное развитие России. А вырученные от продажи деньги пошли на строительство железных дорог. 70 лет спустя Сталин проблему ускоренной индустриализации решил более понятным для него людоедским способом. Отобранное у крестьян зерно он потратил на закупку в Америке полутора тысяч промышленных предприятий. В 2008 году Дума приняла резолюцию, где говорится о том, что и поныне эти заводы и фабрики могут служить своеобразным памятником жертвам Голодомора.

– Довольно циничное замечание.

– Да, в этом плане мы в СССР прошли хорошую школу. Но что меня поразило: первыми сталинскую "Большую ложь" подхватила именно американская газета "Нью-Йорк Таймс" и ее московский корреспондент Уолтер Дюранти, объявивший просочившиеся данные о голоде "злостной клеветой" на Сталина и его стратегический гений. Не менее наивно звучат сегодня и рассуждения о том, что это была якобы "неизбежная плата" за победу в Великой Отечественной войне, за выкованный в те годы "щит родины". Что же это за "щит", который не защитил жизни 42 млн советских граждан, погибших в эту войну? Эти цифры прозвучали с трибуны Думы два года назад. На 15 млн человек больше, чем нам внушали последние 40 лет.

– Ваша героиня удивляется безразличию, с которым российское общество принимает эту "Большую ложь". Вы родились в Советском Союзе, и, наверное, вас это не очень удивляет.

​– К этому невозможно привыкнуть, хотя способы борьбы с правдой становятся все более изощренными. Запущенная Сталиным в 30-е годы "Большая ложь" привела к появлению "Мира, пережившего правду" (Post Truth World). И на этой почве лидеры России и Америки похоже нашли общий язык. Что касается последних данных о потерях в войне, то нашлись всего два русских интеллигента, писателя, которые не смогли смолчать – Виктор Ерофеев и Даниил Гранин. В одной из последних своих статей фронтовик Гранин написал: "Что такое 42 млн погибших? Это не цифра. Это одиночество". И рядом с "Бессмертным полком" я бы предложил создать "Забытый полк", записав туда 15 миллионов человек, незаслуженно забытых и вычеркнутых из памяти государства.

– Сейчас уже никто ничему не верит. Лавина противоречивой информации о советской истории порождает всевозможные мифы, и растет число обожателей Сталина. Уже до 70% дошло, если верить последнему опросу "Левада-центра".

– По тем же опросам, более половины нынешних двадцатилетних ничего не знают о сталинских репрессиях. Плюс поток "Большой лжи", мифологизация советского прошлого… Тем острее необходимость создания правдивых фильмов, книг о том времени. К числу таких работ относится недавно вышедший и вошедший в шорт-лист Оскара фильм Марианны Яровской "Женщины ГУЛАГа" (она была исполнительным продюсером на нашем фильме). Небывалый резонанс в Интернете вызвал на днях фильм Юрия Дудя "Колыма – родина нашего страха", набравший в YouTube более 4 миллионов просмотров за несколько дней. Значит, не все еще потеряно. И надеюсь, не за горами время, когда с витрин и полок магазинов исчезнут бюсты Сталина – типа того, что я недавно купил в магазине Duty Free в московском аэропорту Внуково. Помню, я тогда подумал: а что, если бы кто-то попытался в Берлинском аэропорту продавать бюст Гитлера?

– Зайдите в Москве в книжный магазин, и вы найдете сотни книг, посвященных оправданию Сталина и полных бредовых вымыслов: что Катыни не было, репрессий не было…

​– Сегодняшняя ситуация мне напоминает Германию 70–80-х годов, когда послевоенная денацификация столкнулась с псевдопатриотической волной. Окончательный перелом наступил в 80-е годы в результате общественной дискуссии, получившей название "Спор историков". Примечательно, что толчком к нему послужил телесериал "Холокост" с Мерил Стрип в главной роли. При всей разнице ситуаций и исторического контекста думаю, что и российскому обществу предстоит пройти похожий путь. Он должен завершиться окончательным законодательным осуждением Сталина и коммунистической идеологии, признанием обществом ответственности за все, что произошло со страной в ХХ веке.

– Есть опыт Украины, когда после "революции достоинства" запретили компартию, приравняли советскую и нацистскую символику, скинули памятники Ленину, открыли архивы спецслужб, в том числе и о том, что происходило во время Голодомора.

– Совершенно верно. Без этих шагов в направлении свободомыслия и освобождения от страха невозможно движение вперед. И никакая очередная большая ложь "во спасение" не должна послужить здесь препятствием. Этого требует от нас память о жертвах сталинского режима и коммунистической утопии. Пепел миллионов людей, сгоревших в огне Голодомора, стучит в сердцах живущих.