«Проблема для Игоря Додона — то, что предвыборная программа его партии неосуществима»

Республика Молдова полностью зависит от торговых связей с Евросоюзом, а потому не может позволить себе роскошь следовать геополитическим фантазиям того или иного политического игрока. Такого мнения придерживается эксперт Европейского института в области безопасности Нику Попеску. По его словам, «ни одна экономика не может повернуться спиной к рынку, который потребляет 60% ее экспорта».

Нику Попеску: Для европейских партнеров Республики Молдова внешнеполитические предпочтения президента Додона не являются сюрпризом. Также ни для кого не секрет – в том числе для президента Додона и для европейских дипломатов, – что политические заявления Партии социалистов не стыкуются с экономическими реалиями, которые сложились в Республике в Молдова, когда около 60% товарооборота приходятся на Европейский союз, а экспорт в Россию составляет около 10%. Год от года этот показатель разнится, но не существенно.

И этот факт жестко ограничивает поле Кишинева для экономического маневра, потому что любое посягательство на Соглашение об ассоциации с Евросоюзом чревато для Молдовы немедленным экономическим коллапсом, сотнями тысяч потерянных рабочих мест; более того, это угроза серьезных потрясений не только в экономике, но и в социальном, и политическом плане. Следовательно, торговые и экономические процессы, по сути, ограничивают возможности для маневров молдавских политиков, в том числе тех, кто выступает за более тесное партнерство с Россией.

Свободная Европа: Значит, г-н Додон это понял, а потому и сказал, что не станет касаться Соглашение об ассоциации?

Нику Попеску: Ну, в предвыборной кампании все относятся с определенной дозой скептицизма к заявлениям, которые исходят из Кишинева. Все понимают, что позиционирование Игоря Додона во многом продиктовано именно парламентскими выборами, и что его дальнейшие действия могут сильно отличаться от сегодняшней позиции. Кстати, такое же поведение характерно для большинства политических игроков Кишинева.

Поэтому проблемой для Игоря Додона является тот факт, что предвыборная программа его партии неосуществима, а любая напористость может спровоцировать в Республике Молдова экономическую катастрофу.

Представим, что в последующие годы экономическое сотрудничество с Россией возобновится. Но и при самом хорошем для молдавско-российских отношений раскладе Россия сможет абсорбировать – пусть не 10%, как сегодня, а 17% - ну, максимум 20% молдавского экспорта! Но никак не 30%, потому что никто не может троекратно увеличить торговлю за несколько лет при той географии, что есть между Молдовой и Россией – нет общей границы по суше или по морю, зато есть Украина посередине.

Вот и второй элемент, который драматически ограничивает внешнеполитические возможности президента Додона, – украинский фактор. Любое сближение с Россией возможно только с согласия Украины, потому что все те яблоки, виноград, черешня, что идут на Россию – или потенциально можно будет туда экспортировать – следуют транзитом через Украину. А Украина в любой момент свести к нулю любую положительную динамику в развитии экспорта. Иными словами, парадокс в том, что если пророссийские силы в Молдове хотят сблизиться с Россией, им придется обеспечить, как минимум, нейтралитет Киева. То есть, если хочешь улыбаться с Москвой, одновременно придется улыбаться и Киеву, который действительно может наложить вето на молдавско-российские отношения, когда идет речь о предельно конкретных вещах – экспорте товаров по железной дороге, TIR-ами или грузовиками через Украину в Россию.

​Свободная Европа: И когда в самое сердце Европы приезжает такой политик, как Игорь Додон, и заявляет, что «мы не хотим ни с теми, ни с этими, мы не будем дружить с кем-то против кого-то» – как воспринимается такой политик? Вы использовали слово «пророссийский». Игорь Додон предпочитает термин «проМолдова», он не любит, когда его называют пророссийским президентом. Как его воспринимает там?

Нику Попеску: Нет ничего нового в том, что президент Республики Молдова Игорь Додон выступает за хорошие отношения и с Востоком, и с Западом, потому что, по сути, большинство политических сил в Кишиневе всегда об этом говорили. Вспомним, когда к власти пришел Альянс за европейскую интеграцию в 2009 году, он сместился значительно ближе к центру – по сравнению с теми внешнеполитическими предпочтениями, что озвучивали на тогда Либеральная и Либерально-демократическая партии.

