Дорин Киртоакэ: «Не думаю, что в Молдове можно найти хоть один пример безукоризненной приватизации»

Попытка сноса столичного кинотеатра «Гаудеамус» (бывш. «40 лет ВЛКСМ») вызвало большой общественный резонанс. Напомним, здание было построено в 1957 году, и оно не представляет архитектурной ценности. Ситуацию комментирует бывший мэр Кишинева.

Свободная Европа: Кинотеатр «Гаудеамус», построенный в 1957 году, почти разрушен. Но после протестов общественности и вмешательства новоизбранного мэра Андрея Нэстасе, который еще не вступил в должность, снос приостановили. Такое решение принял вице-мэр Нистор Грозаву. Почему этот случай вызвал столь бурную реакцию?

Дорин Киртоакэ: Этот вопрос не нов. Кинотеатр «40 лет ВЛКСМ» и памятник героям-комсомольцам – я об этом говорил и тогда, когда работал в мэрии – это попытка увековечить совершенные коммунистами преступления. Да и сам этот памятник – преступление. Именно на городском кладбище, а, возможно, прямо на костях архитектора Бернардацци, заложившего основу города, и мэра Шмидта, которые покоились на этом кладбище, и были возведены эти два здания – символы коммунистической, советской пропаганды. Преступление было совершено еще тогда.

Прошли годы, люди со временем свыклись, кинотеатр переименовали в «Гаудеамус», но суть-то осталась. И однажды Воронин все это приватизировал. Зачем? Об этом можно спрашивать только его. В 2004 году комплекс стал частной собственностью, и в 2016 году я помню дискуссии в мэрии с владельцем и тогдашними инвесторами, которые намеревались снести здание и построить там что-то другое.

Закон предусматривает, что если речь не идет о памятнике архитектуры, то любая недвижимость может быть снесена, а на ее месте можно построить другой объект, который вписывается в окружающую среду и соответствует по размерам земельному участку. Иными словами, соблюдая пропорции, соблюдая требования генерального, зонального и детального градостроительных планов. С точки зрения пропорций то, что предлагали тогда инвесторы, соответствовало и антуражу, и размерам участка.

Но проблема возникла в другом. Учитывая, что это место кладбища, идея просто снести символ коммунистической пропаганды и построить то, в чем сегодня нуждается муниципий, – многоквартирный дом – показалась бывшим инвесторам непривлекательной. Поэтому в разрешении на снос было указано, что работы по строительству нового объекта должны вестись под надзором Агентства археологии, чтобы в случае обнаружения человеческих останков мы не поступили варварски, как поступил в 2005-2006 гг. Воронин при реконструкции советского мемориала на ул. Пан Халиппа. Решили провести акцию по восстановлению истории, а вместо того участка земли под кинотеатром выделить собственнику другой участок. Такое решение было принято нами в 2016 году, но, насколько я сейчас понимаю, эти документы исчезли.

Тогда это не произошло, потому что точно так же шли дебаты в обществе, мнения расходились, одни были «за», другие «против», да и владелец не согласился. Помню, его спросили напрямик, и он ответил: «Пока – нет». «Что ж, нет так нет, это ваше право», – но мы поступили бы именно так, потому что здание большой ценности не представляет.

Сейчас, насколько я понимаю, проблема возникла потому, что работы начались неожиданно, без уведомления. Разрешение было выдано в марте, значит, могли спокойно работать и в апреле, и в мае. Не захотели заниматься этим до выборов, а приступили к работе сразу же после кампании. Подобные совпадения всегда вызывают определенные вопросы. Ведь и мой мандат начинался таким же образом. Сразу же после выборов 2011 года начали сносить здание почты по улице Пыркэлаб – угол улицы Варлаама, и тогда, помню, я, только-только избранный мэр, тоже отправился протестовать, даже припарковал свой автомобиль у входа на стройплощадку, чтобы не могла заехать спецтехника.

Свободная Европа: Это здание сейчас снесено...

Дорин Киртоакэ: Да, к тому моменту, когда я туда пришел, здание уже снесли, но, к счастью, фасад был еще не тронут. Но от самого памятника архитектуры оставался только фасад, все остальные элементы были пристроены уже после войны. Так что восстановление исторического облика еще было возможно.