ЛДПМ, в политической программе которой одним из приоритетных пунктов фигурировало присоединение к НАТО, после прихода к власти не стала на этом настаивать. Иными словами, в случае Республики Молдова практически всегда партии, и проевропейские, и пророссийские, смягчали свой политический дискурс и политическое поведение после прихода во власть – те, кто прошел в парламент по пророссийской платформе, становился немного менее пророссийским, перемещаясь ближе к центру, а некоторые проевропейцы, придя во власть, становились менее приверженными НАТО и более открытыми к диалогу с Российской Федерацией.

Так что в этом смысле поведение Игоря Додона прекрасно вписывается в общую характеристику практически всех политических лидеров, которые находились у власти в Молдове за последние около 30 лет. И это объяснимо: население не хочет находиться на линии разлома между Востоком и Западом, население хочет поддерживать хорошие отношения и с Востоком, и с Западом.

Свободная Европа: Игорь Додон, вы считаете, полностью вписывается в эту парадигму? За время своего мандата он более десяти раз ездил в Россию, встречался с Путиным. В Брюсселе говорит, что хочет дружить и с Востоком, и с Западом, но, видя его действия, сомнений ни у кого не остается: его больше тянет на Восток.

​Нику Попеску: Еще один момент. Президента Додона в Европе принимают не так, как ему этого хотелось бы. Так что несбалансированность географии президента Додона связана и с тем, что он не всегда является очень интересным собеседником для европейцев. Бывали случаи, когда он ездил на Запад, делал какие-то политические заявления, которые касались, по сути, молдавских избирателей, и не предлагал никаких прагматичных решений конкретных проблем с европейцами. Поэтому многие европейские лидеры и не торопятся отвечать на желание президента Додона встретиться с ними.

Думаю, географический дисбаланс президента Додона и диспропорция в картине его зарубежных визитов продиктованы не столько его личным выбором, сколько тем, что его более охотно принимают в Кремле, нежели в Елисейском дворце во Франции, в Великобритании или в Берлине.

Свободная Европа: Представим себе, что после парламентских выборов социалисты укрепят свои позиции. Что будет с Соглашением об ассоциации? Захотят ли социалисты продолжить реформы?

Нику Попеску: Действительно, эти выборы – самые непредсказуемые за всю историю Республики Молдова, потому что все зависит от союзов и коалиций, которые наметятся в парламенте после голосования. Туман создают депутаты-одномандатники, о которых практически ничего неизвестно, никто ничего предсказать не может. Кроме того, невозможно провести опросы с целью протестировать конкретные перспективы кандидатов в том или ином округе. На этом фоне сейчас действительно нельзя предсказать, как будет выглядеть большинство в новом парламенте.

Но, опять же, думаю, реалии любой страны, включая Республику Молдова, обусловлены и подвержены, если угодно, влиянию двух фронтов, двух сторон медали. Одна связана с политическим позиционированием лидеров: агитация, заявления, полемика, мозговые центры, предвыборные программы, которые меняются с каждым днем и, в принципе, очень лабильны.

В то же время, есть и вторая сторона медали, с очень медленными, но четко структурированными и трудно обратимыми тенденциями. Это связано с экономикой Республики Молдова, развитием и уровнем демократического воспитания населения – и именно здесь Молдова, как я уже говорил, связана по рукам и ногам и очень зависима от Евросоюза. Поэтому я не думаю, что будущие лидеры Молдовы получат полную политическую и экономическую свободу действий, вне зависимости от политического мандата и от партийной программы, с которой они пройдут в парламент.

Потому что абсолютно ни одна экономика не может повернуться спиной к рынку, который потребляет 60% ее экспорта, от которого зависят сотни тысяч человек, работа и доходы. Посмотрите, насколько болезненно идет развод между Великобританией и ЕС! Что ж говорить о нас, если даже Великобритания не может себе позволить не иметь функционального соглашения с Евросоюзом!..

И Республика Молдова не может позволить себе роскошь следовать геополитическим фантазиям того или иного политического игрока, не может так запросто проигнорировать тот факт, что чисто экономически она не в состоянии сделать ничего такого, что расшатало бы Соглашение об ассоциации, – потому что это незамедлительно спровоцирует в стране экономический коллапс.

Свободная Европа: По оценкам экспертов, выборы определят также позицию, которую будущее парламентское большинство займет в вопросе федерализации по российской модели. Вы разделяете эту точку зрения?

​Нику Попеску: Действительно, есть угроза, что новое парламентское большинство попытается склонить чашу внутриполитических весов Республики Молдова в сторону федерализации и реинтеграции с приднестровским регионом – на бумаге. Такой расклад реально может взорвать всю политическую систему и все полубалансы, сложившиеся за последние три десятилетия. Угроза есть.

С другой стороны, если вернуться к предпочтениям населения, то прекрасно известно, что граждане не настроены идти на серьезные уступки Приднестровью. Население – за реинтеграцию, но за такую, при которой Республика Молдова сохраняет свое доминирующие положение в отношении Приднестровья, – что невозможно, так как ни Россия, ни само Приднестровье не согласны на подобный вариант. И здесь тоже вырисовывается – реально вырисовывается – угроза неких действий в направлении федерализации. Но, в то же время, налицо и определенное противостояние – в лице как оппозиции Республики Молдова, так и общественности, которая крайне негативно настроена к возможным существенным уступкам Приднестровью.

Проще говоря, если Молдова реинтегрируется с Приднестровьем, то очень много важных должностей в государстве неминуемо отойдут Приднестровью. Возможно, придется провести референдум, не исключено, что придется создать вторую палату законодательного органа. Следовательно, речь идет о новых выборах. Лично я не думаю, что такой вариант сработает, не думаю, что общество решится на столь радикальную реформу государства, в результате которой получит представителей Тирасполя на ключевых постах: спикеров парламента, премьер-министров, вице-премьеров… Плюс – незнание ими румынского языка.

Поэтому я считаю, что угроза быстрого движения в сторону реинтеграции без хорошо продуманного, пошагового процесса приведет лишь к обострению ситуации. И не только в Республике Молдова, но и к более напряженным отношениям с Приднестровьем, в том числе.

Свободная Европа: Кстати, о напряженности – последний вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами. В последнее время звучали различные заявления российского МИДа, секретаря Совбеза РФ Патрушева – о возможной дестабилизации в Молдове после выборов. Как вы расцениваете эти предостережения?

Нику Попеску: Проблема российской дипломатии состоит в том, что цена дипломатического слова в последнее время сильно упала. Налицо заметная вульгаризация российского дипломатического месседжа, растущий уровень агрессивности. Это стало одной из причин, что большинство государств сегодня менее серьезно воспринимают многословную и, как я уже сказал, агрессивную риторику российской дипломатии, нежели скупые, но веские высказывания, исходящие, скажем, от российского МИДа лет десять назад.

Так что подобные заявления вписываются в достаточно агрессивный, достаточно возбужденный стиль дипломатии. Но их можно воспринимать и как угрозу, и как дежурный антиамериканизм, который российский МИД проявляет по всем актуальным вопросам повестки.

Сегодня они делают аналогичные заявления и по Венесуэле, и по Македонии, и по Греции. Практически каждый день МИД России и другие госструктуры выступают с подобными заявлениями, в которых все происходящее в мире рассматривается и оценивается сквозь призму «агрессивных и враждебных» Соединенных Штатов. Таких заявлений МИД России штампует по 10, 15, 20 за день.

Если Республика Молдова вступила в непростой предвыборный период, требующий особо деликатного отношения, естественно, она автоматически попадает в поле зрения российского МИДа и становится мишенью агрессивных и недружественных высказываний. Но если смотреть на все более глобально, подобные заявления – ни что иное, как каждодневный результат функционирования Департамента информации и печати министерства иностранных дел Российской Федерации. В них нет ничего положительного и ничего приятного, но весь мир к ним уже привык – и воспринимает с определенной дозой скептицизма.