Свободная Европа: Г-н Киртоакэ, конечно же, кладбища не подлежат рекультивации, скажем так, но, интереса ради, скажите: после распада СССР когда-либо принимался во внимание этот деликатный вопрос – строительство жилых домов на месте захоронений? По крайней мере, за то десятилетие, что вы были градоначальником?

Дорин Киртоакэ: Естественно, мы этот момент учитывали. Например, в парке Alunelul кто-то в 90-х годах получил право построить ресторан или что-то в этом роде, ООО Lobodă Eco, если память мне не изменяет. Изначально было получено разрешение на строительство там, где сейчас находится посольство России, затем переиграли, и застройщику предоставили участок в парке Alunelul. И на этом все застряло, ни туда, ни сюда. Если бы мы подчинились тем решениям муниципального совета, то в парке Alunelul сейчас был бы ресторан, или что они там хотели построить…

Но там было еврейское кладбище, и, естественно, мы не могли на это пойти. Соответственно, застройщику был выделен другой участок, где-то на улице Тестемицану, если не ошибаюсь.

Или другой пример: в районе железнодорожного вокзала удалось, в конечном счете, воздвигнуть памятник, самый удачный в Европе, с моей точки зрения, – памятник жертвам сталинских депортаций…

Свободная Европа: Но строительство на территории «Гаудеамуса»...

Дорин Киртоакэ: Здесь, в «Гаудеамусе» – только после проверки всего того, что находится в земле! С моей точки зрения, вместо этого памятника... В Кишиневе – целых два бессмысленных памятника комсомолу, но при этом нет ни одного памятника Михаю Витязулу, нет памятника королеве Марии, королю Фердинанду, королю Михаю… В Кишиневе, слава Богу, есть кому ставить памятники!..

Но коль скоро государство и правительство решили приватизировать этот объект, тут уже начинаются переговоры с владельцем, с частником. Точно так же, как это случилось и с кладбищем Героев на улице Дечебал, приватизированном – опять же правительством – вместе с бывшей туберкулезной больницей... Мы пытались вернуть это военное кладбище [в собственность города], однако, новый владелец отказался.

Свободная Европа: Г-н Киртоакэ, все ли было безупречно в процессе приватизации этого здания и прилегающего участка, или же есть какие-либо сомнения?

Дорин Киртоакэ: Ну, я не думаю, что в Республике Молдова можно найти хоть один пример безукоризненной приватизации!.. Это все абсурдно – как у нас приватизировали детские сады... Предприятия, при которых работали детсады, были приватизированы вместе с детсадами, вместо того, чтобы вывести дошкольные учреждения и передать эту недвижимость мэрии – или, на худой конец, оставить их в ведении правительства... После 90-х годов предприятия были приватизированы вместе с детсадами, после чего мэрии – это случалось и в период моего мандата – приходилось выкупать у новых владельцев детсады вместе с детьми! Это такие ужимки приватизации восточноевропейского разлива.

​Свободная Европа: Многие – как, кстати, и вы, г-н Киртоакэ, – рассматривают снос этого здания как естественную попытку отказа от одного из элементов советского наследия. Другие, однако, видят беззаконие и сомнительную приватизацию вследствие коррупционных практик на уровне муниципалитета и выше. Можно ли рассматривать этот случай как показатель того хаоса, который царил и продолжает царить в сфере градостроения? Не слишком ли рискованно переводить вопрос в политическую или историческую плоскость?

Дорин Киртоакэ: Я сказал немного ранее – муниципалитет во всей этой истории ни при чем, инициатива исходит от правительства, это правительство приватизировало, а нам же пришлось расхлебывать текущие проблемы. Мэрия не вправе отменять приватизацию, поэтому, я считаю, правительству вообще не следовало бы заниматься этим вопросом. На худой конец, как только все это произошло, нужно было принять к сведению сложившуюся ситуацию.

Если же в результате смещения режима, который все в Республике Молдова поставил с ног на голову, к власти придут проевропейские силы, честные и корректные, то все договоры о приватизации можно будет пересмотреть. С превеликим удовольствием готов сам подставить плечо в этом деле, потому что мне действительно надоели всевозможные хитрости и ухищрения, с которыми я сталкивался за эти десять лет в мэрии.

Разумеется, это не связано лишь с вопросами истории или коммунизма. Если бы речь шла не о символе коммунизма, а о каком-то другом здании, то все равно проблема бы возникла. В городах это бывает – сносят старые и бесполезные здания, которые не представляют никакой экономической ценности, как в нашем случае...

Кинотеатр должен что-то производить, [организовывать] какие-то события и мероприятия, показывать кино… Ничего этого давно уже нет, потому что объект устарел и не отвечал стандартам. В подобных ситуациях его сносят и строят что-то многофункциональное. Города – это живые организмы, сохраняется лишь то, что относится к общественному достоянию, а все бесполезное, не генерирующее добавленную стоимость, подлежит сносу, и на это место строится что-то другое.

Свободная Европа: А 15-этажный жилой дом – это удачное решение?

Дорин Киртоакэ: С некоторой натяжкой. И с привязкой к плану градостроительства! Когда прозвучало это предложение по поводу многоэтажного дома, мы сразу сказали: «Поскольку разработка градостроительного плана не завершена, вопрос следует вынести на всеобщее обсуждение». Вариант проекта – вместе с жилым домом, и что там еще было! – многофункциональный центр, в том числе кинотеатр на первом этаже. Это было вынесено на суд общественности, и дополнительно было поставлено условие: если в результате сноса будет обнаружена археологическая составляющая и наличие могил, то разговор о жилом доме отпадает.

Мы не дошли до жилого блока, мы брали все по очереди. Ведь без решения муниципального совета по пересмотру назначения данной зоны, с изменением статуса специальной зоны на жилую с высотным режимом до девяти этажей, двигаться вперед было невозможно. Так что не мы продвигали идею жилого здания. Кроме того, было принято во внимание желание экономического агента, вопрос вынесли на дебаты – и тут всплыл вопрос с могилами Карла Шмидта и Бернардацци.

Свободная Европа: Какой вы видите выход из этой ситуации, учитывая и приостановление сноса вице-мэром Грозаву, и вмешательство Нэстасе?

​Дорин Киртоакэ: Владельцам и инвесторам надо выйти к общественности, к прессе, показать себя – кто они, что они собой представляют, какие у них планы. Когда-то владельцем был г-н Коман, а кто сейчас – и не знаю. Одним словом, все они должны доказать свою добрую волю, прийти на прием к новому мэру Андрею Нэстасе, изложить ситуацию такой, какая она есть, развеять все подозрения и сомнения вокруг начала сноса сразу же после выборов. А после этого будет найдено решение в соответствии с законом.

В любом случае, думаю, придется вернуться к этому вопросу, ведь речь идет об исторической памяти. Нехорошо прятать голову в песок и закрывать глаза на то, что этот объект построен на могилах, как и мемориал... Ведь возможен и другой вариант решения: мемориал – здесь, в этой части квартала, а жилое здание – в другом месте. Решения есть, нужна лишь добрая воля.

Свободная Европа: И в завершении нашей беседы, г-н Киртоакэ, не могу не спросить: лидер ЛП заявил, что если вы захотите, в ближайшее время можете возглавить политформирование. Вы этого хотите?

Дорин Киртоакэ: Вы сейчас разговариваете с будущим «уголовником», как выразился я не без сарказма в интернете. Прямо от вас я отправляюсь в судебную инстанцию, заседание назначено на 9 часов; буду присутствовать на маскараде, который там продолжается.

Что касается вашего вопроса – хотим мы этого или нет, но все между собой взаимосвязано. Разумеется, мне бы этого не хотелось – чтобы все было связано между собой, но это происходит не по моей воле и даже помимо моего согласия. Что будет дальше – пока я затрудняюсь сказать, но, думаю, предложение г-на Гимпу все понимают должным образом.

Свободная Европа: Такой вариант вас в принципе устраивает?

Дорин Киртоакэ: Несомненно, это предложение достойно внимания, но я рассматриваю этот вариант не в качестве самоцели. Это предложение может меня заинтересовать не с точки зрения каких-то личных интересов или амбиций, но исключительно в интересах партии, исходя из того, насколько это выгодно партии, в какой мере удастся ее укрепить, укрепить проевропейские силы – и насколько это поможет сформировать парламентское большинство после выборов, поможет вернуть демократию в страну и продолжить тот курс, который был взят Кишиневом в 2007 году и Молдовой в целом – в 2009-м. Исключительно с этой точки зрения.

Остается посмотреть, что скажут граждане, что скажут члены партии и ее сторонники, что скажут избиратели. Осенью или в конце лета мы увидим, должен состояться съезд партии, и, думаю, та информация, что гуляет в публичном пространстве, прояснится: стоит мне занимать эту позицию на уровне партии – или нет.